новые кусочки.
На его жилистой, покрытой шевелящимися отростками шее красовался ошейник с брелочком. Там было написано «Редис», потому что это было первое, что он съел, поселившись в усадьбе Дегатти.
Вероника встала и прошлась по террасе. Свидетельство о зачислении и лист рекомендаций доставили вчера вечером, и она весь вечер ломала голову, а теперь вот утро наступило, но она по-прежнему не может решить.
Слишком много плюсиков, трудно выбрать. Категорически не рекомендован Артифициум, там сплошные минусы и всего один ноль. Просто не рекомендованы Адэфикарос и Риксаг — в них по одному плюсу, а остальное нули и минусы. Зато в Мистегральде, Доктринатосе и особенно Провокатонисе сплошные плюсы, только в Арборазе и Ферраменге нули.
Вероника вскарабкалась в кресло с ногами и схватилась за виски. Куда же ей пойти?! Тридцать институтов, из них в пятнадцати у нее плюсы, в пятнадцать можно пойти, и ее примут!
Так сложно, сложно, сложно выбрать!..
— Все еще выбираешь, ежевичка? — вошла в гостиную мама со свежесрезанными розами. — Или уже определилась? В какой институт ты хочешь?
— А на несколько точно нельзя? — жалобно спросила Вероника, пока мама расставляла розы по вазам. Для одной вазы не хватило, и мама стала листать «Волшебный Каталог Дровянико, Ура!».
— На несколько?.. — задумчиво переспросила она, водя пальцем над маленькими инкарнами. — Хм… вот эту, может?.. или эту?..
— На несколько можно, но не одновременно, а по очереди, — ответил папа, тоже входя в гостиную. — Сначала одно образование, потом другое. И, возможно, с годами тебе эта идея покажется не такой уж хорошей.
— Почему? — не поняла Вероника.
— Ну смотри… — присел рядом папа.
И он объяснил, что вначале нужно пройти базовый курс волшебства. Он на всех институтах довольно похожий, предметы в основном одни и те же и длится это пять лет. Потом будет либо бакалавриат, либо полевая практика. На бакалавриате продолжаешь учиться в своем институте — теперь уже углубленно, еще четыре года. На практике поступаешь к какому-нибудь куратору и три года учишься под его присмотром. Если пройти и то, и другое — станешь лиценциатом.
— …А лиценциат может поступить на магистратуру, — закончил папа. — Там он учится еще два с половиной года, уже совсем продвинутой магии.
— Долго… — растерялась Вероника.
— Долго, да. Но если ты закончил магистратуру, то ее потом можно проходить во второй раз, третий… уже в других институтах.
Вероника шмыгнула носом. До этого ей представлялось, что главное — поступить в волшебную школу, а дальше все само как-то образуется. Но оказалось, что с этого все только начинается, и впереди у нее еще долгий-предолгий путь, и для начала нужно как-то все-таки определиться с институтом…
— Ну смотри, самые высокие способности ты пока проявила как раз в области призыва, — сказала мама, расставляя по полкам четыре новые вазы. — Остальное тебе тоже дается неплохо, может, ты и еще что уже можешь. Но лучше, наверное, начать с Апеллиума.
Вероника задумалась. Папа тоже задумался. Он хотел что-то сказать, но тут у него засветился карман халата. В нем дрожало дальнозеркало. Папа его достал, ответил и с легким удивлением сказал:
— Ежевичка, это тебя.
По ту сторону стекла оказалась мэтресс Кайкелона Чу, президент Провокатониса. Веронике она улыбнулась, как доброй знакомой, и сразу спросила, получила ли та лист рекомендаций и сделала ли уже выбор.
— В Провокатонисе у тебя ни одного ноля и одиннадцать плюсов, — настойчиво сказала она. — В Доктринатосе восемь, в Мистегральде шесть, а в Риксаге и Адэфикаросе всего по одному. Я не пытаюсь на тебя давить, но арифметика говорит сама за себя.
Майно Дегатти хмыкнул. Кажется, не только его дочь весь вечер изучала свой лист рекомендаций. Вероника не то что «золотой» стипендиаткой не стала — она до платного-то дотянула с великим трудом, но все равно сама Кайкелона Чу волнуется насчет того, куда она поступит.
И Вероника тоже понимала, что логичнее всего ей идти на Провокатонис, но вот именно сейчас ее вдруг охватило упрямство.
— Вы мне баллов не дали, но хотите меня к себе! — пробубнила она, отводя взгляд.
— Как это не дали?.. — не поняла Кайкелона. — А, ты про Оракула!.. так это не беда! Знаешь, сколько он мне дал, когда я поступала? Семь баллов!
— Но ведь не ноль! — возмутилась Вероника. — А он от Провокатониса!
— Ежевичка, «испытания Провокатониса» не означает, что это проверка на твою предрасположенность к Провокатонису, — заметил папа. — Это значит, что там работают волшебники из Провокатониса. Это вообще больше символическое разделение.
— Вот именно, — подтвердила Кайкелона. — Вот, кстати, и папа твой у меня работает, часто будете видеться. А что у Оракула ноль баллов, то это ничего не значит. Может, он просто увидел наихудший вариант развития событий? А при твоих способностях это может быть даже Пятое Вторжение.
Повисла тишина. Эта мысль постоянно висела над головами с тех пор, как проявились способности Вероники, она даже стала чем-то вроде семейной шутки, но задумываться об этом всерьез никому не хотелось.
— В общем, не торопись, обдумай все как следует, — закончила Кайкелона. — Не принимай поспешных решений, у тебя еще целая луна впереди. Но я могу гарантировать, если тебя будут учить у меня, ты станешь величайшим призывателем в истории. К добру или худу.
— Даже лучше вас? — простодушно спросила Вероника.
— Наверняка, — легко согласилась Кайкелона. — И помни, магия — не наша собственность, мы просто ее проводники.
И дальнозеркало погасло, а Вероника снова уставилась на свой лист рекомендаций.
Но Кайкелона Чу оказалась не единственной, кто хотел с ней поболтать. Уже через полчаса Веронике позеркалил Айно Магуур, президент Доктринатоса. Великий алхимик и артефактор тоже обратил внимание, что у Вероники три плюса в Даксимулете и по два в Монстрамине и Фармакополиуме, так что в его университете она будет учиться ничуть не хуже, чем под опекой Кайкелоны Чу.
И он попытался убедить девочку, что все эти демоны-тлядемоны — это опасно, беспокойно, да и зачем полагаться на такие ненадежные источники? С артефактом или зельем не нужно договариваться, они не изменят тебе в самый неожиданный момент, и они гораздо вернее такого эфемерного средства, как заклинание.
— Скажи, у тебя были какие-нибудь чудеса с вещами? — жадно спрашивал он. — Наверняка были, раз Делектория дала тебе столько плюсов в Даксимулете. Они там свое дело знают!
— М-м-м… чудеса?.. — моргнула Вероника.
Она не знала, что считать чудесным. Ее штука — это вроде как чудо для других, но для Вероники — обыденность. Она делала это с самого рождения.
— Ага, ага… давай поставим вопрос по-другому, — задумчиво произнес Магуур. — У тебя есть… любимые вещи?
