Я заметил Джорджа: сорвав с головы берет, он ловко орудовал им как сачком.
— Что стоишь? — возбужденно закричал он.— Тащи портфель!
Спустя полчаса, усталые и разгоряченные, мы продолжали путь.
— Это не стрекозы и не саранча,— просвещал меня Джордж, крепко прижимая к себе раздувшийся портфель.— Это много вкуснее! Это «нсенене» — летающие кузнечики!
Из рассказа Джорджа следовало, что несколько раз в году, в период размножения и расселения, происходит массовый вылет нсенене, который длится два-три дня. В эти дни население от мала до велика выходит на промысел. Особенно продуктивна охота в вечернее время у уличных фонарей, на свет которых нсенене слетаются большими стаями. Способы приготовления нсенене различны: их сушат, перемалывают в муку. В таком виде продукт может храниться очень долго. Но самое большое лакомство — это жареные нсенене.
— Да, неплохо мы поработали,— в заключение сказал Джордж, поглаживая портфель с добычей.— Если отнесем все это на рынок, заработаем кучу денег!
Мы подъехали к его дому.
— Портфель верни,— потребовал я, с опаской прислушиваясь к исходящему из портфеля шуршанию.
— Не волнуйся, ничего с ним не случится,— уверенно ответил Джордж.— Завтра получишь и портфель, и порцию отменных жареных нсенене, приготовленных по одному лишь мне известному рецепту!
Вернувшись к себе, я присел перевести дух. В кармане куртки что-то заскреблось. Осторожно запустив пальцы, я выудил заползшего туда во время вечерней охоты нсенене. Теперь, в спокойной обстановке, при свете настольной лампы, я мог разглядеть его внимательно. На плотном светло-зеленом теле выделялась продолговатая голова с большими выпуклыми глазами.
«Нет, все-таки это не кузнечик, хотя и родственник»,— подумал я и, прикрыв нсенене банкой, обложился справочниками и словарями. Выяснилось, что у нсенене есть звучное латинское имя — «Homorocopyphus». И еще мне встретился термин «акриды». Больше всего, на мой сугубо ненаучный взгляд, нсенене соответствовало название «зеленая кобылка». В нсенене содержатся необходимые человеческому организму вещества — белки, фосфаты, железо, кальций.
Стараясь не попасть пальцем в устрашающе смыкающиеся жвала и преодолевая сопротивление зазубренных брыкающихся ног, я измерил «кобылку» линейкой. Размеры ее, от головы до конца толстого брюшка, были внушительны — 10 сантиметров.
На следующий день, к полудню пожаловал Джордж.
— А вот и я,— с веселой улыбкой сказал он, доставая из портфеля две бутылки пива и увесистый пластиковый пакет. Вытащив из пакета сверток банановых листьев и развернув его, он ловко высыпал на тарелку содержимое.
Передо мной желто-зеленой горкой лежали нсенене. Совсем как живые. Отсутствовали лишь крылья и пилообразные ножки. Что-то мешало мне начать трапезу. Поначалу я не мог понять причины своей нерешительности. Мне доводилось пробовать различные экзотические блюда — шашлык из крыс, паштет из гусениц и многое другое. За редким исключением, особых психологических проблем подобная дегустация не вызывала. И тут я сообразил, в чем дело. Вся экзотика, которую я ел раньше, большей частью состояла из блюд, внешний вид которых не имел ничего общего с исходным продуктом. Если бы из нсенене были сделаны котлетки, фарш или паштет,— все было бы легко и просто. Так ведь нет — лежат себе «кобылки» в своей первозданной красе.
Джордж, который с интересом, но и с сочувствием следил за происходящими во мне борениями, пришел на помощь.
— Ладно,— сказал он,— пошли в «Афина-клаб», съедим по порции матоке с бобами, а нсенене оставим на вечер.
На том и порешили. А тарелку с нсенене перед уходом я предусмотрительно поставил в холодильник.
В конце концов, рассуждал я, что страшного в нсенене? Ел же я тут термитов!
...Рыжие пирамиды термитников — такая же приметная особенность местного ландшафта, как и банановое дерево. За прочными стенками термитника, надежно укрывающими его обитателей от многочисленных врагов, протекает упорядоченная, строго регламентированная жизнь термитной семьи, функционирующей подобно единому живому организму. Во главе семьи — царица-мать. Она откладывает яйца, обеспечивая непрерывное пополнение колонии молодыми особями. Бесполые касты «рабочих» и «солдат» добывают корм, наращивают этажи своего дома, охраняют его от незваных гостей.
