— Так было нужно, Нина. Я вспомнил всё утром. Рано, пока ты спала. Как вспышка. И понял, что должен исчезнуть, чтобы не подвергать тебя опасности.
— Чушь! Не верю, что не мог сказать и слово, оставить записку, в конце концов, написать СМС.
— Ты можешь не верить, имеешь право. Но сейчас у нас с тобой одна проблема на двоих.
— Мой ребенок — не проблема! — вскидываюсь, злобно стиснув кулаки. Да как он смеет?
Мирон, видимо, и сам понимает, что сказал не то слово, но особенно не готов извиняться. Твердолобый мужлан. Вот он кто.
— Не цепляйся к словам. Ты беременна от меня. Что мы будем с этим делать?
Глава 16. Выяснение отношений
— Не знаю, что будете делать вы, Мирон Валерьевич, а я буду рожать! — говорю зло и бескомпромиссно, сжав руки на животе. — И вы мне для этого не понадобитесь!
— Не надо упрямиться, Нина, ребенка я обеспечу, отказываться не собираюсь. Он же мой? — спрашивает спокойным тоном, как о погоде за окном.
— Он — мой! Не нужен нам такой отец, — кипячусь, не в силах успокоиться.
— Может, ты присядешь? Тебе в твоем положении не стоит нерничать. Давай воды принесу?
— Не надо обо мне заботиться! Будет лучше, если ты уйдешь. Вообще не понимаю, зачем ты пришел, — понуро плетусь к стулу и сажусь.
Злиться на стуле не очень-то получается, а то бы я показала этому дважды найденышу Кузькину мать. Ух, взялся на мою голову! Ничего, Нинок, прорвемся! Но как же хочется зарядить ему чем-то по голове!
— Ты так хищно водишь по периметру глазами. Мне стоит спрятаться?
— Шутить вздумал? — прищуриваюсь и улыбаюсь как гиена. — Бойся, Бирюков. Тут много снарядов! Я видела, как секретарша притащила упаковку минералки. В стекле.
— Ох-хо-хо, — пытается отшутиться этот мерзавец, устраивая свой упругий попец на столе, нависает надо мной. Харассмент в чистом виде! Я ему покажу моральный кодекс предприятия и что там еще можно приплести к делу, когда наглые мужланы, обличенные властью, домогаются бедных и несчастных подчиненных.
— Нечего мне тут охохокать, — хмыкаю я, барабаня пальцами по столу. — Лучше сядь на стул.
— А что? Смущаю? — залихватски заламывает бровь, но всё же занимает место во главе стола. Теперь мы сидим наискосок. Я отбиваю траурный марш на столешнице, ногой стучу по полу, сжимаю зубы и злюсь, пыхчу, как паровоз. Бирюков же сидит за столом, сцепив руки в замок, и пристально меня рассматривает.
— Вот еще! Пф! — отвечаю на его выпад. — Ит-а-ак… — протягиваю вопросительно, глядя на него со злым интересом.
— Ита-а-к, — передразнивает он.
— Я тебя смешу, да? Забавно тебе?
— Нин, ты меня не смешишь, я просто очень рад тебя видеть. Честно. Держаться от тебя вдали было сложно.
Его признание обескураживает. Я как тот шарик, проткнутый иголкой, сдуваюсь и отекаю на стуле, вздыхая тягостно.
— Так что же держался? Пришел бы, поговорили бы как нормальные люди. Что ты тут устроил, являясь с помпой, как кролик из шляпы фокусника? Позвонил бы…
— Я не мог…
— Руки отсохли? Голос отказал? Тебя парализовало? Или новый приступ отказа памяти? Ты, что ли, забываешь каждые прожитые два дня? Ух и увлекательная у тебя жизнь. Кино можно снимать. Билли Маллиган с его двадцатью четырьмя личностями нервно курит в сторонке!
— Я говорил, что не хотел подвергать тебя опасности. Ты вот думаешь, я просто так в сугробе валялся? Как в фильме, когда компания в баню ходила каждое тридцать первое декабря?
Вдруг становится стыдно. Ведь я думаю только о себе. Как мне было плохо, как я страдала, мучилась. О переживаниях Мирона не заботилась вовсе.
— Что случилось? — спрашиваю серьезно, сменив тон.
— Я думаю, что на меня было совершено покушение. Тридцать первого декабря я пошел в больницу, чтобы поздравить лежащих там сотрудников с Новым годом. У нас на производстве произошел несчастный случай. Не хочу вдаваться в подробности и нервировать беременную женщину, но несколько сотрудников оказалось на больничной койке. Меня обрядили в костюм Санты и отправили подбодрить их. Все-таки семейный праздник, а они в ожоговом отделении.
Я сглотнула. Слушать подробности действительно не хотелось.
— Поэтому ты так боялся при виде больницы? — решаю уточнить.
— Думаю, да. Память пропала, но я запомнил то ощущение. Так вот, — собирается с мыслями и продолжает: — Я навестил их, а потом меня оглушили со спины, заволокли в грузовой лифт и протащили до заднего выхода. Погрузили в машину и куда-то повезли. Пришел я в себя не сразу. Потом каким-то чудом выбрался наружу и вывалился на трассу… Дальше ты знаешь. Ты спасла меня, Нина, они бы вернулись и закончили дело, но ты опередила их.
— Ты точно уверен, что тебя хотели убить, а не похитить? — спрашиваю и ощущаю, как волосы на затылке шевелятся от этой истории с криминальным душком.
— Да. Я слышал их разговоры. Поэтому знаю, что меня хотели убить.
— Но кто? Ты в курсе?
Вздыхает и говорит отчетливо, убивая меня во второй раз.
— Мой тесть. И моя жена.
