выпучила глаза:
— Ты использовала мужика в качестве донора?!
— Ну да! — Рая рассмеялась, всплеснув руками.
— Ужас! Раечка, это просто ужас! Надеюсь, он об этом не знает?
— Он прекрасно об этом знает.
— Дочь… Ты действительно сошла с ума…
Раиса вышла из гинекологии, поправив съехавшую с плеча дамскую сумочку.
— Рая!
Девушка вздрогнула и остановилась.
— Андрей?..
Мужчина подбежал к ней, одарив ароматом мужского парфюма.
— Раечка, ну что же ты так? Ты меня уже который день игнорируешь. А я ведь… ведь… — он отдышался, — а я ведь люблю тебя. — Андрей взял ее за руку, нежно касаясь ее тонких пальчиков.
Рая опустила глаза, уставившись пустым взглядом в пол.
— Я же изначально говорила тебе, что люблю только своего мужа…
— Раечка, любимая! Я хочу начать новую жизнь с тобой! Понимаешь? И твоему ребенку нужен будет отец!
— У него будет отец. Мой погибший муж.
Андрей прищурился:
— И как ты ему объяснишь, что он родился спустя много лет после смерти своего отца?
— Я не хотела, чтобы ты вот так бегал за мной и надеялся на что-либо! Я просто хотела ребенка! — Раиса помотала головой, словно происходящее было дурным сном.
— Я все понимаю, но ты мне очень сильно понравилась, и я хочу быть с тобой!
— Это невозможно.
— Из-за твоего мужа?
— Я до сих пор его люблю. Ты этого не поймешь.
— Я все равно тебя добьюсь! — Андрей стукнул ногой. — И добьюсь встречи со своим ребенком! Это не конец, я уверяю тебя!
Закрытие Чернобыльской АЭС
Несколько людей в белых одеждах выстроились в ряд у приборной панели. Над их головами светились яркие лампочки. Электричество освещало длинный, покрытый золотом, коридор. Установилась гробовая тишина.
На небольшом экранчике маленького телевизора, что стоял недалеко от панели, показалось лицо коренастого мужчины в деловом костюме. Помимо работников станции присутствовало еще несколько людей — журналисты, фотографы, физики-ядерщики, одним из которых был и Александр Боровой, оставшийся в Чернобыле дорабатывать план по укреплению объекта “Укрытие”. Разрушенный взрывом энергоблок прикрыли массивным сооружением, но ученый раз за разом обходил его с разных сторон, почесывал голову и принимался что-то чертить на бумаге ручками и простыми карандашами.
— Еще в восемьдесят девятом я делегировал в Европу с важным поручением, — рассказывал Александр Игорю, что тоже в то время оставался на станции. — Мы тут с институтскими ребятами посовещались и пришли к выводу, что “Саркофаг”, оно же “Укрытие” хватит ненадолго. Ты видел, какими ржавыми пятнами наш объект покрылся спустя всего несколько лет? — Костин с важным видом кивнул. — Если дождь сделает свое дело, защита рухнет, и радиация снова окажется на свободе. Новой катастрофы будет не избежать…
— И чего вы в Европе добились?
— Мы уговорили их вложиться в создание нового “Укрытия”. Если это рухнет, — Александр постучал пальцем по снимкам, на которых был изображен укрытый разрушенный четвертый энергоблок, — вся радиация снова придет в их страны, и тогда их беды будут намного больше, чем тогда, в восемьдесят шестом. Они обещали нам помочь. По нашим с ними расчетам строительство нового “Укрытия” должно начаться в две тысячи девятом. Посмотрим, как эти ребята сдержат свое слово.
— Итак, — мужчина в белых одеждах обвел присутствовавших пристальным взглядом, воцарилась новая пауза, — мы сегодня собрались здесь по поручению президента Украины, Леонида Кучмы, чтобы в торжественной обстановке… — при слове “торжественной” мужчины опустили глаза и зачесали свои лбы, — объявить о непростом решении, принятом министрами Украины. Сегодня, пятнадцатого декабря, две тысячного года, тринадцать часов, семнадцать минут мы поворачиваем ключ на приборной панели третьего энергоблока, — говоривший мужчина потянулся к черной кнопке и единожды повернул ее, — дабы остановить его навсегда, как первый и второй энергоблоки Чернобыльской атомной электростанции. Нам очень горько осознавать, что авария, произошедшая в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое апреля восемьдесят шестого года не смогла переубедить общественность в безопасности дальнейшего атомного производства, и что общественность потребовала немедленно остановить дальнейшую работу Чернобыльской атомной электростанции. В дальнейшем будут приняты меры по выведению станции из эксплуатации. Аминь.
При последнем слове мужчины удивленно переглянулись и начали потихоньку расходиться.
Финал
Яркий свет больно ударил по глазам. Марина прикрыла лицо руками, когда внезапные порывы ветра начали сбивать ее с ног. Она открыла глаза, ощутив под собою невесомость — ей приходилось парить, лететь высоко над землей!
А взрослая девчонка в уже порванном школьном костюме стояла посреди разрушенного взрывом энергоблока и непрестанно взывала к энергии, что вихрями собиралась вокруг маленькой точеной фигурки, снося все на своем пути.
Молния ударила в землю.
Марина упала на землю и принялась ползти, пытаясь встать на ноги. Правое колено оказалось сильно поранено. Из него торчал кусок арматуры, который она, скорее всего, подхватила, пока пребывала в энергоблоке. Калашников валялся где-то неподалеку, до него нужно дотянуться и, схватив дрожащими пальцами, выстрелить несколько раз, прежде чем бестия настигнет ее вместе со своими молниями…
