На Яузе появилась городская больница, иначе странноприимный дом для больных и увечных, с двумя отделениями на 86 человек. Есть здесь своя большая аптека и соответственно один аптекарь, один медик и один хирург.
Рядом с больницей построена суконная фабрика с выписанными из Голландии специалистами. На берегу Москвы-реки, около Новодевичьего монастыря, начал работать стеклянный завод, где делают всякого рода зеркала до трех аршин с четвертью в высоту. Де Брюин видит, что исправлена Китайгородская стена, отремонтирован Кремль, а со слов москвичей ему известно, что в местном Печатном дворе появился латинский шрифт, выписанный из Голландии.
Отсюда такая уверенность в заключении путешественника: «Многие писатели полагают, что некогда город Москва был вдвое больше того, как он есть теперь. Но я, напротив, дознал по самым точным исследованиям, что теперь Москва гораздо больше и обширнее того, чем была когда-нибудь прежде и что в ней никогда не было такого множества каменных зданий, какое находится ныне и которое увеличивается почти ежедневно».
Н. Молева, кандидат искусствоведения
"Via est vita" — Дорога — это жизнь
Журнал «Вокруг света» в разные годы вел хронику экспедиций и путешествий под рубриками «Колумбы земли нашей», «Попутного ветра!», «Где они теперь?». В этом году мы открываем редакционный клуб под девизом «Via est vita» — «Дорога — это жизнь». Хотя выражение заимствовано нами у древних, гостями нашего клуба будут современники: мореплаватели, землепроходцы, путешественники. Имена одних широко известны читателям, других мы надеемся представить; ведь когорта тех, кто «странствованиями приумножает разумение», становится все больше.
Нынешний выпуск хроники нам приходится начинать с печальной вести: минувшим летом не стало Френсиса Чичестера — человека, заслужившего восхищение всего мира своим одиночным кругосветным походом под парусом. Вспомним: 28 августа 1966 года 65-летний англичанин вышел из Плимута, чтобы 225 дней спустя, обогнув Землю, вернуться в порт приписки. Его ждала заслуженная слава, королева возвела морехода Френсиса в рыцарское достоинство мечом Дрейка, яхта Чичестера «Джипси-Мот IV» («Мотылек») заняла место на вечной стоянке у Национального морского музея в Гринвиче, его книга вышла на десятках языков. Но лавры не созданы для людей такой неуемности и такой воли, как Чичестер.
Все знали, что он болен. Три месяца после похода капитан провел в плимутской больнице. Однако именно испытания, спорт позволяли ему и прежде и теперь подниматься над своими недугами. В № 1 «Вокруг света» за 1970 год появился очерк Чичестера «Себя преодолеть», который, судя по обилию писем, вызвал живой интерес наших читателей. Очерк заканчивался следующей фразой: «Я начал думать над конструкцией следующей яхты, которую назову «Джипси-Мот V», а это самый верный признак того, что очередной кризис позади».
С тех пор прошло два года. Френсису Чичестеру исполнился 71 год, когда он объявил, что будет участвовать в гонках яхт-одиночек через Атлантику по маршруту Плимут (Англия) — Ньюпорт (США). Этот путь был хорошо знаком ему: ведь он был победителем первой регаты, состоявшейся в 1960 году. Во вторых гонках (они устраиваются в олимпийские годы) он был вторым. И вот — четвертая регата. Многие говорили об опасности для него такого предприятия, но Чичестер столько раз избегал верной гибели — в 30-е годы, когда совершал в одноместном самолете перелеты через океан, и позже, во время своих плаваний.
17 июня 1972 года в 11 часов по Гринвичу пушечный выстрел в Плимуте дал старт четвертой трансатлантической регате. Среди 35 участников снова был яхтенный капитан сэр Френсис Чичестер. Однако все случилось иначе, чем он предполагал... Десять дней спустя британский военный фрегат «Солсбери» вынужден был с полпути доставить его в Плимут, где неделю спустя он скончался.
Незадолго до смерти в плимутской больнице Френсис Чичестер наговорил для газеты «Санди таймс» текст, который мы приводим ниже:
«Многие люди отговаривали меня участвовать в этой гонке одиночек через Атлантику, говорили, что испытание окажется мне не по силам. Трудно что-нибудь ответить на это, однако не думаю, что мне следует просить прощения за то, что я ввязался в соревнование. Я перенес серьезную болезнь, и, конечно, решение участвовать в гонке не вызвало восторга у моих врачей. Но в конечном счете, кто решает за человека, делать ему что-то или нет? Никто не знает мое тело лучше, чем я. Я прожил с ним семьдесят лет и подвергал его испытаниям во всех мыслимых ситуациях. Я знаю себя и знаю возможности «Джипси-Мот V». Я был уверен, что смогу одолеть океан, в противном случае я ни за что бы не отошел от берега... Я просчитался. Но, по крайней мере, я заблуждался честно.
