— Кам, — повелительно бросил старец коридорному, — пошли-ка кого-нибудь за прохладительным, а потом покарауль у дверей, сынок. Ведь нам есть о чем поговорить, маркиз? — отнюдь не вопросительным тоном произнес он.
Де Биннель уже привык к отсутствию приветствий в языке деловых людей Америки.
— Прошу вас, мистер Уже, — более почтительно, чем хотелось бы, сказал он. Ему, выступавшему сейчас в качестве полномочного представителя шефа ОАС, не приличествовал прежний тон человека, находящегося у американцев на жалованье. И де Биннель уже официальным тоном добавил: — Мой патрон уполномочил меня установить с вашей организацией официальный контакт...
— Мы называем ее «делом», маркиз. «Коза ностра» — «Наше дело».
Уэкс уселся в кресло, небрежно разместив огромные ступни на спинке кровати. Де Биннель оставил реплику без внимания.
— ...В настоящее время перед всеми, кто отдает себе отчет в необходимости обеспечить должный порядок « мире, в котором достаточно уже похозяйничали либералы и красные, стоит одна главная задача. Патрон имеет в виду объединение всех зарубежных единомышленников с нами...
— С вами? Не слишком ли вы для этого мелкие пайщики?
— Вы по-американски ограниченны, мистер Уэкс,— сорвался маркиз. Роль политического эмиссара была для него еще слишком непривычной. — Это происходит оттого, что для вас все начинается и кончается деньгами. А между тем власть в чистом виде — это и нужная и прибыльная вещь. Ваша «Коза ностра» при ежегодном доходе в 40 миллиардов долларов одна могла бы финансировать всю войну США в Индокитае. Хотя бы чтобы иметь полную свободу в этих краях. Я ведь занимался транспортировкой вашей «травки» из Лаоса и отлично знаю, что только марихуана дает вам миллионы и миллионы. Конечно, это ваше дело...
Вошел Кам.
— Напитки, сэр, — предупредил он.
Пока слуга расставлял стаканы и бутылки на столике, Уэкс ханжески бубнил:
— Как вы знаете, маркиз, после эры созвездия Рыб, которая была эрой Христа, сейчас, в конце второго тысячелетия, мир вступает в эру созвездия Водолея, и это порождает толпы страждущих, которые хотят утешиться иными ароматами, той же «травкой». Как мы можем не внять их жажде?
Кам отконвоировал боя с пустым подносом за дверь.
— Прекрасное и поэтическое объяснение, — сухо заметил де Биннель. Он снова взял себя в руки. — Однако поступки ваших людей не всегда столь же бескорыстны и прекрасны. Но это деталь. Главное в другом. Вы не хотите, чтобы Америка стала красной. Мы в Европе тоже этого не хотим. Значит, союз и взаимная помощь.
— Подумать только, как вы заговорили, де Биннель! — Уэкс встал и промерил циркулем длинных ног комнатушку. — А ведь все эти годы прикидывались тихоней. Впрочем, мы располагаем кое-какими сведениями о вашем движении. Иначе меня бы здесь не было. Надеюсь, ваш нынешний патрон Жан-Жак Сюзини писал вам из своей берлоги в Марселе об ограблении в Париже одной скромной квартиры на улице Круаде-Птишан или книжного магазина на улице Вожирар и издательства «Эвр франсэз»? По этим невинным адресам вы взяли пустячок. Всего лишь картотеки с несколькими тысячами адресов ваших будущих солдат...
Маркиз вздрогнул: речь шла о тайная тайных — о картотеках членов бывших и существующих правых организаций во Франции.
«Деловая операция»
Операции, о которых упомянул Уэкс, проводила одна и та же группа «интеллектуалов» из бывших офицеров и студентов. Жан-Жак Сюзини специально приезжал из Марселя в Париж и инструктировал каждого из них поодиночке. В маленькой квартирке на улице Сены его адъютант Жюль — Зубочистка, когда-то сержант Иностранного легиона, прошедший, кроме Алжира, еще и Конго, Анголу и Биафру, вводил «интеллектуалов» по одному в ванную комнату — возможность подслушивания там сводилась до минимума.
— Картотеки, за которыми я вас посылаю, — говорил каждому патрон, — это имена и адреса людей, которые были рассеяны обстоятельствами в последние десять лет. Это наши единомышленники, как бы они ни звались раньше. Мы найдем их, значит они найдут нас. Вместо батальона у нас будет армия.
Один из «интеллектуалов», бывший лейтенант парашютистов, более привычный к языку приказов, чем политических речей, спросил напрямую:
— Не проще ли будет, мой патрон, просто договориться с их шефами?
