Точно так же, впрочем, и дятловые вьюрки, жители Галапагосских островов, пользуются для извлечения из-под коры деревьев личинок жуков-точильщиков шипом кактуса или тонкой прямой палочкой. Не менее любопытно и другое. Вьюрки обрабатывают свои «орудия производства», укорачивая слишком длинные палочки, и обламывают мешающие ответвления. Наиболее удачно и удобно сделанные орудия «вьюрки подолгу носят с собой в клюве, а во время поиска добычи вставляют их в какую-нибудь трещину коры дерева.
Не так давно в одном из зарубежных зоологических журналов был описан такой любопытный факт. В зоопарке американского города Сент-Луис, как и во всех зоопарках мира, утро начинается с Сборки клеток и вольер. Служители подметают, выносят мусор, моют их. Звери по-разному относятся к этим процедурам. Волку-самцу, которого содержали вместе с маленькими волчатами, явно не нравился холодный душ. И, завидев служителя со шлангом, волк предпринимал меры предосторожности. Он загонял щенят в будку и, дергая за веревку, закрывал ее. Когда мытье клетки заканчивалось, зверь выпускал малышей.
Чем все это можно объяснить? Если говорить о волке, то можно не сомневаться, что на воле ему не приходилось сталкиваться с описанной ситуацией. Чтобы выработался условный рефлекс, требуется предварительное обучение, но волк не учился закрывать клетку. Остается сделать единственно возможный вывод: действия волка — это проявление рассудочной деятельности. Что касается шимпанзе, любопытно отметить, что их поведение, тоже в какой-то мере рассудочное, вызвано суровой необходимостью: в саваннах значительно труднее добыть пищу, чем в лесу; чтобы прокормиться и выжить, хочешь не хочешь, приходится быть изобретательным!
Подобные факты выглядят очень убедительно.
Академик И. П. Павлов долгое время, борясь против рецидивов антропоморфизма, штрафовавший своих сотрудников за выражения «собака подумала», «собака захотела», «собака почувствовала», в конце жизни не случайно отмечал зачатки конкретного мышления у человекообразных обезьян.
Одним из бесспорных признаков проявления разума считается способность мозга вырабатывать и хранить обобщенные образы, служащие эталонами при опознавании конкретных объектов. Пример безошибочного узнавания человеком любой собаки, хотя бы данная порода была ему ранее неизвестна, причем в любой позе и в любом ракурсе, стал классическим. Но ведь то же самое и с таким же успехом проделывает и любая собака (и даже кошка). Можно, правда, возразить, что она пользуется скорее всего не зрением, а обонянием. Но, во-первых, кажется, никто не ставил таких опытов опознавания в условиях, исключающих участие обоняния. А во-вторых, чем обобщенный обонятельный образ хуже зрительного?
Ну, а что показывает изучение поведения насекомых, стоящих на значительно более низкой ступеньке эволюционной лестницы?
Долго считалось: обучаться способны лишь высокоорганизованные животные — дельфины, слоны, обезьяны, собаки. А поведение насекомых сугубо инстинктивно. Оно раз и навсегда жестко предопределено их генами, оно передается по наследству. Однако многочисленные эксперименты, проведенные учеными, и, в частности, опыты Г. А. Мазохина-Поршнякова с пчелами, в какой-то мере опровергают эти утверждения. Несмотря на то что уровень организации мыслительного аппарата пчелы крайне примитивен, а ассоциативные центры мозга бедны нервными клетками, ее можно отнести к разряду животных-«интеллектуалов».
Удачное сравнение немецкого натуралиста Карла Фриша, который уподоблял жизнь пчел волшебному колодцу (чем больше из него черпаешь, тем глубже он становится), применимо ко всем насекомым. Они порой, как показали опыты, справляются с такими задачами, которые могут решить обезьяны и собаки, но которые не под силу курам и золотым рыбкам.
Мир животных еще во многом остается загадочным для человека. Однако те знания, которые добыли для нас за последние десятилетия новые науки — этология, зоопсихология, бионика и другие — о поведении, способностях и повадках «братьев наших меньших», требует сегодня нового отношения к ним, как к существам с зачатками разума.
Однако возникает вопрос: как найти к нему дорогу?
Общеизвестно положение теории информации, что в тех случаях, когда между двумя системами можно установить прямую и обратную связь, например посредством языка, возможно и целенаправленное управление. Следовательно, чтобы по-новому наладить обмен информацией между нами и животными, необходимо прежде всего понять их язык, их способы получения и передачи информации.