С полдороги я решил повернуть назад. Это случилось в ночь с 24 на 25 июня. Мне стало очень плохо, а лекарство, которое я принял для облегчения болей, парализовало меня. Если бы я не принял этого решения, яхта, шедшая на автоштурмане, могла наскочить на мели возле Азорских островов.
Уже на следующее утро лопнул трос автоматического управления. Нужно было срочно убрать часть парусов, чтобы увеличить остойчивость судна. Мне пришлось собрать весь остаток сил, чтобы опустить бизань. После этого я занялся починкой автоштурмана. Это тяжелая и очень тонкая работа. Я был настолько поглощен ею, что не заметил, как яхту вновь развернуло носом в сторону Америки. В этот момент меня заметило торговое судно и сообщило мои координаты. Капитан решил, что я продолжаю путь к Америке, и передал об этом в эфир. На самом же деле, как только автоштурман был починен, я вновь взял курс назад, на Плимут.
Потом надо мной прошел английский самолет. Но, вы знаете, сегодняшние самолеты летают так быстро, а если к тому же вы один на яхте, подать сигнал ему почти невозможно. Я попытался связаться с ним по радио. Я хотел передать, что принужден к радиомолчанию, надеясь, что на берегу догадаются, в чем дело. Но этот час усилий изрядно измотал меня, и я сообщил, что чувствую сильную слабость и озноб.
В пятницу на рассвете произошла моя встреча с французским кораблем. Я спал, когда рядом вдруг заревела сирена. Я вышел на палубу и увидел французский флаг — это было метеорологическое судно «Франс-II». Мне не хотелось подниматься на борт чужого судна, я все еще надеялся войти в порт сам. Поэтому я просигналил: «У меня все о"кэй. Спасибо. У меня все о"кэй. Спасибо». Однако они начали спускать резиновую шлюпку, поэтому я продолжал сигналить: «Все в порядке».
Видимость была скверной. Мне захотелось выпить кофе, и я спустился в каюту вскипятить воду. Но тут вновь раздалась сирена: «Франс-II» подошел почти вплотную. Я поднялся на палубу. С борта прокричали: «Куда вы идете? Я должен сообщить, куда вы идете?»
— Плимут! Плимут! — ответил я.
Тут-то и произошло то, чего я боялся: волной подняло яхту, и бизань-мачта зацепилась за иллюминатор «Франс-II».
«Вам нужен врач?» — спросили с борта. «Он нужен «Джипси-Мот», — ответил я, показывая на бизань-мачту. Но экипаж не видел поломки, потому что верхушка тогда, только согнулась, а отломилась она уже после их ухода.
Обычно я говорю по-английски, так что попытки собрать наличный запас французских слов вконец измотали меня. Надо было еще зарифить паруса и достать сломанный кусок мачты длиной в два с половиной метра, болтавшийся в опасной близости от головы. Тщетно! Целый день борьбы закончился ничем. К счастью, за ночь ничего не случилось, а на следующее утро ко мне подошел фрегат «Солсбери», и на борт яхты поднялся мой сын Джил...
Еще на старте я знал, что у меня нет шансов выиграть эту гонку. Но я продолжал путь. Согласитесь, если бы все начали отказываться участвовать в соревнованиях, полагая, что они не будут победителями, что стало бы с самим духом спорта?..»
Гарун Тазиев , вулканолог и путешественник, в прошлом году вновь приехал в Москву для участия в геофизическом конгрессе. Здесь он встретился с нашим корреспондентом.
— К вашему журналу у меня особое чувство. Благодаря публикации в «Вокруг света» («Это мои встречи с дьяволом», № 1 за 1971 год), — улыбается он, — меня разыскали двоюродные сестры. Они живут в Ташкенте, откуда был родом мой отец. (Отец Г. Тазиева, служивший врачом в русской армии, погиб в первую империалистическую, после чего мать с сыном уехала в Бельгию.)
Отвечая на вопрос о маршрутах последнего времени, Тазиев сказал, что весну и» лето он, как обычно, провел в своем «рабочем кабинете» — на вулкане Этна. Вулкан этот не переставая извергает лаву. В минувшем году его добычей стала деревушка Сан-Альфио. Нет, на сей раз обошлось без жертв. Но виноградарям, которые долгие годы буквально по кирпичику собирали свои домики, теперь надо было уходить. «Это как война», — сказал Тазиеву один из них. Деревенский священник размахивал крестом перед ползущей лавой — не помогло...
