утром ходить на службу, а вечером возвращаться домой, как все нормальные люди.
Да и до этого он проживал на территории КА, хоть и в другом здании. И большинство сотрудников тоже здесь проживает. И учащиеся.
Волшебники все-таки ужасные лодыри, им ненавистен каждый лишний шаг. И детей с малолетства к этому приучают.
Идеальное жилище волшебника — это высокая башня с порталом наверху и снизу. И чтобы все было в одной комнате — холодильный сундук, кровать, туалет, место для работы и хобби… и желательно при этом с туалета не вставать. Пусть просто трансформируется в кресло… которое откидывается в кровать.
— Ха-а-а!.. — неожиданно заинтересовался Майно, слышавший ехидные мысли жены. — Я, конечно, понимаю, что ты издеваешься, но я в свободную минуту попытаюсь такое сделать.
— Ты ж не по этой части.
— Вот не надо, с бытовой магией у меня все прекрасно. А если сам не справлюсь, друзей позову. Соберемся, покумекаем… вот только с делами разберусь.
— Ага, то есть себе ты такое хобби готов завести… совершенно бессмысленное и бесполезное…
— Почему это бессмысленное и бесполезное?! Спрос будет огромный!
— Не будет!
— Ты не понимаешь, — вздохнул Майно. — Ты дитя чуждой культуры.
Вероника тем временем проинспектировала папины шкафы с книгами, выбрала одну, забралась с ней в кресло для посетителей и читала вслух вороне, все еще сидящей у нее на плече. Мертвая птица бездумно ворочалась, невпопад взмахивала крыльями, иногда хрипела. Как сломанный механизм.
— А нежить на каком институте оживляют? — негромко спросила Лахджа, глядя на дочь.
— На Нигилиуме, — ответил Майно, глядя туда же. — Это тоже Провокатонис.
— Я так понимаю, в Провокатонис ей прямая дорога?
— Кайкелона со мной об этом уже говорила. Она почти требовала, чтобы Веронику отдали в Провокатонис… на любой институт. Я сказал, что она пойдет в Апеллиум… но теперь уже и не знаю.
— Апеллиум логичнее всего. У нее какая-то странная власть над демонами…
— Апеллиум — это не только демоны. Это искусство призыва.
— Тогда туда ей прямая дорога… но пусть сама выбирает.
— А какие еще есть? — спросила Вероника, прекратив читать.
— Апеллиум учит призывать, — ответил папа. — Нигилиум — оживлять. Там элементали, объектали и нежить. Вакуумад — создавать. Там немтыри. Субрегуль — подчинять. Там… разные друзья. А Унионис — порождать. У нас Гении, эмоционалы и фамиллиары.
Вероника задумчиво погладила ворону. Немтырей она пока не создавала… хотя, возможно, стоит попробовать. Как заводить фамиллиаров, не знала. Что делают на Субрегуле, вообще не очень поняла. И лучшее всего у нее получается, конечно, призывать… но с объекталями тоже неплохо получается. Может, все-таки выбрать Нигилиум?
Сложно.
Ворона тем временем перебралась к хозяйке на колени. Какое-то время она спокойно сидела, а потом вдруг… какнула гниющей жижей.
— Фу-у-у!.. — вскочила Вероника. — А-а-а, воняет!..
— Добро пожаловать в некроманты! — осклабился папа.
— Не хочу в некроманты, — насупилась Вероника, в отчаянии глядя на испачканный подол.
— Если тебя это утешит, живые вороны тоже не контролируют клоаку, — сказала мама, беря на руки ворону.
— Почему меня это должно утешать? — пыталась отряхнуть платьице Вероника. — Пятно, уходи!
И-и-и… пятно ушло. Жижа просто исчезла. А Майно завистливо подумал, зачем ее вообще чему-то там учить. Она уже сейчас умеет больше многих взрослых волшебников. По сути ей нужно только ПОСС, чтобы вдолбить правила безопасности.
