Маргарет и К°
Наш семинар с Американским советом молодых политических деятелей проходит в гостинице «Гаверноз Инн». Она расположена в так называемом «Треугольнике», образованном тремя растущими навстречу друг друг городами Северной Каролины: Роли (столица штата), Дарем и Чапел-Хилл.
Пейзаж Пидмонта, восточного предгорья Аппалачей, ласкает взор жителя европейской равнины. Пологие ярко-зеленые холмы, поросшие орешником низины с вытекающими из оврагов речушками и сосновые леса вызывают в памяти знакомые картины. И вот однажды, воспользовавшись большим перерывом в дискуссии, я решил обследовать ближние подступы к гостинице. Случилось, однако, что попал в дальние. Одновременно со мной оказался на улице Дуайт, переводчик. Мы сперва побродили вокруг отеля, а потом пересекли в неустановленном месте дорогу № 54 и вошли в лес.
Под ногами чавкала жижа, остро пахло прелыми листьями, похрустывали сухие ветки — словом, все было совершенно так же, как где-нибудь под Загорском или под Шатурой. А тут еще сквозь бурую подстилку проглянула малиновая шляпка самой обыкновенной сыроежки на сахарно-белой ножке. Однако это ощущение похожести длилось недолго — на опушке возникло вдруг кизиловое дерево в белых роскошных бутонах, тихо осыпающее лепестки на коричневую прель. Этакая черемуха Пидмонта...
Мы продирались сквозь кустарник, раздвигали то и дело возникавшие перед лицом сосновые ветки с красноватыми свечечками почек, и скоро только отдаленный шум автомобилей остался нам ориентиром для возвращения. Дуайт стал вспоминать, как ходил с ночевкой в походы, когда был на стажировке в Ленинградском университете...
Но вот обозначился просвет, мы выбрались на просеку, а она скоро привела к обширной вырубке, посреди которой стояло странное сооружение высотой в трехэтажный дом. Сооружение было выкрашено серебряной краской, окон и дверей в нем не было — а может, оно, подобно избушке на курьих ножках, стояло к лесу передом, а к нам задом. Таинственность ситуации усиливалась оттого, что неопознанный объект не подавал никаких признаков жизни. Мы сочли за благо возвратиться в лес, тем более что заметили впереди какие-то прямоугольники, похожие на отстойники. Через полчаса пути вдоль ручья с глинистыми берегами перед нами открылась дорога № 54.
Во время этого скромного путешествия у меня зародилась мысль — узнать, как обстоят дела с природоохранной работой в Северной Каролине.
В США каждый штат, помимо традиционного прозвища и песни-гимна, имеет еще «цветок штата», «дерево штата», «птицу штата». Так вот, жители Северной Каролины, где кизила ничуть не меньше, чем в соседнем Теннесси, избрали «своим» деревом сосну-труженицу. Люди в здешних местах издавна кормились от леса, за что и получили прозвище Смоляные Пятки, напоминающее о тех временах, когда в Северной Каролине шла интенсивная выгонка дегтя, скипидара и смолы.
Однако провинциально-тихий Роли, усыпанный лепестками вишни и кизила,— всего лишь обманчивая вывеска, скрывающая бурный рост наисовременнейших отраслей науки и промышленности. И хотя леса еще занимают две трети территории штата, уверенности в том, что ему удастся к началу нового века сохранить свой традиционный облик, конечно, нет.
Пол Уилмс занимает важную должность в департаменте развития природных и человеческих ресурсов штата — он руководитель отдела комплексных проблем экологии. Уилмс полагает, что психология технократа одинакова повсюду: взять у природы как можно больше и возвратить ей как можно меньше. Смысл своей деятельности он видит в том, чтобы силой закона и убеждения преодолеть эту психологию самоубийц.
Согласно федеральным законам правительства всех штатов обязаны осуществлять контроль за состоянием природной среды. Отдел как раз и ведет такой мониторинг. Пол демонстрирует многочисленные диаграммы, свидетельствующие о том, например, что концентрация сернистых соединений в воздухе Северной Каролины велика, хотя в последние годы процесс роста несколько замедлился. Зато выбросы летучих органических соединений и углеводородов увеличились.
Что же происходит, если служащие отдела обнаруживают отклонение от установленных нормативов?
— О, это очень дорого обходится нарушителям,— качает головой Уилмс.— Три года назад мы оштрафовали компанию «Тексас галф», ведущую у нас добычу фосфоритов и производство удобрений, на 5 миллионов 700 тысяч долларов. После этого им пришлось сменить всю «головку» предприятия, которое допустило отравление реки. У директоров компании, как мне известно, теперь иная философия: лучше один раз потратиться и заменить технологию, чем постоянно ожидать штрафных санкций или суда.
