ускорился вслед за Нара, прыгая на верхние пути. До место назначения мысли Учиха занимала личность алоэ, ему известная, и тот ад, через который прошла младшая сестра за двенадцать лет жизни в Конохе.
— Меня распределили в координационный центр, — монотонно заявил Шикамару, когда они шли по безымянным коридорам катакомб, куда согнали все гражданские лица — Что у тебя?
Они замерли возле массивных дверей с крупными, формой водоворотов замками. Нара сложил печати, подушечки пальцев засияли синим и он приложил их к выступающей панели с блеснувшими иероглифами. Итачи мимолетно осмотрел заселенный шиноби зал, где на своеобразной сцене стояла, скрестив руки на груди, Цунаде.
— Южный Фронт. Граница со Страной Воды, — сухо точно шептал Учиха — Как и все здесь, в отличие от тебя.
— Не повезло, — хмыкнул Шикамару, пряча ладони в карманы — Саске туда же.
Итачи слегка нахмурил брови, ища взглядом младшего брата в толпе, насчитывавшей не меньше тысячи солдат. Его прервала громко кашлянувшая Хокаге, чей голос оглушил силой и волевой твердостью к началу речи. По армии шиноби волной прокатился ропот, отразившейся от каменных, невзрачных стен.
— Коноха — Великая Деревня. Наши воины прошли через миллионы битв, несли победу, как и поражение, они никогда не отступали и вершили правосудие, защищали наши семьи, простых людей и родину, — Цунаде затихла, наклонила голову, отчего протектор, аналогичный с остальными шиноби, отразил свет пламени факелов — Мы знали горе, счастье и ярость, вложили всё на победу в Третьей Мировой Войне, однако! Мирная жизнь, выторгованная кровью наших товарищей попрана! Учиха Изуна посмела усомниться не только в нас, но в наших давних соперниках, — Хокаге вскинула руку и поднявшиеся было гневные вопли поутихли — Я знаю, биться бок о бок будет не просто, но ради нас самих, ради наших друзей и родных, ради детей и родителей, ждущих нас дома, мы обязаны забыть все разногласия! Хватит! — этот наполненный чакрой крик вызвал мурашки на загривках солдат из разных деревень — Очистите свой взор и выплесните всю боль в этой войне! Помните кто в ней виноват и расставьте приоритеты! Мы покараем ту, кто посмела усомниться в наших возможностях, способностях и силе! Мы докажем ей, что все шиноби — не глупые слепцы, а крепкие воины, высокодуховные бойцы и непобедимые ниндзя! В этой войне каждый рядом стоящий, из какой деревни родом он бы ни был, друг и собрат! Я верю, Объединенная Армия Шиноби сметет с лица Земли отступницу и предательницу, как одно целое! Как единый организм! Мы отстоим нашу честь и не позволим Учиха Изуне посягнуть на мир в наших сердцах!
Сенджу Цунаде вещала с огнем в глазах и уверенностью в голосе, тон которого проникал в души, задевая глубокие струны, некогда враждующих шиноби, её лицо покраснело, волосы распушились, а кулак под конец речи вскинулся в потолок.
Тысячи воинов вначале робко, но с каждой секундой набирая вес согласно вопили, содрогая стены и пол под ними, ощущая эту пронзительную дрожь и возбуждаясь боевым запалом верующих в победу бойцов.
Шикамару вздрогнул, глядя на столь запоминающееся зрелище, криво ухмыльнулся и вышел прочь. Ему предстоял долгий путь в Главный Координационный Центр. Война обещает выйти жаркой.
* * *
Армия Изуны пришла оттуда, откуда не ждали. С Океана Южных Ворот миллионы странных людей, без оружия и тактики вторглись на Южный Фронт. Белые, как трупы, как под копирку, с зелеными волосами, с желтыми, рыбьими глазами и без одежды, эти демонические создания синхронным потоком пронзили Объединенную Армию, как первая стрела впереди стоящего солдата. Не прошло и десяти минут, как приходит извещение: все дивизии атаковались приспешниками Изуны.
Несмотря на мощное нападение Белых Демонов — как прозвали их на Северном Фронте — нигде не видно никаких признаков самой Изуны. Это беспокоит всех без исключения… Однако, когда к Белым Демонам присоединились погибшие шиноби, тревожный знак для всей Объединенной Армии, знакомые и родные лица мгновенно деморализовали шокированный Альянс. Прогремели первые потери. Мест в госпитале стало не хватать, ирьенины разрывались между пациентами, хаос заполонил дивизии без личного присутствия виновницы войны.
Запах гари, смерти, отчаяния, боли и ужаса витал над полями, каменистыми степями и пустынными равнинами. Итачи казалось, что само небо заполоняет дым, а почва под ногами сыреет, багровеет от крови и костяных мешков, именовавшимися трупами. Воздух полнился непереносимыми ядовитыми парами, трещал от стихийной чакры, давил со всех сторон. Предсмертные вопли сотен бойцов закладывали уши. Выкрики техник, сокрушавших землю, разносились разрозненным басом вокруг бьющегося в потерянной толпе Учиха.
Вдруг пространство замедляется для него, когда Итачи добивает очередного Белого Демона. Он ловит взгляд сожалеющих, вместе с тем рассеянных глаз.
Итачи хмурится, на долю секунды сосредотачивает внимание на возвышающимся над всей армией группе некогда великих шиноби, в числе которых затесался давний друг, практически брат.
Шисуи выглядел, как большинство восставших: не изменившийся с момента смерти, черные белки глаз, сверкающих шаринганом, покрывавшие лицо трещины, прежняя потрепанная одежда и непонимающий вид.
Итачи перемещается за спину очередному Белому Демону и вонзает в его шею кунай, не сводя взгляда с умершего друга. Шестеренки в его голове встают на свои места.
— Ну, здравствуй, Итачи, — весёлый голос Шисуи и мощный пинок ожидаемы для Итачи.
Он ловит удар на блок, ловко хватает друга за голень и вскидывает его в воздух. Шисуи кувырком, мягко приземляется на багровую траву.
— Нами управляют…
— Знаю, — оборвал лепет Итачи, сверкая шаринганом.
Шисуи удивленно вскидывает брови, а после смеется, закинув голову.
— Я в тебе не сомневался, — пальцы безвольно складывают печати и в Итачи летит классический огненный шар, снесший несколько жизней шиноби Альянса, когда тот уклонился.
В скрытым грозовыми облаками небе сверкает молния. Первые дождевые капли падают на макушки неистово борющихся воинов. Ливень настигает армию неожиданно, словно полное воды ведро вылили на землю. Сумрак, напряженный воздух, сырая почва с тонкими красными струями в ямах, кратерах от техник, глушащий шум, порох с пеплом на языке — первый день войны знаменовался отвратительным началом.
Вокруг бывших друзей разгорается пламя адской бойни. Свист кунаев глушит чуткий слух, сенбоны изредка пронзают смягчённую после долгой битвы землю, подкопчённую огненными техниками, скрежет лезвий мечей был подобен низкому вою, разбрызгивая искры от клинков, мученические, воинственные крики, вопли боли и ярости компилируются в сплочённый шум отчаяния, многотонным гранитом подавляющий атмосферу, вой смерти оседает в воздухе не хуже липкой пыли, в то время как Итачи внимательно всматривался в умершего далекого друга. Шисуи внезапно,