Хотя, конечно, правильное магическое образование ей все равно нужно. Иначе так и останется стихийной чародейкой, которая сама не понимает, что делает.
— Не хочу я такого фамиллиара, — сказала Вероника, глядя на ворону. Та пыталась чистить свои сальные перья, но те вылезали из кожи, оставляя залысины.
— Это и не фамиллиар, — сказал папа. — Просто восставшая мертвая птица.
— Хм… а как его сделать фамиллиаром?
— Это не будет умным выбором. Фамиллиар-нежить — это… на любителя. Нет, такое бывает, я знаю одного фамиллиарщика-некроманта, магистра Нигилиума и Униониса… но он специфический человек. Лучше выбирать что-то живое. И не впопыхах, а то фамиллиар — это на всю жизнь, от него потом не избавишься. Это огромная ответственность.
Вероника задумалась. На всю жизнь — это долго, а ответственность — это ответственно.
Наверное, лучше все-таки без фамиллиаров.
Астрид открыла глаза. Она помнила, как сражалась за шашлык, как уже схватила заветный кусок мяса… а потом все как-то в тумане. Вроде бы ее вскинуло в воздух, она куда-то летела… не очень долго… и да, потом еще был валун. Здоровенный такой валун.
Астрид приподнялась на подушках. Она не в общаге. И не дома. Она… где она?..
Койку со всех сторон закрывал балдахин. Он мерцал, от него исходило приятное тепло. Пока Астрид лежала с закрытыми глазами, ткань была совсем непрозрачная, но как только проснулась — начала светлеть. Стало видно, что вокруг уютная палата и еще десяток коек, свободных и занятых. В мягком кресле дремал щуплый паренек.
Точно, она в лазарете. Астрид вспомнила. Она вчера вечером приходила в себя, урывками. Ей вливали прану… это лазарет Ингредиора, тут лечат высшей магией, чистой энергией. И потом, кажется, еще приходила мама… Астрид ощущала сквозь сон дикую концентрацию скверны и слышала какие-то злые слова… да, это точно была мама.
Девочка опустила ноги на пол. Ага, на соседних койках те самые пацаны, которым Астрид вчера всекла. Ломаные-переломаные… уже не очень, правда, их ведь тоже подлатали. Ну ничего, все равно неплохо.
Вот Астрид себя чувствовала отлично. Все зажило, как на демоне. Она хрустнула плечами и откинула занавеску… попыталась откинуть. Балдахин замерцал сильнее.
Он не выпускал Астрид.
— Это чо?.. — не поняла она.
— Это удерживающий полог, — сказал мальчик на соседней койке. Тот самый жадный шашлычник. — Чтоб ты не сбежала.
— Чо?.. Зачем?..
— Затем, что ты бешеная! Тебя надо на привязи держать!
— Чо сказал?! — взъярилась Астрид, хватаясь за края койки.
Она резко дернула вверх и вперед. Койка слегка подпрыгнула и сдвинулась на полпальца. Восхищенная своей демонской силищей, Астрид затрясла ее сильнее, держа курс прямо на этого хама.
— Помогите!.. — заверещал мальчишка, пытаясь сбежать со своей койки.
Ха-ха. Его не выпустил такой же балдахин. Их всех тут на всякий случай запечатали под магическими экранами.
Астрид на секунду задумалась, как же тогда ходить в туалет, но тут в палату вошла строгая тетя в треугольных очках, а за ней декан… и мама. При виде нее Астрид слегка присмирела.
Тетя-целитель повела ладонью, и балдахины перестали светиться. Она пристально осмотрела Астрид, по очереди коснулась темени, переносицы и яремной ямки…
— И в глаза ей ткните! — посоветовал мальчик на соседней койке.
— Слышь!.. — прикрикнула Астрид.
— Дети, прекратите, — сухо сказал декан.
— А что я?! Это из-за
