ночь снимаете. И никаких массажей при боли! Обезболивающие мази я Вам написал.
– А можно как-то сделать, чтобы быстрее прошло? – Понимаю, вопрос глупый, но двенадцать дней, это почти полмесяца!
– Можно! – Прозвучал ответ. Я повернулась: в дверях стоял Иван. Когда он вошёл в кабинет, я не заметила. Видно, медсестра его пригласила. – Надо поймать кошку, а лучше парочку, приложить к больному месту, и всё пройдёт!
Медсестра хихикнула. Доктор покачал головой, оценивая «силу» народных методов.
Иван был взъерошен. Можно было подумать, его только что разбудили.
– И очень рекомендую носить обувь на низком каблуке, – добавил доктор.
– Золотые слова! – прокомментировал Иван.
Встать смогла только на здоровую ногу. Пришлось принять плечо моего соседа. Скакать по больнице я не собиралась.
– Спасибо, – поблагодарила доктора, взяла лист с рекомендациями и опёрлась на Ивана.
Слава богу, он не стал меня поднимать на руки, а обхватив за талию, просто приподнял, и я едва ли касалась здоровой ногой пола. Повреждённую ногу пришлось держать согнутой.
Было очень странным принимать помощь от человека, с которым познакомилась, если это можно так назвать, только утром. И если до этого я думала, что он специально нас преследует, то в моём падении вряд ли он виноват. Он явно не мог знать, что я надену новые сапоги. На работу я их не надевала, потому что практически всегда потом бежала в садик за Катей, а в магазин дойти, почему бы не покрасоваться? Покрасовалась! На свою голову! Точнее ногу!
Нога, если не шевелить болела не сильно, но стоило задеть или шевельнуть, было очень больно!
– Постой немного, я узнаю, что там с машиной, – попросил Иван. Он убедился, что я стою (присесть было некуда), и только потом отпустил меня.
Иван набирал что-то в телефоне, а я рассматривала того, кто неожиданно даже не предложил, а помог. Странно, но утром, когда я его первый раз увидела, мне Иван показался не таким, каким он был сейчас. В джинсах, обычном однотонном свитере, выглядывающим из-за расстёгнутой куртки, со взъерошенными волосами и сосредоточенным лицом, он не был похож на того психа, за которого я его приняла. А какой нормальный человек пойдёт к чужому ребёнку на утренник? Правильно! Никакой! Многие даже к родным детям идти не хотят!
И тут я вспоминаю, что первый раз в жизни оставила дочь одну, да ещё и с неизвестной собакой! Боль настолько застилала глаза, что я ни о чём не могла думать!
– Может, я на такси? – спросила. Иван посмотрел на меня исподлобья, задавая немой вопрос. – Быстрее будет.
– Быстрее не будет! На перекрёстке Мира и Нефтезаводской авария, там пробка, Химиков перегружена. Такси явно будет ехать дольше.
– Там Катя.
– Рокси не даст никому к ней приблизиться, – ответил Иван, не отрывая взгляда от телефона. – Одевайся. Машина сейчас будет. – Фразы были отрывистые, и голос стал совсем другим.
– Что-то случилось?
– Пока не знаю. Пошли.
Он подхватил меня за талию, и, не дожидаясь ответа, направился к выходу. Но, видимо, так передвигаться было дольше, Иван подхватил меня на руки и вынес на улицу. Молча усадил на переднее сидение служебной машины, и уже минут через десять я была дома. Точнее, меня занесли домой.
Катя меня опять не встречала.
Картину, которую мы застали, милой назвать было трудно. На полу, рядом с рассыпанными фрагментами нового пазла, спала моя дочь в обнимку с собакой. Причём Катя умудрилась закинуть свою ногу на эту самую Рокси!
На наше появление ни Катя, ни собака не отреагировали. Вот так защитница!
Иван посадил меня на диван, повесил мой пуховик, и принёс стул.
– Зачем? – спросила шёпотом.
– Чтобы ты не скакала, как кузнечик, по квартире, а то снизу штукатурка отвалится.
– Какая штукатурка?
– С потолка соседей.
– Я серьёзно?!
– Обопрёшься коленом. Передвигаться будет легче. По крайней мере, сегодня, – объяснил Иван. – Куда переложить Катю?
– На кровать.
Он хотел поднять мою дочь, как Рокси на него зарычала.
– Рокси! – шёпотом шикнул на неё Иван. – Совсем берега попутала?! Ты на кого рычишь, паршивка?! А ну, вставай!
Рокси, признав хозяина, «позволила» подойти к Кате. Иван перенёс Катю на кровать. Даже укрыл!
– Пол тёплый, не должна простыть. Рокси подъём! – Рокси продолжала спать на полу. – Рокси! Домой! Хватит дрыхнуть!
Иван посмотрел на часы, и покачал головой. Но собака спала.
– Да ты издеваешься? – Он присел на корточки и начал тормошить её. Но мне на секунду показалось, что «собачка» просто притворяется спящей.
– Ма-ам! – Катя села на кровати и сонно смотрела на нас.
– Привет, солнышко, я дома. Иди ко мне, я пока не могу подойти.
Катя подошла и прижалась ко мне. Обняла свою звёздочку и поцеловала. Иван, наконец, смог «разбудить» свою собаку.
– Мам, а ты меня завтра отведёшь в садик? – спросила Катя, посмотрев на мою забинтованную ногу.
– Прости, солнышко, я не смогу. Наверное, ты не пойдёшь.
– Ну, мам?! – захныкала Катя. – Я завтра не могу пропустить! Мы же выступать будем!
– Катюш, ну как я пойду? Я позвоню Марине Александровне и предупрежу её.
– Мам, я должна пойти! Можно я сама пойду?
– Нет. Самой нельзя.
Слёзы градом покатились по лицу дочки.
– Что там у вас? – спросил Иван, собираясь уже уходить.
– У Кати завтра выступление в другой группе.
Как же я не вовремя упала!
– И что? – Иван нахмурился.
– Я не смогу её отвести.
– Тут идти-то! Сама добежит!
– Да, понимаешь, нельзя так, – сама не заметила, что перешла на «ты», объяснила Ивану. – Катюш, придётся пропустить.
Но Катя залилась слезами.
Иван.
– Иван, давай ты меня отведёшь? Надежда Алексеевна, тебя уже знает! – вдруг выдала Катя, продолжая шмыгать носом.
Василиса тут же напряглась. Не удивлюсь, если она завтра сама поскачет на одной ноге, чтобы только отвести дочь в садик!
– Эм…
– Пожа-а-луйста! – Катя умоляюще посмотрела на меня. Рядом сидела Рокси и тоже смотрела. – Рокси, попроси его, – Катя опять всхлипнула.
Рокси залаяла. Василиса вздрогнула.
– Фу! – скомандовал Рокси. А потом посмотрел на Катю. – Катя, ты, что с собакой сделала?
Рокси никогда не лаяла. Совсем! Разве только когда была щенком.
