— Знаете ли вы, кого в Америке называют NIMBY? — спрашивает Стивен.— Нет? Это «Not In My Bag Yard» — человек, которого не волнует то, что находится за пределами его заднего двора.
(При переводе Дуайт щегольнул знанием русского молодежного сленга: «Человек, которого ничто не колышет».)
— У нас таких людей становится все меньше,— заключает Стивен.— Десять лет назад в Северной Каролине было всего шесть экологических организаций, теперь сотни.
Распрощавшись с Полом и Стивеном, едем в заповедный парк «Иноривер». Называется он так потому, что расположен вдоль берегов маленькой речки Ино, где живут опоссумы. Изображение острой мордочки этих сумчатых зверьков украшает эмблемы, календарики, афишки и буклеты, выпускаемые Ассоциацией в защиту долины реки Ино.
— Приходилось видеть опоссума? — спрашиваю Маргарет Нигард, активистку ассоциации.
— Нет, но я знаю, что они там есть!
Маргарет громко хохочет, отчего черный опоссум, отштампованный на ее обширной майке, ходит ходуном. Маргарет пенсионерка, но ее деятельная энергия не знает границ. Опоссум для нее как знамя, которым она размахивает, идя в атаку на врага, врагом же она считает всякого губителя живого.
Ее подруга Бонни Худ отделывается смешками и короткими репликами, поскольку сидит за рулем и следит за лесной дорогой, по которой катит ее верткий автомобильчик.
— Были тут разные проекты,— громко излагает Маргарет летопись ассоциации.— Одни предлагали запрудить нашу Ино и соорудить водохранилище. Другие хотели сделать из нее сточную канаву, канализационный коллектор. Негодники! И мы вступили в битву. Чтобы защитить Ино и сохранить ее в первозданном виде. Двадцать три года боролись, пока не добились своего, похоронили проекты. Так родилась наша ассоциация, которая и стала создавать парк. А теперь, представьте себе, власти штата гордятся тем, что вдоль реки образовалась сорокамильная зеленая зона!
Маргарет не может сдержать иронии, саркастически улыбается также и Бонни, согласно кивая головой.
— Двадцать три года! — словно удивляясь, снова повторяет Маргарет.— Теперь в ассоциации около семисот человек.— И она протягивает мне листочек с короткой анкетой: — Вступайте!
Всевышний не обидел Северную Каролину. С одной стороны она омывается Атлантическим океаном, с другой ее подпирают Аппалачские горы. И хотя в Америке считают, что на Западе природа кричит, а на Востоке говорит шепотом, Северная Каролина громко заявляет о себе богатством растительного и животного мира.
В штате два национальных парка, причем один из них — единственная в своем роде 250-мильная Голубая горная парковая дорога. Кроме того, два национальных леса и два национальных морских побережья («национальный» — это наш «общесоюзный»). Для Северной Каролины, которая уступает по площади Вологодской области, это немало. Но есть еще 48 «стейт паркc» — парков штата, и 4 «стейт форестс» — леса штата. Иерархия продлевается дальше, до уровня графств и городов. Таким образом, складывается целая структура парковых и лесных зон, управляемых властями соответствующих административных единиц. В каждой устанавливается свой режим устройства лагерей, организации проезда, купания, рыбной ловли, найма лодок и так далее. В иных местах даже домашних животных предписывается держать на поводке. Разумеется, никаких костров, никаких ружей, никакого сбора того, что растет или падает на землю.
Нам, привыкшим, что все вокруг наше, в Америке приходится постоянно напоминать себе, что здесь все вокруг чье-нибудь. Поэтому устройство парков и заповедников имеет в Америке одну щекотливую особенность: сперва выкупи землю у хозяина, а потом устраивай на ней, что тебе захочется. Маргарет и 700 ее соратников из Ассоциации реки Ино постоянно зарабатывают, собирают или добывают у меценатов деньги, скупают участки вдоль речки вроде бы для хозяйственной деятельности, а на самом деле для того, чтобы безвозмездно передать их штату. Площадь парка уже около двух тысяч акров (800 гектаров).
...Проехав по Мельничной дороге, поворачиваем на Славную зеленую дорогу и через несколько минут оказываемся у входа в «Ино-ривер». Ожидающий нас мужчина в зеленой форме протягивает руку:
— Кей Дэвис, рейнджер.
В данном случае романтическое «рейнджер» вполне соответствует нашему прозаическому лесному объездчику. Рейнджеров здесь двое, ездят они не на лошадях, а на джипах. Кей вызывает из машины по рации своего товарища Джо Элингтона, а сам прощается с нами.
Скоро прибывает Джо, гордый от сознания важности предстоящей ему миссии. Маргарет вооружается припасенным заранее свилеватым кизиловым посохом, деловито подворачивает штанины, и мы отправляемся по туристской тропе вдоль Ино.
