Затем она берет другое яйцо и линии наносит уже волнистые на небольшой площади неистощимая фантазия гуцульских хранительниц древнего искусства рождает такое количество вариаций рисунка, орнамента и росписи, что среди тысяч писанок практически невозможно найти две одинаковые.
Очень своеобразна и техника писанкарства. Узор, который нанесла расплавленным воском Анна,— это еще только контуры рисунка, которые со хранятся благодаря восковым линиям в первозданной белизне, когда яйцо опустят в ванночку с желтой краской.
И вот яйца стали желтыми. Вновь тонкий конус из медной фольги плавно движется по окружности, оставляя за собой след из растопленного воска. Следующая ванночка — с оранжевой краской. Вторично нанесенные восковые линии сохранят уже желтый цвет. А яйцо еще ждут новые восковые узоры и новые ванночки с красной, малиновой, коричневой, черной красками.
Анна держит черное яйцо над углями, а затем мягкой тряпицей стирает с него оплывший воск. Захватывающий момент — яйцо загорается десятком радуг. Теперь открылась вся ювелирная работа художницы, безупречная геометрия и цветовая гармония орнамента.
Чтобы рисунок заблестел глянцем, а краски лучше сохранились, яйцо покрывают тонким слоем бесцветного лака. Желток с годами превратится в сухой комочек и будет постукивать как в погремушке, а разукрашенная оболочка может храниться веками, не теряя привлекательности. Некоторые проделывают иглой маленькое отверстие в скорлупе еще свежего раскрашенного яйца и шприцем вытягивают содержимое. В музее в эту дырочку закачивают воск, чтобы ценный экспонат не был хрупким. В коллекциях сохранились писанки с прошлого века и краски их не пожухли. Если сейчас писанкарки пользуются анилиновыми красителями, то раньше их брали в природе. Нежный желтый цвет давали лепестки заповиди, или, как ее еще называют, косицы. Золотистый — шелуха луковицы, коричневатый — гречневая полова. Использовали для приготовления красок кору деревьев, полевой хвощ и другие растения.
— Чтобы раскрасить одно яйцо, требуется от пятнадцати минут до нескольких часов в зависимости от сложности рисунка,— говорит Анна — А рисунков в народе создано великое множество «клинцы», «сорокаклинцы», «вазонковая», «воловье очко» «дубовый лист», «кучери», «бараньи рога» «колосок» и многие другие.
Все эти рисунки, простые и сложные, даже отдельные линии и черточки наделены определенным смыслом, идущим еще от языческих времен. Сама писанка, по народному поверью,— символ весны, солнца, возрождения природы. Поэтому очень характерен мотив «древа жизни» в виде веточек, цветов, пышных кустов, листьев, елочек, колосьев. А изображение колоса к тому же символизирует обильный урожай, напоминая о том, что с древних времен Украина была житницей Европы. Животные на языке символов — а их изображений тоже немало на писанках — означают процветание.
Христианство заставило говорить писанки своим языком, приурочив их к церковному празднику пасхи.
Весной писанки принято дарить родным, близким в знак расположения и дружбы. Девушки преподносят их понравившимся парубкам и это можно считать предварительным согласием в случае сватовства. Дома писанки держали для защиты от молний и пожара. Яйца с изображениями курицы и петуха подносили бездетным замуж ним женщинам.
Одно древнее верование гласит, что если обычай — делать писанки — забудется, то прикованное ныне чудовище порвет свои узы и уничтожит жизнь. В год когда писанок делается мало, его оковы якобы ослабевают и распространяется зло. Когда же их много, чудовище неподвижно, ибо любовь побеждает зло.
Вот сколько разных знамений, оказывается, связано с куриным яйцом, украшенным искусными руками. Сейчас, давно уже потеряв свой религиозный смысл, пережив и язычество и христианство писанки восхищают нас как образец миниатюрной украинской живописи.
Работа Анны Бобяк подходит к концу. С последних яиц стирает она почерневшей тряпочкой воск. Растет горка писанок. Завтра утром Анна и Дмитрий пойдут по селу дарить соседям писанки, дарить и получать ответные подарки.
