Длина канала десять километров. Если их проехать — распахнется необозримая водная гладь, еле заметно окаймленная у горизонта темной полоской западного берега. Это степное море тоже Волга. Но рукотворная. Точнее, возрожденная.
Когда проектировщики КАРОСа искали место для водохранилища, чтобы создать запас воды на случай засухи, они наткнулись на естественное углубление в степи — русло высохшей протоки, называвшейся Кривой Лукой. Степь поднесла строителям подарок — почти готовый котлован, который нужно было оградить водонепроницаемыми дамбами. Дамбы отсыпали, подвели канал, пустили воду, и очень быстро, прямо на глазах, образовалось колоссальное водохранилище с площадью зеркала в 4560 гектаров, длиной в 42 километра и запасом воды в 96 миллионов кубических метров. По берегам его уже закладываются лесопосадки. В будущем здесь возникнет уникальный природный объект — лесное озеро.
Дамбы канала и водохранилища, соединяясь, ограничивают северо-западный угол территории КАРОСа. Отсюда открывается желто-зеленое бескрайнее пространство, четко расчерченное на прямоугольники тонкими голубыми линиями. Эти прямоугольники, так называемые рисовые чеки окантованы по краям каналами-оросителями и каналами сброса.
Переходя от чеки к чеке, можно увидеть, как растет рис. Поле-озеро, над которым золотыми волнами переливается на ветру доспевающее зерно. Поле, где уже спущена вода, топкое, как болотная трясина,— рис здесь поспел, но убирать его начнут дней через десять, когда по высохшей земле смогут пройти тяжелые машины. Поле где ломаной шеренгой движутся ярко-красные комбайны и выстилают изумрудное жнивье длинными ровными валками скошенного риса. У комбайна, поставленного на обмолот, можно сойти с дороги перед ревущими грузовиками, уходящими на элеватор, и набрать горсть тяжелого шершавого темно-желтого рисового зерна.
Рис — культура чрезвычайно выгодная. При умелом и старательном возделывании он дает поразительные урожаи. Но, с другой стороны, он требует труда и опыта побольше, чем другие зерновые. Рисовое поле недостаточно просто вспахать и засеять. После посева забороненное поле необходимо прокатать катком, уплотнить землю, чтобы вода, которой заливают чеку, не вымывала из земли семян — на радость птичьему народу в голодную весеннюю пору. А потом неусыпно следить за водой, вовремя доливать ее и вовремя спускать, учитывая испарение на жгучем здешнем солнце и пусть нечастые, но тем не менее случающиеся дожди. Рисовое поле очень капризно реагирует на влагу не дольешь или перельешь на два-три сантиметра — недоберешь десяток центнеров зерна.
Ну, а прежде всего поле нужно построить выровнять, выгладить его поверхность, сделать его горизонтальным, как бильярдный стол, окружить водонепроницаемыми дамбами, подвести несколько каналов и оборудовать их устройствами для залива и спуска воды.
Саша Доронин находился в поле — в самом прямом и точном смысле этого слова. Шел по автомобильной колее, накатанной грузовиками и автоскреперами. Нес на плече легкий штатив, а под мышкой — небольшой серый ящичек с нивелиром. Рядом с ним техник-геодезист Наташа Ефимова несла полосатую длинную рейку — основной ее инструмент. Шли они на строительство поля.
Стоял сентябрь — самое лучшее в низовьях Волги время. Дул легкий ветер, было прохладно, солнечно, сухо, и не зудели комары. И, что приятнее всего, не было пыли. Правда, это длилось до тех пор, пока они не подошли к участку, где скреперисты строили поле под очередную рисовую чеку.
Ножи работавших с рассвета скреперов срезали тонкий слой почвы, обнажали плотный и сухой суглинок, и он пылил, как в знойную сушь в разгаре лета. Для работы с нивелиром пыли, пожалуй, было многовато. Ее несло по ветру, как дымовую завесу, она поскрипывала на зубах и оседала на ресницах.
Остановившись на краю участка, мастер и техник ждали, когда их заметят.
А их заметили издалека, в степи не спрячешься, здесь человека видно за десяток километров. Скрепер, подъехавший вплотную, резко затормозил. С капота трактора потоком хлынула бежевая пыль. Лязгнув, открылась дверца. С гусеницы на землю спрыгнул бригадир Анатолий Солодилов.
— Здравствуйте, Саша и Наташа! — улыбнулся бригадир.
Девушка охнула от железного рукопожатия. Саша напрягся, чтобы не сморщиться от боли в пальцах, и ответил с почтением:
— Добрый день, Анатолий Григорьевич.
