в своей кровати, когда ошалелая толпа ворвалась в его покои. Голова батюшки была тяжелой после вечернего причащения кагором из личного погреба, но, собравшись с духом, он всё же покинул теплую кровать и натянул сапоги.
Вооружившись крестом и кадилом, божий человек смочил горло остатками кагора, запив его святой водой, и возглавил толпу. Афанасьевна была хитрей: она никогда не лезла на рожон, а посему плелась позади разгоряченной толпы, оправдываясь внезапно обострившимся ревматизмом.
Кормившее деревню веками поле сегодня было не узнать. Переливающаяся разными цветами трава таинственно покачивалась на ветру. Люди шли медленно, не шумели, боясь внезапной атаки неведомо чего и неведомо откуда. Из безмятежно спавшего под ночным небом леса доносился тоскливый волчий вой и благородная отборная ругань на французском, отчего поджилки тряслись даже у самых смелых мужиков. Над самым центром поля извивалось таинственное сияние, напоминавшее полярное, как объяснял людям отец Родион, преподававший уроки географии в местной школе при своём приходе.
– Может, просто полюса сместились… Такое бывает, – с умным видом говорил он толпе, но понимания в глазах своих прихожан отыскать, увы, не мог. Афанасьевна же утверждала, что это сильное заклятие её конкурентки из Ширяевки. Мол, давно она эти свои козни строит, а сейчас эта ведьма как никогда сильна, потому как муж её в прокуратуру устроился и общается там с силой нечистой, вот потому и дом у них в два раза больше, чем у неё, и скотина жирнее.
Наконец, жители деревни вышли на поляну. Придавленная к земле, трава описывала огромный круг, а в самом центре этого круга стояло нечто. Странной формы объект на металлических паучьих ногах мигал разноцветными лампочками. Все пооткрывали рты, а дед Иннокентий даже выронил вставную челюсть, которую ему (как заслуженному пенсионеру) сделали в райцентре совершенно бесплатно. Никто не осмеливался и слова сказать. Даже отец Родион не спешил читать молитву, в том числе и потому, что исподтишка потягивал поочередно то святую воду, то кагор.
Тут у железного паука пропала одна из стен, и яркий свет вывалился наружу. Люди прикрыли глаза, словно прячась от яркого солнца, внезапно выглянувшего из-за туч. Вдруг нечто несуразное на несколько секунд заслонило свет из проёма. Небольшого размера существо с кожей зеленого цвета и похожее на кабачок-переросток, только с руками и ногами, медленно сходило на землю по опустившемуся трапу. Уши тонкие и вытянутые, огромные глазища, самый что ни на есть демон или леший.
– Это она! Семеновна, сволочь прокурорская! – закричала с задних рядов повитуха.
– Да какая ж это Семеновна?! Ты что?! Это ж Люцифер в своём новом обличии! – парировал Родион, демонстрируя превосходство богословских знаний над простыми народными поверьями.
И тут вдруг чудо-гость заговорил:
– Мир вам, люди! Мы здесь не ради войны, но ради мира. Мы прилетели из галактики, которая на ваш язык переводится как Спираль Бога.
– Святой отец, этот антихрист Господа нашего всуе поминает, – прошептал звонарь.
– Сам слышу, Петро, – тоже шепотом ответил Родион.
– Чего вам нужно, дети сатаны? Мы – люди верующие, закон Божий чтим, живём не в богатстве, но душой не бедны! – ответил батюшка неизвестному.
– Мы хотим наладить торговый коридор между нашими планетами, много всего готовы предложить в обмен на ваши ресурсы и научные познания.
Тут сквозь толпу, наконец, протолкнулась Афанасьевна и, грубо подвинув попа, заговорила:
– Семеновна, ты давай этот балаган кончай и ступай в свою деревню, а наших жителей оставь в покое! Да, и верни всё, как было или несдобровать тебе. Мы закон знаем и муженек твой нам тут не указ!
Деревенские загудели и согласно закивали, хоть на Семеновну этот ходячий кабачок не был похож даже отдаленно.
– Мы понимаем, что вы расстроены тем, как повлияло на вас излучение нашего корабля и просим прощения. В качестве извинения предлагаем вам подарок.
Зеленый вытащил откуда-то небольшой шарик и отправил его по воздуху к вооруженной толпе.
Люди стали отскакивать в сторону, боясь странного летающего предмета. Один только Родион стоял на месте, дрожащей рукой вытянув перед собой распятье, из его уст доносилось тихое «Отче наш». Шар повис в воздухе, ожидая, когда его возьмут.
– Всем стоять! – скомандовала повитуха и осторожно приблизилась к подозрительному предмету. Она что-то негромко напевала и кружила вокруг бледно сияющего и болтающегося в воздухе (как луна на ночном небе) предмета.
Родион смотрел на неё своим желчным взглядом, но молчал, потому что знал – жители ценили бабку не меньше её «конкурента» Господа.
Завершив обряд очищения предмета от порчи, но всё ещё опасаясь прикасаться к неведомой вещице, Афанасьевна ткнула палкой в шар.
Древко вдруг резко увеличилось в размере.
– Матерь Божья! Чудеса! – раздались в толпе восторженные выкрики.
Толпа вдруг резко окружила чудо-вещицу, но подходить люди всё ещё не решались. Боря-свинопас, у которого всегда был с собой запас «на всякий пожарный» сала, смекнул, в чём суть. Он осторожно подошел к шару и, несмотря на предостерегающие возгласы Афанасьевны, поднёс к нему кусочек лоснящегося шпика. Кусок сразу увеличился вдвое.
– Вот это да! – снова загалдела толпа.
Тут же люди повалили к чудо-шару, оттолкнув негодующую Афанасьевну и суя к нему всё что ни попадя. Кто топор увеличит, кто нож,
– Чудеса! Вот так штука! – неслось со всех сторон.
Тут вперед вышла Машка. Дочка кузнеца была самой худой дояркой в деревне. Она подошла к шару и, тяжело вздохнув, словно перед тем как броситься в омут, прикоснулась к нему грудью. Та моментально набухла, округлилась, приобрела форму. Из двух худых яблочек грудь Машки превратилась в две наливные дыньки, да такие, что любая доярка позавидует. Повисло молчание. В гробовой тишине стало слышно, как закапала слюна у мужиков.
Тут-то толпу и прорвало. Мужики разом начали пихать своих вопящих жен к чудо-шару, а кто-то и сам спустил штаны.
– Стойте, ироды окаянные! – закричал Родион.
Толпа нехотя остановилась.
– Вы что, чурбаны неотесанные, совсем озверели, что ли? А ну, отошли от шара!
– Батюшка, Господь велел делиться, – жалобно произнес стоявший без штанов Петро.
– Мы не знаем, что это! Может, и не от Господа этот дар, а от дьявола-искусителя! Шар я заберу в святое место. Там он полежит трое суток и если ничего с ним не станется, то будете приходить в порядке очереди. А сейчас не трогать!
– Но как же?! – замычал кто-то.
– Цыц, сказал! – поп вытащил откуда-то из-под рясы ткань в священных письменах и завернул в неё шар.
Афанасьевна смотрела на священника с завистью – между ними давно действовало негласное правило: «кто успел, тот и съел».
– Так чего вам надобно? – обратился он снова к пришельцу, который всё это время молча наблюдал за происходящим.
– Нам нужны ваши животные и ваши познания в земледелии. Миллионы лет мы питались синтезированной едой, но исчерпали все необходимые ингредиенты, а знания в добывании пищи методом обработки почвы и