Сюзини дернул желваками на скулах:
— Я пытался. Но эти плешивые павианы юлят и торгуются. Они просто постарели раньше времени. А картотеки откроют нам путь напрямую к их людям. Из них, если понадобится, мы вырастим новых шефов...
Штаб-квартиру организации «Французское действие» на Круаде-Птишан брали под утро, за полтора часа до рассвета, когда полицейские патрули возвращаются а свои части. Жюль подъехал на полицейской машине к дому, у которого с вечера дежурил Черный Пьер.
— Ничего подозрительного, — доложил тот.
Жюль взял с собой четверых и поднялся наверх.
Пожевывая зубочистку, он приказал им оставаться у дверей и при первом же подозрительном шуме взломать их, ворваться внутрь и не оставлять там ничего живого. Через двадцать минут он вышел и снял засаду. Обратно они ехали, поджав ноги, так как между сиденьями лежали длинные металлические ящики.
На улице Вожирар в книжном магазине «Амитье» повторилось то же самое. Только на этот раз ездили, переодевшись в армейские мундиры. Когда из-за витрины передавались ящики, откуда-то со второго этажа появился не в меру запальчивый тип в халате, из-под которого торчал ствол штурмового автомата «сюзи». Стоявший на лестнице часовой сразу же двинул типу под солнечное сплетение, а потом спустил его по перилам вниз, как на ленте транспортера. Поясным шнуром от его же халата скандалисту связали запястья. Черный Пьер отлил из флакона на тряпку хлороформа и дал подышать ему, пока он не перестал сучить ногами.
Издательства «Клан» и «Эвр франсэз» были вообще обчищены без вооруженной подстраховки. Все добытые ящики тут же отвезли в Марсель к Сюзини под усиленной охраной.
Так оказалась собранной картотека участников почти всех правых организаций во Франции. Причем в Париже были приняты меры, чтобы заткнуть рот тем, у кого изъяли картотеки. Все осталось, так сказать, «в кругу семьи». Просто на смену старым командирам пришли новые. И вот, оказывается, американцы пронюхали и о картотеках, и о том, откуда их позаимствовали...
— Ладно, де Биннель, — прервал затянувшееся молчание Уэкс. — Нам нечего прощупывать друг друга. Будем считать, что мы провели взаимную информацию о своих проблемах. А теперь поехали в «Хуа хин», промочим глотки.
Визит доброй воли
Сидя в «Боинге» авиалинии Бангкок — Дели, де Биннель то и дело впадал в полузабытье, словно видел сны наяву. Перебрав на взморье с Уэксом и его компанией, он, кажется, глупо вел себя. Куда девалась былая выдержка! Да, после семи лет изгнания нервы уже не те. Память навязчиво прокручивала перед глазами отвратительный фильм о финале попойки. Де Биннель, не помня себя от обиды, орал Уэксу, что они еще утрут нос «Коза ностре». Опыт уже есть! Разве не концерн «Пермидэкс», дававший деньги террористам ОАС во Франции, вел дела и с Клеем Шоу, который приложил руку к убийству Джона Кеннеди?! Назад, в отель «Пичбури», его везли закатанным в ковер, и сегодня утром коридорный Кам, едва де Биннель открыл глаза, предупредил, что следующий приступ болтливости, подобный вчерашнему, может весьма печальным образом отразиться на его здоровье...
В делийском аэропорту Палам, расталкивая попрошаек с непривычно огромными после Индокитая глазами и с трудом превозмогая головную боль и тошноту, он разыскал такси — старый «Меркурий» с подвязанным оранжевой изоляционной лентой крылом.
— Отель «Амбассадор», — по-английски бросил он водителю и всю дорогу до города с тоской подсчитывал часы, которые ему оставалось провести а Азии. Жозеф де Биннель с огромным удовольствием, не выходя из аэропорта, пересел бы на парижский самолет. Но инструкция патрона была категорической — лететь только через Индию и встретиться в Дели с главой бомбейских эсэсовцев Балом Тхакре.
«Амбассадор» с первого же взгляда безошибочно можно было назвать типично британским отелем. Пока такси огибало запущенную клумбу перед входом, де Биннель с отвращением думал о сырых овощах, которые ему будут подавать в огромных количествах в качестве закусок на английский манер, о чае вместо кофе и испанских винах в баре.
— С вас десять рупий, господин, — почтительно сказал сикх, распахивая дверцу такси. Раздражение настолько овладело де Биннелем, что он забыл про отзыв на пароль.
— С чего ты взял, кретин, если на твоем ржавом счетчике набило только пять?! — заорал де Биннель. Выскочившие из отеля двое слуг затоптались перед ним в нерешительности. Прямо над их головами, прибитая к стволу какого-то субтропического лопуха, красовалась надпись: «Чаевых просим не давать».