Александр Миловский / Фото автора
С. Космач, Ивано-Франковская область
Приключения короля Артура и рыцарей Круглого Стола
Сказания об Артуре и его славной рыцарской дружине родились около полутора тысяч лет назад на крутом изломе истории древней Британии. Коренное кельтское население страны — бритты — отбивалось тогда от нашествия упорных и жестоких германских племен — англов и саксов, которые на своих легких и длинных плоскодонных лодках достигали побережья Британии, продвигались в глубь страны, огнем и мечом опустошая все на своем пути. Легенды о храбром и могучем короле Артуре, которому удалось собрать под свои знамена лучших воинов Британии, сокрушить и изгнать ненавистного врага и создать фантастическое Логрское королевство — царство рыцарской добродетели, благородства и справедливости,— являются своеобразным поэтическим отражением этих страниц истории. Насыщенные элементами фантастики, народных преданий, эти легенды, дошедшие до нас в опосредованном виде, благодаря тому что они интенсивно использовались в литературе, представляют собой выдающийся памятник коллективного творчества народа. Сказания об Артуре и рыцарях Круглого Стола оказали большое влияние на литературу, искусство и культуру европейских народов. Артуровские легенды дали жизнь так называемым рыцарским романам, которыми зачитывался знаменитый испанский идальго Дон-Кихот Ламанчский, избравший своим идеалом и примером для подражания храбрейшего и благороднейшего рыцаря — Ланселота. Легенда о Тристане и Изольде, вошедшая в этот цикл, на века стала «прекрасной повестью о любви и смерти». Красивые героические истории о рыцарях, их имена, отдельные эпизоды встречаются во многих произведениях литературы, в музыке, поэзии, живописи, в росписи стен старинных замков. Эти легенды и основанные на них рыцарские романы стали пародийно-сатирическим материалом для романа М. Твена «Янки при дворе короля Артура». Артуров цикл имеет не только чисто литературное значение. В нем отражается формирование нравственных принципов, имеющих общечеловеческую значимость, таких, как честность, верность долгу, благородство, рыцарское отношение к женщине, товарищество, бескорыстие, скромность, мужество, отвага. Даже идея Круглого Стола как символа равноправия и уважения достоинства каждого пришла к нам именно из романов об Артуре. Имя Артура и до сих пор служит в народе символом — подчас наивным — надежды в грядущее торжество справедливости. Когда правительство объявило недавно о намерении закрыть несколько десятков шахт в Уэльсе, возмущенные шахтеры вышли на улицы. Среди плакатов, которые они несли, был и такой: «Где же король Артур?» Поскольку легенды Артурова цикла, рыцарские романы существовали во множестве вариантов, сюжетно не связанных между собой, давно делались попытки собрать их, выстроить хронологически и событийно и представить как единое целое. Книга Р. Л. Грина, перевод которой предлагается читателю, представляет собой современную популярную версию артуровских легенд. В журнальном варианте книга Р. Л. Грина публикуется в сокращении, начиная с того момента, когда в основном завершается создание королевства логров.
Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь
Год за годом росла слава двора Артура, и самые благородные и храбрые рыцари стремились своими доблестными и смелыми деяниями завоевать место за Круглым Столом.
Много историй рассказывается об этих рыцарях: о Ланселоте и Гавейне, о Тристраме и Гарете, о Персивале, Ивейне, Мархаусе, Клегисе, Агравейне и многих, многих других. На их долю выпало больше славных приключений, чем о том может быть поведано в книге.
Храбрейшим из рыцарей был сэр Гавейн. И только сэр Ланселот, сэр Галахэд и сэр Персиваль могли превзойти его. На долю Гавейна выпало много удивительных приключений, но лишь об одном из них можно здесь рассказать.
Однажды король Артур праздновал рождество в Камелоте, и все храбрейшие рыцари и все прекраснейшие леди его двора были с ним. И главные торжества выпали на день Нового года. Королева Гвиневера, одетая в яркие шелка, сидела под вышитым пологом, усеянным драгоценными камнями. Прекрасна была она с ее сияющими серыми глазами, и каждый рыцарь склонялся в почтительном поклоне перед ней, прежде чем занять свое место. Подле нее сидел король Артур, радовавшийся этому благородному собранию и царившему в зале веселью. Но он не начинал пир, ибо таков был его обычай: не приступать к трапезе до тех пор, пока не услышит рассказа о каком-то рыцарском деянии или пока новый, необычный или страшный подвиг не позовет его рыцарей.