Впрочем, почтение в голосе мастера было отнюдь не мимолетным. К этому бригадиру и ко всем его ребятам Саша испытывал почтение искреннее и постоянное — эта бригада была гордостью не только их прорабского участка и не только ПМК-22, но всего главка «Астраханрисстрой». Пятеро солодиловцев, четыре скрепериста и один бульдозерист, могли в любое время года спокойно и без лишних слов дать полторы-две нормы выработки и постоянно занимали первое место в соревновании скреперных бригад. Проигравшие говорили полушутя, но не без досады, что у Солодилова есть какой-то «секрет».
— Конечно, есть,— смеялся Солодилов. — И не один, а целых пять. Мы же «бригада бригадиров».
Дело в том, что все солодиловцы — Юрий Осипов, Леонид Селезнев, Вениамин Филиппович Бармин и сын его Юрий — возглавляли в свое время бригады. Каждый имел свои причины на то, чтобы оставить эти должности и перейти в рядовые механизаторы.
Каждый знал свое дело не хуже бригадира и работать умел не хуже его. Это были профессионалы высокого класса, и не случайно именно им доверили испытание сложной технической новинки — лазерной установки «Калина-1».
Постройка рисовой чеки — дело тонкое. Легко сказать выровнять кочковатую поверхность закаменевшего от зноя поля, сделать ее такой горизонтально-гладкой, чтобы сравнение с крышкой бильярдного стола звучало бы вполне обоснованно. Однако «крышка» рисовой чеки занимает, как правило, десять-пятнадцать гектаров, а допустимые понижения и возвышения на ней в силу непререкаемых агротехнических условий ограничены жесткой величиной — пять сантиметров. От скрепериста требуются снайперский глазомер и аптекарская скрупулезность, колоссальное трудолюбие и поистине ангельское терпение, чтобы управлять сразу двумя могучими машинами — трактором и идущим на прицепе скрепером — с той внешней легкостью, с какой хороший плотник или столяр работает отточенным до звона, пригнанным по руке рубанком. И что еще немаловажно — незаурядная физическая выносливость. Учеными подсчитано, что даже на простом бульдозере при планировке рисовых полей водитель должен выполнять около двух тысяч операций в час — это нагрузка для штангиста-рекордсмена. А на скрепере она еще больше.
И вот теперь у скрепериста есть помощник, резко снижающий физическую нагрузку человека и обеспечивающий заданную точность планировки. Он берет на себя половину работы — управление скрепером, оставляя механизатору управление трактором-тягачом.
Электронно-механический робот «Калина» представляет собой «семейство» приборов, работающих в ритме единой системы. Мозг и сердце системы — гелий-неоновый лазер, укрепленный на регулирующейся по высоте подставке. Все остальные члены этого «семейства» — фотоприемные устройства, комплекты фотоэлементов, установленные на тракторах или скреперах. Лазер вращается, и луч его скользит по воображаемой плоскости, параллельной проектному профилю строящегося поля. Пойманный фотоприемником лазерный луч, превратившись в электрический сигнал, чутко и бдительно «руководит» работой скрепера: на возвышениях заглубляет нож, чтобы он срезал лишний пласт земли, на понижениях же высыпает из ковша необходимое количество грунта.
На этот раз «Калина» временно не работала. Погасший лазер маячил на подставке-треноге в дальнем конце поля
— Сел питающий аккумулятор. Доводим чеку вручную,— объяснил Солодилов Доронину.— Все будет в норме, ты не беспокойся.
— Сейчас увидим,— строго сказал мастер, устанавливая нивелир.— Уводи скрепера, пыль мешает.
Первые же замеры показали, что бригадир не тратил слов впустую. Великолепные мастера своего дела, солодиловцы и вручную работали с точностью лазерного луча. Придраться было абсолютно не к чему, и, проводя нивелировку чеки, Саша испытывал удовлетворение. Что-что, а уж эту работу он способен оценить — как-никак и сам виртуоз в своем деле. Мельком поглядывая в нивелир, Доронин брал отсчет на расстоянии, доступном редкому геодезисту, и брал мгновенно. Его помощница Наташа с рейкой в руках ходила по полю, почти не останавливаясь. Не в первый раз работая с Дорониным, девушка знала, что на каждой точке она должна стоять секунду-две, больше мастеру не требовалось.
Работа у Саши шла автоматически и не мешала размышлять о разном. Однако сейчас ему думалось о том, о чем не очень-то хотелось думать.
Будущим летом кончаются три года его работы на КАРОСе. Он обещал жене уехать в Куйбышев, под отчий кров. Но что там, в Куйбышеве, кроме крова? Контора треста, институт, проектное бюро?
