Митра поймал за руку какую-то танцовщицу и скрылся с моих глаз. А я отошел к тихой заводи, чтобы окунуться в прохладу озера. Но оказалось, что побыть в уединении мне не удастся: перед самой кромкой воды очень прямо стояла невысокая стройная девушка в серебристой одежде. Но не. одежда, а невидимая аура светлой силы, окружавшая ее, заставила меня приблизиться. Словно почувствовав мое присутствие, она медленно обернулась и посмотрела на меня.
Спокойно, даже безмятежно остановился на мне взгляд ее удлиненных, как лепестки лотоса, глаз. Серебряная диадема вспыхнула на высоком белом лбу. У меня захватило дыхание, когда я понял, что стою перед прекрасной северянкой, посетившей полгода назад наш ашрам. В немом вопросе она склонила голову набок и улыбнулась одними губами. Мы обменялись несколькими словами приветствия, а потом к нам подошли веселящиеся молодые придворные и увлекли северянку с собой. Я придержал одного из них за край одежды и, боюсь, не очень вежливо, спросил его, кто эта женщина.
— Ее зовут Лата. Она апсара-дваждырожденная.
Надо сказать, что первое знакомство с.Арджуной несколько разочаровало меня и Митру.
— Он мало похож на дваждырожденного, — сказал Митра Криие. — Воин, уставший в боях, царь без царства, но не повелитель брахмы, не мудрый риши.
Пришло время взяться за руки. Впрочем, воспоминания о том пире скоро улетучились. Прямо на тренировочном поле Крипа принимался рассказывать нам истории о великих сражениях и подвигах героев.
Однажды Митра попросил его вспомнить о том, как осваивали военную науку братья Пандавы. Думаю, что Митрой в тот момент руководило желание увлечь Крипу разговором и передохнуть в теньке после тяжелой тренировки. Но Крипа расслабиться нам не разрешил, а предался воспоминаниям, стоя на солнцепеке перед нашими окаменевшими в неподвижности, измученными телами.
— Первым наставником царевичей стал патриарх Дрона, не имевший равных среди дваждырожденных в стрельбе из лука.
— Но ведь сейчас Дрона живет при дворе Кауравов,— удивился Митра.
— Карма иногда ведет жизнь человека извилистыми тропами, — сказал Крипа. — Но я уверен, что Пандавы и сейчас чтят его как Учителя.
Когда принцы вступили в пору своей юности, Дрона был вызван в Хастинапур.
— Значит, Арджуна сейчас самый искусный стрелок Хастинапура? — спросил Митра.
Крипа с сомнением потеребил бороду:
— У Арджуны есть соперник. Это Карна, сын колесничего.
Правда, в народе говорят, что настоящим его отцом был сам бог солнца Савитар. Он дваждырожденный, и в минуту душевного напряжения его окутывает поле брахмы такой силы, что окружающим заметно сияние и кажется, что он одет в естественный панцирь. Впрочем, Арджуна, воспитывавшийся при дворе, понятия не имел о Карне и встретился с ним лишь в день, когда Дрона счел, что пришло время царевичам показать свое искусство. Неподалеку от Хастинапура были возведены арена и беседки для знати, чуть поодаль плотники соорудили скамьи для простого народа. В день, когда созвездия благоприятствовали, Дрона призвал царевичей принять участие в состязаниях. Повелитель Хастинапура Дхритараштра вышел в сопровождении своей супруги Гандхари и матери Пандавов Кунти. Он очень сожалел, что из-за своей слепоты не может наблюдать состязание. Первым среди стрелков из лука был, бесспорно, Арджуна. Бхимасена и Дурьодхана показали, насколько искусно они владеют палицами. Их поединок был таким ожесточенным, что народ пришел в неистовство. Повсюду раздавались крики, кое-где началась потасовка. Дхритараштра, ощутивший эти волны ярости, приказал Дроне остановить поединок. Противники разошлись. С одной стороны арены Бхиму, разгоряченного схваткой, окружали четверо Пандавов, против них стеной стояли многочисленные Кауравы во главе с Дурьодханой. И вдруг на арену вышел воин в сияющем панцире и серьгах. На поясе его был меч, а в руках он держал лук. Чараны не скупятся на слова восхищения, когда сочиняют песни о Карне. Они сравнивают его с золотистой пальмой, могучим львом, самим богом солнца.
