только одно, хотя я и не догадывался, поможет ли это действие, и чем.
Я резко дёрнулся в сторону и вперёд, и тут же развернулся лицом к стене, оказавшись прямо за плечом девушки. Я снова ощутил аромат, исходящий от её тела, но теперь он не произвёл на меня магического действия.
Мне повезло, реакция Эллы была мгновенной, но на долю секунды запоздавшей, из-за неожиданности. Я лишь только успел убрать своё горло в сторону от острия её клинка, как она уже резко ткнула им вперёд, но попала лишь в зеркало, точно в ту точку, где сходились грани, разбитого мною стекла. Взгляд её упёрся в десяток её отражений в осколках, и тогда я внезапно услышал рёв! Рёв, смешанный со стоном. Она ревела, как может, наверное, реветь только огромное раненное животное, запрокинув голову, крупно вздрагивая всем телом. Я, в тот момент, уже был у неё за плечом. Мой взгляд невольно обратился к зеркалу, и тогда волосы зашевелились у меня на голове. Я ожидал всего, но не того, что увидел. В каждом из десятка клинообразных осколков, которые вместе удерживала только древняя рама, отражалась сморщенная, беззубая старуха со впавшими щеками и глазами, клочками седых волос на почти лысом черепе, с отвисшими складками кожи на скелетообразном теле!
Я ещё был в шоке от увиденного, когда это существо, вырвав из зеркала меч и отвернувшись от меня, бросилось к Вратам и исчезло за ними. Я проводил её глазами, и снова обернулся к зеркалу, только что спасшему мою жизнь. Зеркало вновь стало целым, и отражало теперь лишь моё испуганное лицо.
Сказать, что я был потрясён, не сказать ничего. Я был раздавлен. Ведь именно разбитое зеркало помогло мне прочесть книгу, потому что показывало истинное отображение любого скрытого объекта. Для зеркала не существовало никаких шифров, вообще никаких тайн, в чём я убедился сам лично. Но, как оказалось, оно срывало любую личину, любую маскировку с любого существа, отразившегося в нём. А это значит, что девушка, которую я любил, которую ласкал, хотя одновременно и боялся, на самом деле была древней старухой! Но как такое могло быть? Если мне врали мои глаза, то, как мне могли врать мои губы, мои руки?
Хотя, чему я удивляюсь, подумал я. Чему вообще можно удивляться в этом странном месте на стыке двух миров. Да и Элла – мне было привычнее называть её так – не скрывала того, сколько времени провела в роли Стража. А я, очарованный магией Врат, даже не потрудился задаться вопросом о том, почему же она всё ещё выглядела девушкой? Меня содрогнуло вдруг от мысли, что я только что видел будущий облик своей настоящей Эллочки. Хотя, врядли мне было суждено теперь её увидеть. Я не сомневался в том, что старуха-страж, оправившись от удара, тут же вернётся мстить. И вопросов о книге, как и предложения компромиссов уже не будет. Меня просто изрубят на куски.
Я бесцельно бродил по комнате, даже не пытаясь приготовиться дать отпор неизбежному. Лишь только спрятал книгу среди многочисленных фолиантов библиотеки, где найти её будет нелегко после моей гибели.
И вот именно теперь, когда мне уже всё было безразлично, прямо передо мной появился Дед. Я даже чуть не наткнулся на него, так как полностью был погружен в себя. А тот казался совершенно невозмутимым, словно ничего не произошло, и он появился с простой инспекцией своего очередного Стража.
– А ты молодец, – похвалил Дед, теперь уже довольно улыбаясь, – ты лишь второй, кто смог прочесть книгу, но первый, кто устоял перед Стражем.
– Вы же сами подсказали, как её прочесть через разбитое зеркало, – устало произнёс я.
Мне показалось, или глаза Деда расширились при этом.
– Я?– удивлённо спросил он, – я ничего не мог подсказать тебе. Я был занят – давление идёт на все Врата.
– Хорошо, – покорно согласился я, – не лично вы, но ваш Голос.
Теперь Дед уже явно прищурился и внимательно посмотрел на меня. Этот взгляд, подобно рентгену, просвечивал насквозь. Я его не чувствовал, но знал, что так и есть. Не верил он мне, что ли? Кому ж, как не ему, знать обо всём произошедшем и происходящем.
– Голос? Мой голос?
– А чей же? – лениво съязвил я.
Теперь он выглядел озадаченным. Меня это немного расслабило и даже развеселило – озадаченный бог! Такое зрелище многого стоит.
– Расскажи-ка поподробнее, – тем временем попросил он.
И я всё рассказал. Коротко, так как очень устал, да и ждал с минуты-нА-минуту нового, теперь уже яростного и беспощадного нападения. Однако, когда я предупредил его о грозящей опасности, он лишь отмахнулся, и потребовал подробностей. Когда же я закончил рассказывать подробно и ответил на все его, порой странные, как мне казалось, вопросы, он надолго задумался. Я не знаю, что значит для бога – надолго, но для меня прошло минут пять, прежде чем он поднял на меня глаза. Эти глаза выражали нечто странное – удивление, восхищение, радость и сострадание одновременно. Я сам не понимаю, как смог по одному взгляду определить такое обилие чувств, но уверен в том, что это было именно так.
– Это означает, что он жив, – произнёс Дед. – И не просто жив, но и в курсе всего происходящего! Это огромная удача для нас, для тебя.
– Кто? – не понял я.
– Страж! Первый, истинный Страж! Он жив.
Этой новости я совершенно не удивился.
– Так и она сказала, что только ранила его, когда он напал на неё, и он трусливо сбежал.
Дед недобро усмехнулся.
– И поэтому тот Голос хотел, чтобы ты спросил об убийстве первого Стража?
– Откуда мне знать, – начинал злиться я, – она так сказала.
Дед помолчал несколько секунд, прямо, как Элла, когда готовилась выдать мне ограниченную информацию, и пыталась сообразить, насколько можно её ограничить. Потом он вздохнул и сообщил мне:
– Она врёт. Он имел глупость полюбить, ведь оба они здесь на посту были одиноки. К тому же они были одинаковы – создания тьмы и света. Они оба – исключение из законов Вселенной. И их тянуло друг к другу. Я не знаю, любила ли она, но долг перед Тьмой победил чувства. И она убила его, когда он спал.
– Она утверждала, что он напал первым, – возразил я, – хотела даже показать следы… – я осёкся под странным взглядом Деда.
– Ты же был с ней не раз, – произнёс он, ты видел хоть один шрам? Или, может, нащупал, когда обнимал её?
