с подозрением посмотрел на поселянку.
— Это ты сделала?
Та возмущенно захлопала глазами.
— Что? Да что этот мужик себе позволяет? Разве вышел указ клеветать на честных людей? Ничего не знаю я про ваших поросят!
— И что мы будем есть всю дорогу? До Андтага еще дней пять, не меньше!
— Ну, раз так, надо овес варить. Фуража — то в достатке!
— Что? Овес? Варить? И в чем его варить, добрая женщина? Ты где-то видишь у нас котел?
— В ведре можно, раскаляя камни!
— Вот сама и мучайся с этим!
— Ну и ничего, и сварю, — неожиданно кротко ответила она.
Обратная дорога в Андтаг оказалась крайне печальной. Кхорнова ведьма действительно кормила нас овсянкой! Через два дня мы, не выдержав, купили немного сыра в первой попавшейся деревне, и жизнь стала чуть легче. А то я уж стал думать, что скоро перейду с рейкшпиля на лошадиное ржание!
Глава 9
Моросил мелкий, противный дождь, когда мы, совершенно измучившись на скверной дороге, наконец, вступили в славный город Андтаг. Хотя монастырь и диоцезия — цель нашего приезда — и находятся за городом, окруженные своею собственной стеною, проезжать к ним приходится сквозь сам город. Впрочем, никакой платы с нас не брали и оружие при въезде в город не отнимали — охрана нас давно знает.
Азалайса озиралась вокруг в совершенном ужасе. Она впервые была в городе, и, судя по всему, все увиденное ей не нравилось. Особенно поразили ее двухэтажные дома.
— Неужели столько людей не нашли себе другого места для житья? Так надо громоздиться друг у друга на головах? И какой скверный воздух! Дым, гарь, навоз! Нормальный человек тут и дня не проживет!
— Фройляйн — со значением сказал я — для дамы, недавно вынутой из костра, вы слишком привередливы. Там, кажется, и дыма и гари было подолее, чем в нашем Андтаге.
Та надулась и замолчала. Ну и славно.
Долгий поход нас совершенно вымотал. Больше всего на свете мне хотелось сейчас вытянуться на своем топчане, набитом соломой. Однако, прежде чем явиться пред светлые очи начальства, мне надо было позаботиться о двух вещах — о трофейном доспехе и о женщине.
— Ренн, вы не будете возражать, если я сначала загляну на улицу Оружейников?
Рыцарь махнул рукой.
— Давайте. Только быстро. Не очень хочется ждать вас под дождем.
На улице Оружейников была лавка мастера, с которым я сотрудничал уже больше года. Я наведывался сюда каждый раз после удачного похода, показывая свои находки. Мастер охотно покупал изделия своего профиля практически в любом состоянии, назначая соответствующую цену.
Подъехав к лавке, я постучал тяжелым медным кольцом по дубовой окованной двери. К счастью, мастер был дома. Мне открыл его ученик — подмастерье Хёфель.
— Покажи это мастеру, дружок, — передал я ему куль с доспехом.
Подмастерье разложил доспех на столе. Мастер Кан, сутулый, седовласый ремесленник, очень вдумчивый и предусмотрительный, внимательно рассматривал каждую пластинку, далеко отставляя их от себя.
— Прекрасный доспех — наконец произнес он, задумчиво рассматривая наплечную застежку — работа мастеров из Торресидоса, каленые пластины, покрытие медью и серебром. Вы хотите продать? — он поднял глаза на меня.
— Мне надо поменять ремешки, застежки, почистить и восстановить серебрение. Главное — подогнать под мою фигуру.
Канн, похоже, был разочарован.
— Вот это будет непросто, — он бегло оглядел меня. — Предыдущий владелец был на четыре дюйма ниже вас, герр Андерклинг, и шире в плечах.
— Попробуйте расставить пластины так, чтобы мне он подошел. И стоит добавить кольчугу подмышками и на бедра. У меня есть кольчужная рукавица и хауберк. Можно ли этим воспользоваться?
Мастер скептически пожевал губами.
— Да, можно сделать небольшие вставки подмышками и у горла. Но, вам самому понадобятся и хауберк, и рукавица. А для защиты бедер лучше вам поддевать кольчугу под доспех. Но в пешем строю вам будет трудно носить такой тяжелый доспех, сударь. Это защита всадника!
— Надеюсь, что обзаведусь лошадью. Кольчужные вставки все же сделайте. Я не буду поддевать кольчугу под доспех — это действительно будет тяжело. К тому же, казенные кольчуги такие бесформенные, что носить доспех на кольчугу будет крайне неудобно. А хауберк и рукавицы мне выдадут из оружейной монастыря.
— Хорошо, как скажете.
— Кстати, выполните застежки так, чтобы я мог надеть доспех самостоятельно!
— Все так и не обзавелись оруженосцем?
— Я сам «оруженосец», мне не положено.
— Но слугу вы всегда можете нанять!
— Нынче никто не служит за еду. А с деньгами у меня не очень. Как быстро вы можете это сделать?
— Как только снимем с вас мерки, мы приступим немедленно. Вам надо будет зайти ко мне завтра до обеда на примерку.
— Ну и славно. Сколько это будет мне стоить?
— По оплате, — полагаю, что около восьми гротенов.
— Посмотрите-ка это, мастер — я показал ему свой старый кинжал. — Возьмете в обмен?
— Интересно, — Кан отставил лезвие от себя, рассматривая стальной узор. — Шесть гротенов я за него дам. Был бы он новый, стоил бы не меньше пятнадцати, но, сами видите, как уже сточено лезвие!
— Ну, хорошо. Еще вопрос — у меня есть девица, которую нужно куда-нибудь временно пристроить. Не найдется у вас дел на кухне?
— Ну, если речь о небольшом времени…
— Да. Потом я что-нибудь придумаю. Везти ее в монастырь — сами понимаете…
— Хорошо. Гюнтар, позови мою супругу, ей привезли помощницу!
Избавившись, наконец, от обоих компрометирующих предметов, я, наконец, вернулся к моим промокшим товарищам. По скользким улицам, залитым мутной водой, мы добрались до монастырских ворот. Рыцарь стукнул чубуком копья в калитку.
— Хвала Свету, вы прибыли! — Эйлох, пожилой конверс, служивший в монастыре привратником, торопливо закрыл за нами ворота и подхватил поводья моей лошади. — Все ли у вас благополучно? Брат Тереллин вас заждался!
— Брату канонику пора привыкнуть, что быстро только вино кончается — гулким басом отозвался Эйхе. — Мы были Кхорн-знает-где, еще и в такую погоду! Скажи на конюшне посмотреть Гернию, она хромала. Верно, надо перековать!
Благочестивый Эйлох поморщился, и повел наших лошадей в стойла. Те, поняв, что сейчас им зададут полную мерку овса, радостно ржали и фыркали. В походе мы их не баловали.
Рыцарь обернулся ко мне.
— Энно, сделай милость! Доложись канонику сам, без меня! Я чертовски устал, а в монастыре слишком твердые кровати, сам знаешь. Пойду в кабак, отдохну. Хорошо?
Слишком твердые и слишком пустые. В кабак он пойдет, как же. Или к вдовушке с Мощеной улицы, уже упоминавшейся Агнес, или к кому-то другому. И перед Тереллином
