Главная функция шамана состояла в том, чтобы совершать путешествия в «мир духов». Впадая в транс, шаман на глазах у всех терял свою обычную, «человеческую оболочку», прерывая контакт с окружающим. Считалось, что дух его покидал тело, впавшее в обморочное состояние. По возвращении шаман повествовал об увиденном и сообщал мнение предков — вместилище опыта и знаний — по различным животрепещущим вопросам.
Разумеется, подобные способности наделяли шамана властью над людьми общины: считалось, что он умеет летать, укрощать огонь, исцелять больных, насылать на расстоянии порчу на врагов, говорить со зверями и перевоплощаться в них.
На Западной Яве, в Сунде, мы стали свидетелями необычного варианта шаманизма — здесь колдун не сам впадал в транс, а совершал перевоплощения с помощью третьих лиц — деревенских жителей. Чем это можно объяснить? Скорей всего проникновение современной технологии в традиционную общину изменило взаимоотношения человека и природы. Шаманство во многом потеряло свой практический смысл. Но его власть над разумом, над рассудком еще осталась. Для ее поддержания во время церемоний дукун раздвигает рамки видимого мира, стремясь внушить мысль о существовании «потустороннего». И заодно — о своей власти как посредника между этим и тем миром (1 Роль дукуна в жизни деревенской общины, как правило, отрицательна. Это видно и в описываемых здесь «действах», уничтожающих личность человека, объективно унижающих его, это в полной мере проявилось и во время массовых убийств прогрессивных деятелей после переворота 1965 года. Реакция использовала дукунов, чтобы натравить темные, отсталые массы крестьян на передовую часть индонезийского народа, прежде всего на коммунистов.).
Прежде почти в каждой сунданской деревне был свой дукун. Теперь подобную церемонию можно увидеть редко. Это умирающая традиция, и нам довелось стать, быть может, одними из последних ее свидетелей.
В чем секрет сунданских чародеев?
Чудеса, одно поразительнее другого, промелькнули перед нами на только что прочитанных страницах. «Чем их можно объяснить?» — задают авторы закономерный вопрос.
Все описанные «чудеса» можно разделить на две группы: кое-что следует (это и будет первая группа) сразу же отнести к области цирка, например, балансирование на провисающем канате лежа и в позе «лотос», поедание стакана (что скорее всего ловкий фокус иллюзионистов). Вторая, более обширно и впечатляюще представленная здесь группа явлений должна быть отнесена к области гипноза и внушения, к воздействиям, оказываемым на психику. Об этом мне, как специалисту, редакция и предложила сказать несколько слов.
Мысль о том, что в основе многих внешне столь поразительных фактов, издревле порождавших и укреплявших веру в «потусторонние» силы, лежат явления естественные, а именно явления гипноза и внушения, не нова. К этому заключению в 1843 году пришел английский хирург Джемс Брэд, которому и принадлежит само слово «гипноз» (от греч. «гипнос» — сон), как название своеобразной формы нервного сна. С того времени гипноз и другие с ним связанные явления (раппорт, внушение, самовнушение) много и тщательно исследовались учеными разных стран. Наиболее всесторонним и экспериментально обоснованным пониманием гипноза явилось то, что предложили И. П. Павлов и его последователи. Они установили, что состояние гипноза возникает под влиянием совершенно определенных условий, а именно таких, которые оказывают тормозящее, усыпляющее действие на большую часть массы мозга, — во-первых, и возбуждающее, активизирующее воздействие на какой-то один, остающийся изолированным участок его — во-вторых. Павловское понимание гипноза вкратце можно сформулировать так: гипноз — это частичный, неполный сон, при котором на фоне в массе своей спящего мозга сохраняется очаг нервных клеток неуснувших, бодрствующих. Этот двойственный характер гипноза и определяет всю оригинальность поведения загипнотизированных людей.
В описанных автором обрядовых церемониях сунданцев (точно так же, как и в мистических обрядах других племен и народов, с иными религиозными верованиями) легко обнаружить оба основных вида воздействия на психику. Первый вид — воздействие, призванное усыпить разум, одурманить желания и чувства участников, погасив восприимчивость человека ко всему окружающему, вплоть до потери ощущения самого себя, собственного тела, исказить восприятие пространства и времени.