Ловлю себя на том, что постоянно смотрю на желтоватые волны и обозреваю прибрежные заросли в надежде увидеть опоссума. Но реликтовый обитатель американских рек потому и выжил, что умеет надежно прятаться от людских глаз.
В облике парка ничего особенного нет. Нас окружают самые рядовые дубы, каштаны, клены, кедры, на опушках голубеют хрестоматийные васильки. В парке, правда, есть и редкие виды, но они, подобно опоссуму, таятся в укромных уголках. Мы туда не пойдем.
— В выходные по этой тропе проходит до восьмисот человек,— рассказывает Джо.— Бывают такие нерадивые туристы, что оставляют после себя следы «цивилизации».
— И у нас такое бывает,— замечаю я в ответ, сознавая, что это слишком слабо сказано.
Тропа проводит нас к старому дому, какие строили первые хозяева здешних земель. До последних лет здесь жила одинокая старушка, родившаяся еще в прошлом веке. Недавно старушку отправили в дом престарелых, а дом любовно восстанавливает архитектор-подвижник. Скоро это внушительное строение из толстых бревен, с мощной кирпичной трубой, выведенной снаружи по торцовой стене, станет достопримечательностью парка «Ино-ривер».
Джо вручает мне в обмен на значок «Вокруг света» афишку, извещающую, что 1 мая состоится традиционный весенний пикник, почетными его гостями станут шериф графства Дарем, его заместители и члены их семей. Перед этим состоится марш, цель которого — привлечь внимание властей и граждан к нуждам парков Северной Каролины. Еще здесь проводятся фестивали, добавляет Маргарет, они дают денежные поступления от всяких мероприятий, от продажи сувениров и билетов. Много значит также разумная градуировка годовых взносов коллективных и индивидуальных членов ассоциации — от пяти долларов до тысячи.
На афишке помещена схема парка. Границы его изломаны, а кое-где река лишена защитного одеяния. Эти пустые прямоугольники напоминают: участок в любой момент может быть куплен ловким торговцем недвижимостью, застроен и перепродан по высокой цене. Десяток лет назад один акр благоустроенной земли с постройками стоил пятнадцать тысяч долларов, сейчас уже сто тысяч.
Да, бескорыстным идеалистам, защищающим долину реки Ино, где живет опоссум, приходится, как и везде, нелегко. Но они не унывают. Ведь Смоляные Пятки, как сообщает американский туристский справочник, обладают чувством юмора, они любознательны, гостеприимны, питают слабость к спорту и общественным собраниям, имеют репутацию правдолюбцев. Наверное, это действительно так — ведь штат избрал своим девизом поучительное изречение древних: «Быть, а не казаться».
...В межконтинентальном рейсе иные измерения времени. Пересекли границу — значит, уже дома. Начинается сутолока, сборы.
Спортсмены вертят в руках и примеряют ковбойские шляпы. Балерина делает разминку, не вставая с кресла: ее нога устремлена вверх, и вытянутый носок почти касается багажной полки. Солидный мужчина, проспавший половину полета, протирает глаза и диковато осматривается, словно человек, неожиданно попавший с одной планеты на другую. Только трое наших соседей продолжают, как ни в чем не бывало, решать кроссворды, предусмотрительно нарезанные в дорогу из московских газет.
А у меня возникает желание крикнуть, обернувшись назад:
— Алло, как вы там, на том берегу? Вы слышите меня, Джастин, Дуайт, Дмитрий Несторович, Кэрол, Рик, Пол, Бетси, Джо, Стивен, Билл, Маргарет, Бонни? У вас все в порядке, друзья?
Александр Полещук, наш спец. корр. Фото автора
Признаться, я ничего не слышал о «Ланкастрии» до того, как случай свел меня с Джозефом Суини. Мы познакомились в египетском местечке Эль-Аламейн, где в октябре 1987 года отмечалось 45-летие знаменитой битвы 8-й армии под командованием генерала Монтгомери с германским экспедиционным корпусом любимца фюрера Роммеля, прозванного «Лисом пустыни». Там собрались ветераны войны со всего света. Я хотел порасспросить их, не припомнит ли кто советских солдат и офицеров, бежавших из фашистского плена и сражавшихся вместе с союзниками против войск держав «оси»? Обосновавшись в холле единственной в окрестностях гостиницы, я останавливал всех подряд и задавал этот вопрос. Джозеф Суини, как и остальные, отрицательно покачал головой. А через месяц из Канады пришло письмо, где он рассказывал о своей встрече с двумя бывшими советскими военнопленными на египетской земле. Между прочим, писал Джозеф Суини, он один из немногих, переживших катастрофу «Ланкастрии». Не заинтересует ли меня и эта тема? Я честно ответил, что ничего о ней не знаю, но хотел бы знать. Завязалась переписка. В итоге в моем досье появилась папка с надписью «Ланкастрия». Наиболее ценная ее часть — воспоминания самого Джозефа, оригинал которых хранится в Британском военном музее в Лондоне.
