После напряженных исследований в Аравийском море «Витязь» ранним утром 1 июня вошел в Аденскую бухту, над которой нависли черно-фиолетовые скалы...
Аден как бы разделен на две части: веселые и шумные портовые кварталы и... кратер. Да, город расположен в кратере давно потухшего вулкана, на дне каменной воронки с зазубренными краями — острыми пиками. Предместье Адена — Шейх-Осман: начало великих караванных путей. Это оазис с пальмовыми рощами, с расположившимися на отдых караванами верблюдов, с примитивными мельницами, где главный «механизм» — верблюд, глаза которого прикрыты круглыми плетеными шорами. В Шейх-Османе забываешь море, которое всего в нескольких километрах, здесь необъятный океан песка, желтого песка — кругом, на все четыре стороны, насколько хватает глаз...
Вечером 4 июня «Витязь» покидал Аден. Перед нами Красное море...
Оранжевые воды Эритреи
Она вклинилась между Африканским континентом и Аравийским полуостровом — узкая полоса воды в царстве песчаных пустынь, и вместе с тем это самое теплое и самое солнечное море планеты.
Для моряков Красное море — в общем-то продолжение Суэцкого канала, разве что берегов не видно. Вереницы кораблей под разными флагами мира плывут по проторенной морской дороге. Она действительно проторена, эта красноморская дорога, проторена тысячелетиями... Через Красное море проходил путь из стран Восточного Средиземноморья в легендарную страну Офир, лежавшую «где-то южнее» Баб-эль-Мандебского пролива. Историкам известно о плавании финикийских моряков, совершенном по приказу фараона Нехо более двух с половиной тысяч лет тому назад через Эритрейское море (так тогда называлось Красное) и далее вокруг всего Африканского континента. Кстати, в глубокой древности на севере моря тоже существовал судоходный канал, соединявший Средиземное море и Красное. Построен он был много тысячелетий назад, но затем заброшен. Царь Дарий в период расцвета Персидского государства приказал восстановить канал. На каменных плитах, раскопанных в Египте, было обнаружено это повеление, высеченное клинописью и иероглифами. Третье рождение канала совершилось в прошлом столетии — это современный Суэцкий канал.
Первая станция «Витязя» в Красном море. Отобрав пробу морской воды, биолог Ольга Сергеева внимательно рассматривает мельчайшие красноморские водоросли, потом рассчитывает, сколько же их приходится на литр воды. Вот в поле зрения микроскопа попались крохотные водоросли с мудреным латинским названием «триходесциум эритреум». «Эритреум» — значит «красная». Вообще-то они скорее оранжевые. Под микроскопом пучки водорослей напоминают крохотные клочки пожелтевшего осеннего сена. Возможно, именно эти водоросли обусловили название моря: в определенные времена триходесциум под действием ветра образует на поверхности вод внушительные полосы красноватого оттенка. Почему — «возможно»? Потому что это только одна из версий. Еще две тысячи лет назад знаменитый историк Страбон, путешествовавший по Аравии, собрал несколько версий относительно возникновения названия моря. Страбон приводит, например, легенду о персидском царе Эритре. Не в честь ли этого владыки названо море?
Вместе с тем у Страбона есть предание о другом персе Эритре, не царе, а просто владельце большого табуна лошадей. Случилось так, что львица напугала быстроногих коней Эритра, и они помчались прямо к морю, тогда вроде бы не имевшему названия. Эритр догнал табун и осел с ним на берегу. Безлюдные прибрежные земли ему понравились настолько, что он без ложной скромности дал морю свое имя. Но все-таки скорее всего море обязано своим названием водоросли. Наверное, могло помочь здесь и изобилие розовых и красных кораллов, создающих неповторимую красочную картину...
Удивительная все-таки вещь — адаптация человеческого организма. За долгие недели тропического рейса мы если не привыкли, то переносили жару вполне сносно. Но лишь подул свежий ветер, как «адаптированный» организм чутко откликнулся на похолодание. Не успели выйти из Суэцкого канала в Средиземное море, как почувствовали, будто пересекаем Полярный круг. Шквалистый ветер с дождем и самый настоящий холод — это циклоны принесли на Средиземноморье воздух умеренных широт. Не верили термометрам, показывающим температуру воздуха плюс двадцать, два, — казалось, много ниже. Все, кто был на палубе, облачились в штормовки и даже телогрейки. Но погода погодой, прохлада прохладой, а темп работы экспедиции не снижается: исследования близятся к завершению, и Средиземное море — последнее, где проводятся эксперименты.