Ныне мы точно знаем, что язык присущ не только человеку. Но язык человека и язык животных — это далеко не одно и то же. В отличие от человека большинству видов животных язык служит для выражения лишь своих биологических потребностей и обозначения определенных биологических ситуаций. Мы говорим «большинству видов», но не всем, ибо общение некоторых животных «коллективов» и прежде всего приматов достигает удивляющей поначалу сложности. Их язык несет относительно большую смысловую нагрузку; информация, которой они обмениваются друг с другом, выходит за рамки чисто биологических потребностей и ситуаций. «Мой опыт работы с животными показал, — рассказывает известный дрессировщик диких зверей заслуженный артист РСФСР В. Запашный, — что они могут передавать друг другу свое настроение, свои замыслы, какие-то свои планы... Вероятно, не так просты эти звери, как мы склонны иногда думать. Может быть, просто еще не создана та аппаратура, не разработаны те методы, которые могли бы зафиксировать все, что происходит в психике животных».
Постичь язык животных, их мысли — давнишняя мечта человека. В древних легендах знание языка животных рассматривалось как необходимый атрибут мудрости. Однако легенды есть легенды. Но, может быть, они говорят о том, что далеким нашим предкам были известны элементы языка диких животных и они ими пользовались для приручения, для одомашнивания их?
Сегодня никто точно сказать не может, когда появились первые домашние животные. Археологические находки свидетельствуют о том, что процесс одомашнивания начался 10— 12 и даже 17—18 тысячелетий назад. И это, пожалуй, самое любопытное — раскопки говорят о том, что абсолютное большинство домашних животных, которых мы знаем, было введено в этот ранг до нашей эры.
По-видимому, образовавшийся из одомашненных животных своеобразный прайд вполне удовлетворял насущные потребности человека в пище, одежде, транспортной и тягловой силе, сторожевой службе и даже средствах почтовой связи (голубиная почта существовала еще до нашей эры). Не было нужды в приручении новых видов. Наоборот, некоторые ранее одомашненные животные со временем как мало эффективные в хозяйстве даже отсеялись из него. Весь свой ум, энергию и опыт человек направил на приумножение особей прирученных видов. Одновременно он начал активно вмешиваться в процесс их эволюции, повышая их продуктивность. Создавая селения и города, занимаясь развитием животноводства и земледелия, человек постепенно все больше и больше изолировал себя от мира диких животных. Порвалась «связь времен». Стали забываться когда-то накопленные знания «сигнального кода» животных.
Изучением языка животных ученые начали серьезно заниматься лишь сравнительно недавно — 35—40 лет назад. Исследования позволили выявить, видимо, все основные системы связи, имеющиеся в животных сообществах, расшифровать смысл отдельных сигналов, определить «словарный запас» языков млекопитающих, птиц, рыб, насекомых и так далее.
Мир животных, как это удалось установить к настоящему времени, имеет несколько форм связи. Простейшая из них — осязательная (тактильная, контактная связь). Ею, например, пользуются некоторые черепахи Эгейского моря, чтобы отличать друг друга. Природа разработала для них следующую систему: самцы постукивают по панцирю самки в разных ритмах. Если самка узнает знакомый ритм, она признает самца. Хорошо развита тактильная связь у рыб, обитающих в мутных водах. У них имеются сложно устроенные длинные осязательные органы — разнообразные усы и отростки. Очень часто такие рыбы передают информацию, ощупывая друг друга усиками или взаимно скрещивая усики так же, как это делают со своими антеннами муравьи.
В другом случае общению животных помогает химия. Имеются рыбы, которые различают по запаху партнеров по стае, их пол и возраст: гольяны используют химические вещества, выделяемые слизистыми клетками кожи, подавая сигнал об опасности; караси пользуются химическими сигналами в нерестовых играх. Шмели, жуки и отчасти термиты выделяют специальные пахучие вещества, нанося указатели на пути к пище, к месту переселения и т. п.
Еще один помощник в общении — электричество. Им пользуется, как установил доктор биологических наук В. Р. Протасов, множество рыб, у которых, как еще недавно считалось, нет электрических органов. Излучаемые в воду слабые электрические разряды так называемыми неэлектрическими рыбами удалось зарегистрировать в аквариумах и в естественных водоемах.