В жизни термитной семьи наступает момент, когда производительные способности царицы ослабевают. Тогда в термитнике появляются разнополые крылатые особи. В течение нескольких месяцев они остаются внутри дома, отращивая свои ажурные крылышки. Затем, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, полчищами выползают на поверхность термитника и, подобно семенам одуванчика, разлетаются в разные стороны. Происходит это обычно в сумерки, после дождя. Приземлившись, самка сбрасывает крылья и в «ритуальной позе», подняв вверх белое брюшко, ждет самца. Потом пара прячется в первой же найденной ими ямке. Спустя некоторое время самка откладывает яйца, тем самым давая жизнь новой термитной семье.
Ловля термитов наиболее эффективна во время их вылета. Дело в том, что съедобны лишь самки. Распространенный способ готовки — тушение в банановых листьях. Из жареных и сушеных термитов готовят соус для банановой каши — матоке. По вкусу термиты чем-то напоминают отварной рис.
Термиты — продукт питательный, содержащий большой процент жиров и протеинов. Если в 100 граммах африканской говядины содержится 127 калорий, то в 100 граммах жареных термитов — 508.
В давние времена завернутые в банановые листья кучки сушеных термитов, подобно раковинам каури, служили мерой обмена. К примеру, за две упаковки термитов можно было получить кусок материи.
Есть еще причина, привлекающая людей к термитникам. На них хорошо растут грибы— на вид совершенно несъедобные. Из-за их вида я как-то отказался от предложенного мне блюда — очень уж они смахивали на бледную поганку. Как потом выяснилось — сделал ошибку. Не только потому, что блюдо очень вкусное (это мне объяснили), но — главное — обидел людей.
Вообще так ли уж необходимо, общаясь с другими народами, есть их традиционные блюда, порой резко отличающиеся от привычной нам европейской кухни? Многие не могут себя пересилить. Одни — в силу своего консерватизма. Другие, может, и рады отведать заморской экзотики, да душа не принимает. Тут уж дело не столько вкуса, сколько желудка... Но так или иначе, и те и другие многое теряют, и вот почему. Традиционная пища — часть образа жизни, культуры народа. Вкушая экзотические «яства», мы как бы демонстрируем свою добрую волю, желание приобщиться к этой культуре. Это своего рода обряд причащения — вкусив от «плоти культуры», сам становишься ее частью. А это помогает преодолеть барьер настороженности и отчужденности, создает атмосферу доверия и доброжелательности. Ради этого не грех съесть и мохноногого таракана, не то что кузнечика, с которого мы начали.
...Вернувшись после работы домой, я вытащил тарелку с нсенене на стол и, включив телевизор, стал смотреть футбольную программу. Углубившись в созерцание великолепных голов, градом сыпавшихся в те и другие ворота, я автоматически брал со столика что-то очень вкусное, весьма напоминающее первосортных креветок. Потом в какой-то момент мне вдруг подумалось, а откуда же здесь взялись креветки? Поглядев на стол, я обнаружил пустую тарелку.
Минуту я сидел, с изумлением глядя на тарелку, а потом вскочил как ошпаренный. Сегодня же второй день вылета, быть может, и последний! Следующего вылета ждать несколько месяцев. Схватив две здоровые корзинки, я бросился к машине.
Через двадцать минут я сигналил под окнами дома Джорджа.
Встревоженный, он выскочил на улицу.
— Поехали,— сказал я ему. Увидев корзины и, видимо, узрев охотничий блеск в моих глазах, он все понял.
— Я сейчас,— сказал он,— я мигом. Только берет возьму!
Кампала — Москва
Карен Мелик-Симонян, кандидат исторических наук
Открытая земля оказалась островом, и помощи ждать было неоткуда. Пакетбот «Св. Петр», выброшенный на берег 28 ноября 1741 года сильнейшим штормом, вызывал только чувство бессилия и обреченности. Многим из мореплавателей не удалось пережить жестокую зиму здесь, на острове. Из 76 человек осталось народу 45 душ. Умер от цинги и капитан-командор Беринг. Лейтенант Свен Ваксель принял командование экспедиционным отрядом как старший по чину.
Решено было из остатков «Св. Петра» строить новое судно. И вот в апреле 1742 года, отобрав из команды 20 человек, наиболее крепких, приступили к разборке пакетбота.
Участник экспедиции, адъюнкт «натуральной истории» императорской Академии наук Георг Стеллер собирал травы и коренья, отваром из них поил товарищей и, можно сказать, поставил их на ноги. Он первым и заинтересовался крупными животными, водившимися в прибрежных водах, не раз наблюдал их широкие лоснящиеся спины, выступавшие над водой в тех местах, где в изобилии росла морская капуста.