Его появление потрясло не только певцов, даже патриархи Высокой сабхи были удивлены его способностями и больше всего тем, что такой человек остался вне нашего братства. Потом выяснилось, что он долгое время жил в какой-то глухой деревеньке среди джунглей, неподалеку от Хастинапура. Но хоть его отец и служил колесничим в армии Дхритараштры, сам Карна в городе почти не бывал, а жил затворником в доме своей матери. Нрава он был замкнутого, недоверчивого и, рано почувствовав свой дар, никому о нем не рассказывал, интуитивно постигая приемы управления брахмой. Отец научил его обращаться с оружием, а брахма помогала достичь совершенства. Потом он ушел из дома и долго скитался, но не прекращал упражнений. Где-то он обрел сияющий панцирь, который сидел на теле, как вторая кожа, и был недоступен никакому оружию. В панцире и драгоценных серьгах Карна появился в Хастинапуре, Карна попросил разрешение продемонстрировать свое умение и поразил все мишени, которые до этого достигли только стрелы Арджуны. Это необычайно обрадовало Дурьодхану.
«Наконец-то нашелся достойный соперник Арджуне! — воскликнул он. — Благодарение судьбе, что ты явился сюда. Располагай же мною, как желаешь, о могучерукий!»
Эти ласковые речи размягчили сердце Карны, не привыкшего к учтивому обращению. Поединка Высокая сабха всё-таки не допустила. Но Карна остался при дворе Дхритараштры. Неисповедимы законы кармы. Из ничего родилась смертная вражда Пандавов и Карны. Она разгорелась с новой силой на сваямваре дочери царя Панчалов.
— Вы, наверное, слышали легенды о том, как молодой Арджуна завоевал прекрасную Кришну Драупади. А я был там и видел все это своими глазами, — сказал Крипа.
— Мы хотели еще раз услышать об этом, — сказал Митра.
Крипа, кивнув в знак согласия и встав с циновки, проверил, правильно ли мы держим луки на вытянутых руках, достаточно ли широко расставлены наши ноги в стойке «треугольника».
— Лук — первейшее оружие дваждырожденных. Выстрел я бы приравнял к обряду жертвоприношения. Вы должны забыть о себе, слиться с тонким стержнем, соединяющим небо и землю. Сознание прокладывает дорогу стреле. Любое колебание мысли уводит стрелу в сторону, подобно мощному порыву ветра. Пробежало по чистому небосклону сознания облако мысли — и порвана священная нить, ведущая стрелу к цели. Не случайно на сваямваре Драупади именно владение луком должно было помочь избрать самого достойного. И не случайно победа досталась Арджуне. Его брат Бхимасена наделен большей физической силой, и страсть его к Кришне Драупади была сильнее. Но только его младшему брату Арджуне, любимому ученику Дроны, оказался под силу этот подвиг духа. А состязаться пришлось с самыми известными воинами нашей земли.
Да, Кришна Драупади была во всех отношениях достойной того, чтоб за нее бороться.
Чараны пели, что при одном взгляде на нее все цари были поражены богом любви. «Безупречно сложена, нежна и разумна, глаза подобны лепесткам лотоса, смуглая кожа словно излучает теплый свет. От нее исходит благоухание, как от лепестков голубого лотоса».
К собравшимся вышел могучий сын царя Друпады Дхриштадьюмна и голосом глубоким, как облако, провозгласил имена, происхождение и заслуги собравшихся на сваямвару царей и кшатриев. Там был Дурьодхана в сопровождении других сыновей Дхритараштры, царя Кауравов, с ними был могучерукий Карна, слава о сверхъестественной силе которого давно пересекла границы Хастинапура. Доблестный сын Друпады Дхриштадьюмна провозгласил: «Кто, обладая высоким происхождением, прекрасной внешностью и силой, исполнит трудный подвиг, пронзит стрелами высокую цель, того Драупади должна избрать сегодня в мужья!» Такое испытание вместо поединка на мечах или палицах было назначено царем Панчалы по совету Высокой сабхи и позволяло дать преимущество дваждырожденным — кшатриям. Только человек, обладающий брахмой, мог попасть в мишень по размерам, не превосходящим наконечника стрелы. Да и для дваждырожденных, как думали многие, эта цель была недостижима.
Впрочем, у большинства претендентов до стрельбы вообще дело не дошло, они не смогли даже натянуть тугой лук царя Друпады. Брат Дурьодханы Духшасана, распаленный красотой Кришны Драупади, несколько раз подходил к этому оружию, все-таки смог натянуть тетиву, но не совладал с пожиравшей его страстью, и пущенная им стрела просвистела мимо цели далеко в открытое поле. И вот перед мишенью остались лишь два воина. Карна в блистающих доспехах и никем не замеченный до этого широкоплечий юноша, одетый по обычаю странствующих риши в шкуру черной антилопы. Карна легко натянул тугой лук, но Кришна Драупади не позволила ему сделать выстрел, сославшись на его низкое происхождение. Тогда все взгляды обратились к неизвестному брахману.