Что же сохраняет крупицу сознания? Это второй и притом самый главный вид воздействия на психику. Оно рассчитано в данном случае на то, чтобы разжечь воображение, наполнить участников слепой верой в возможность свершения чуда. Они, собственно, уже пришли сюда с этой верой, «подготовлены» к вступлению в контакт с «иным» миром или, по крайней мере, хотят увидеть, как это сделает дукун. Его главная роль, как верно пишут авторы репортажа, и состоит в том, чтобы изображать посредника между миром всесильных «духов» и миром смертных, дело которых ждать указания «свыше». Вот для того-то, в частности, так ярок, так впечатляющ наряд дукуна. Его увенчивает зеленый тотопонг, символ высокой миссии. Символ его силы и ловкости — украшения из тигровой шкуры на запястьях. Цирковые трюки тоже рассчитаны на то, чтобы поразить воображение зрителей.
Своего рода «кульминационное доказательство» его «приобщенности к неземным силам» — поразительное равнодушие к боли. Самообладание, пишут авторы... Нет, это не самообладание, это действительно полная невосприимчивость к боли. Нечувствительность эта давно уже установлена как одна из характерных особенностей глубокой стадии гипноза (так называемый сомнамбулизм) и носит название аналгезии. Она зарегистрирована объективно многими исследователями-гипнологами (в частности, и мне пришлось получить одну из таких записей с помощью методики, регистрирующей реакцию кровеносных сосудов), и чуда здесь никакого нет. Вот дукун склоняет голову перед своими соплеменниками, а те рушат на него удары бамбука и потрясены его бесчувственностью — результатом самогипноза. Аудитория подготовлена. Дукун протягивает одному из особо податливых к воздействиям на психику (зоркий глаз дукуна, всегда неплохого психолога, давно уже наметил его в толпе) полосатый мешок и маску, и тот послушно, с недюжинной театральной правдоподобностью играет роль тигра. Повадки зверя он давно, как и все его собратья, хорошо уловил и сознательно и интуитивно, и вот сейчас все это тонко воспроизводит.
Восприимчивость к словесному или иному эмоциональному воздействию на психику — свойство, присущее всем людям. Одним в большей степени, другим — в меньшей. Это зависит от врожденных особенностей нервной системы, а также от условий жизни, места, времени. Гипноз характерен тем, что он это свойство в огромной степени усиливает, и чем глубже самогипнотическое состояние (а оно имеет много вариантов, форм и стадий глубины, это не одно состояние, а целый ряд), тем степень внушаемости загипнотизированного увеличивается.
Авторы очень обоснованно пишут в своем репортаже, что подобные обрядовые явления с использованием гипноза известны на всех широтах и во все времена человеческой истории. Обстановка обряда бывает разной, но суть остается прежней. Усыпить разум. Разжечь воображение. Устремить все желания и чувства к одной-единственной цели — ожиданию чуда. И оно «свершается»! Свершается потому, что зрителями движет вера, слепая вера в существование потусторонних властителей земного мира, в дар отдельных личностей творить «чудеса». Другими словами, вера ложная, мистика.
Мерри Оттен, Альбан Банса
Перевел с французского М. Беленький
В. Е. Рожнов, доктор медицинских наук, профессор
Вверх, по ступеням Касьбы
Кубики — белые-белые — катятся в беспорядке, налетая один на другой, а внизу, как бы для того, чтобы не скатились они в море, на сотни метров раскинулась белая колоннада набережной. Это Алжир.
Под колоннадой — резкий спуск к порту. Собственно, отсюда, с этого места, и начиналась история Алжира. Море сказалось на судьбе города. Приходили с моря римляне, основавшие здесь свою колонию Икозиум. приходили вандалы, византийцы, арабы, испанцы, турки. Возле берега в давние времена выглядывало несколько клочков земли. Благодаря им город и получил свое название — «Эль Джезаир», ставшее впоследствии «Алжиром», — и означает оно — «Острова»...
Пират Хайр эд-Дин Барбаросса, высадившись на этих островах, соединил их дамбой с материком, выставил из бойниц триста пушек и создал таким образом укрепленную гавань Алжира. Не случайно она в свое время завоевала себе славу неприступного логова морских пиратов: одиннадцать раз пытались взять его с моря, и каждый раз безуспешно. Но это дела давно минувших дней. Сейчас здесь далеко в разные стороны раскинулся порт, большие океанские теплоходы входят в гавань, подошла к порту железная дорога, берега живут шумной деловой жизнью современного города.