Восточная часть Средиземного моря южнее греческого архипелага сродни океанским пустыням: та же синяя без зеленоватых оттенков вода, та же биологическая бедность. Правда, ночью оптики зафиксировали на глубинах более ста метров неожиданную вспышку света. Это светились скопления рачков и рыбок. Однообразную синеву вод не нарушает вторжение зеленоватых и даже коричневатых речных вод.
Ветер вскоре утих, рассеялись дождевые тучи, и теперь мы увидели Средиземное море во всем его величии: спокойное, ласковое, глубокого темно-синего цвета — понятно, почему его называют Лазурным морем. Работать в такую погоду одно удовольствие. Пользуемся случаем и проводим глубоководные исследования. Средиземное море достаточно глубоко — 3000—4000 метров. Чтобы отобрать пробы воды как можно ближе ко дну, опускаем на тросе серию батометров — полых цилиндров с захлопывающимися герметическими крышками. Эти крышки закрываются, как только груз-разведчик касается дна. Любопытно: физические свойства глубинных вод в Средиземном море мало отличаются от поверхностных — содержание солей на глубине нескольких километров и на поверхности почти одинаковое. Правда, температура на самых больших глубинах ниже, чем наверху, но все же достаточно высока — плюс 14 градусов. Дело в том, что в Средиземном море хорошо развивается процесс конвекции всей водной толщи. Из-за сильного испарения на Средиземноморской акватории верхние слои воды становятся тяжелее и опускаются в глубины, перемешивая в конечном итоге весь объем воды моря.
Идут последние станции «Витязя» в 61-м экспедиционном рейсе. Хотя продолжаются забортные работы: в море опускаются и поднимаются приборы, ведутся всевозможные наблюдения, — в целом же «Витязь» сейчас больше похож на какой-нибудь НИИ. В лабораториях мигают зелеными огоньками счетные устройства, консервируются биологические пробы и пробы донных осадков, рисуются диаграммы, составляются таблицы. Собран огромный научный материал, обработка и анализ которого займет годы.
В нескольких точках Средиземноморской акватории придонная вода была насыщена частицами: наверное, попадались подводные оползни или мутьевые потоки. В Средиземном море в толще воды можно обнаружить и частицы вулканического пепла. Их «вырабатывают» действующие средиземноморские вулканы. Геологи, поднимая на борт научно-исследовательских кораблей специальные трубки, захватившие вырезанные в толще донных отложений колонки грунта, получают возможность определить, когда, в какие столетия вулканические извержения были особенно энергичными. В колонках донных осадков, поднятых со дна восточной части Средиземного моря в разных его точках, морские геологи, в частности, обнаружили довольно толстый слой вулканического пепла. Последовали два вывода: во-первых, этот слой образовался примерно три с половиной тысячи лет назад, а во-вторых, наибольшая его толщина была у вулканического островка Санторин в Эгейском море, мощное извержение которого и стало причиной образования слоя пепла на дне моря.
Днем 25 июня мы увидели берега Санторина — собственно, не отдельного острова, а небольшого вулканического архипелага. Самый же крупный остров архипелага — Тира — по своим очертаниям напоминает подкову. Охваченное ею, внутреннее водное пространство замыкается другим большим островом — Тирасией. Из воды лагуны выступают маленькие черные вулканические конусы. Мне приходилось ранее бывать на Санторинском архипелаге и бродить среди белых одноэтажных домиков городка Тира, прилепившихся, словно ласточкины гнезда, на горном склоне. Встречал я тогда малочисленных туристов, искавших уединения и тишины на этом средиземноморском «робинзоновском» острове.
Но в последние годы Санторин стал известным местом, о нем пишут как о найденной Атлантиде. Дело в том, что недавно под мощным слоем вулканического пепла археологи раскопали на Санторине богатый дворец — сродни тем, что были на древнем Крите. Обнаруженные предметы быта и искусства связывали воедино критскую цивилизацию и культуру древнего Санторина, причем единство это просматривается и в том, что их гибель и разрушение произошли практически в одно и то же время. А прямой причиной было извержение мощного санторинского вулкана. Тридцать пять веков тому назад взрыв гигантской силы вызвал разрушительные воздушные и морские волны — цунами, которые достигли Крита и обрушились на его берега. В воздух взметнулась огромная туча. Пепла было так много, что на дне моря около Санторина образовался чуть ли не двухметровый слой. Взрыв откликнулся к тему же сильным подземным толчком. Все эти катастрофические явления и привели к страшным разрушениям как на самом Санторине, так и на Крите. Итак, археологи, геологи, сухопутные и морские геофизики подтверждают факт необычайного вулканического извержения в Эгейском море, происшедшего 35 столетий назад. Ну а при чем тут Атлантида?