Коли речь зашла о производстве удобрений, я не удержался от вопроса, который постоянно дискутируется в нашей печати,— об опасностях, связанных с их применением. Признался, что мне непонятно, как может государство регулировать использование «химии» фермерами, ведь земля находится в их частном владении, да и с покупкой любых препаратов проблем нет.
— Когда-то наши фермеры считали, что чем больше внесешь пестицидов и гербицидов, нитратов и фосфатов, тем лучшего результата достигнешь,— последовал ответ.— Но вот уже лет десять использование химических средств идет на спад. Во-первых, растут цены на них. Во-вторых, хозяйства находятся под постоянным контролем. Тот, кто, допустим, виновен в загрязнении грунтовых вод, подвергается штрафу. Но главное, что нас радует,— появляются новые хозяева, образованные и экологически мыслящие люди. Они понимают, что повышение урожайности должно сочетаться с поддержанием среды обитания. Без химикатов, конечно, не обойтись. Но многие фермеры используют их теперь только строго по науке, не допускают, чтобы они просачивались за пределы участка. Или осваивают агротехнические методы улучшения обработки почвы и снижения ее эрозии.
Интересовала меня также чистота продуктов питания. В Северной Каролине, как и в других штатах, есть специальное учреждение (оно не входит в ведомство Пола), контролирующее состав пищевых продуктов, а также кормов для скота. Оно имеет право запретить продажу товара, если обнаружит непорядок в его химическом составе. Правда, замечает Пол Уилмс, невозможно подвергнуть проверке все партии продуктов и кормов. Но расчетливый производитель предпочитает не рисковать...
Тут к беседе подключается Стивен Левитас, директор Фонда защиты окружающей среды штата Северная Каролина. Этот Фонд, влиятельная и состоятельная организация, не зависящая от федерального правительства, содержит сотрудников во всех штатах США.
— Без нашего и подобных ему фондов у нас не было бы таких суровых законов,— убежден Стивен.— Мы ведь начались с движения за запрещение производства и применения ДДТ. С тех пор по нашей инициативе и с нашим участием найдено множество эффективных решений, устраивающих и население, и промышленников, и природу.— Стивен с вежливой улыбкой посмотрел на руководителя отдела.— Фонд, подобно другим природоохранным организациям, может возбудить судебное дело против «загрязнителей» и даже против Пола, если он не будет выполнять своих обязанностей. Закон не только дает такое право, но и предоставляет возможность использовать специально выделяемые для этой цели средства.
— Да,— соглашается Уилмс, которого ничуть не задели слова Левитаса, поскольку закон, а не личные амбиции превыше всего,— население штата все активнее участвует в разработке и внесении законопроектов, а это залог того, что не будет ошибок. Мы сейчас не можем принять фактически ни одного крупного решения без участия общественности. Ну, вот, например, когда речь идет о выдаче лицензии на выброс... А кстати, как у вас выдаются такие лицензии? — озадачил он вдруг меня.
Уилмс после переговоров с Дуайтом, кажется, уяснил, что в этом деле у нас поучиться нечему, но есть надежда, что скоро предприятия будут обращаться в Госкомприроду за такими разрешениями. Однако чем больше я вникал в подробности того, как это делается в Северной Каролине, тем больше сомневался, что в ближайшие годы в Нижнем Тагиле, например, или в Кемерове будет происходить нечто подобное.
Оставим за скобками факт наличия очистных сооружений. Но вот возникает по тем или иным причинам ситуация, когда предприятию необходимо избавиться от «уловленных» отходов. Оно обязано заблаговременно испросить разрешение у правительства штата. Отдел комплексных проблем экологии должен за 30 дней до предполагаемого выброса сообщить об этом в печати, чтобы дать возможность населению выяснить все, что его интересует, и высказаться. Разумеется, проводятся экспертизы. Могут даже открыться публичные слушания. Так было, например, когда одно предприятие обратилось с запросом на захоронение токсичных отходов, а место захоронения не удовлетворило жителей окрестных графств. Слушания продолжались с утра до ночи в течение месяца. На них собиралось до 15 тысяч человек сперва в спорткомплексе, потом на стадионе. В конце концов было найдено другое место захоронения опасного мусора, удовлетворившее все стороны. Такая «волокита», ясное дело, ни у кого не вызывает ненависти к «бюрократическому ведомству» Пола Уилмса.
