Хуанито с трогательной готовностью вызвался нырять за бочками: они находились под днищем плота, на глубине около полутора метров. Возражать никто не стал, и Хуанито, широко улыбаясь, надел одну из масок Жана и исчез в волнах. Остальные торопливо готовили канаты, с нетерпением поглядывая на край плота, где время от времени появлялась голова Хуанито, поднимающегося за свежей порцией воздуха. В конце концов мы не выдержали и подошли к нему выяснить, из-за чего задержка.
— Я отвязал первую бочку, а она ни с места, — сообщил Хуанито с несчастным видом.
Видимо, бочка полна воды... Соединенными усилиями извлекли ее из-под плота. Совершенно верно: из дыры в боку хлестала вода. Бочка не проржавела — ведь она была из алюминия, — и все же в ней появилась дыра. Страшная мысль поразила меня: может, плот потому и тонет, что все бочки полны воды?
Нырнув вместе с Хуанито, я поспешно отвязал следующую бочку. Она сразу же всплыла на поверхность... Н-да-а... Может быть, мы все-таки тонем не из-за бочек, а вопреки им? Нырнул еще раз. Третья бочка тоже всплыла. И четвертая, и пятая, и шестая. Я успокоился, однако не совсем. Если окажутся еще дырявые бочки, то целых будет недостаточно, чтобы обеспечить нужную грузоподъемность «Тройки». А тут еще стемнело, и пришлось прервать работу.
Утром 8 августа начали соединять перекладинами два боковых поплавка. Работа простая, однако она осложнялась тем, что длинные мачты не укладывались на корме «Таити Нуи II». Приходилось прыгать за борт и выполнять одновременно три действия: удерживаться самим, оберегать бочки от волн и крепить перекладины. Дело подвигалось черепашьими темпами, и когда мы, наконец, завязали последний узел, стемнело, и было поздно спускать на воду наше причудливое создание.
Мы были уверены, что проводим последний вечер на борту «Таити Нуи II».
Увы, и на этот раз наш оптимизм оказался преждевременным. Ночью юго-восточный ветер сменился северо-восточным, притом довольно сильным, и 9 августа мы, вместо того чтобы обкатывать «Тройку», весь день цеплялись за крышу каюты. Волны обращались с нашим аварийным судном весьма бесцеремонно, однако все узлы устояли; только веревки, крепившие «Тройку» к «Таити Нуи II», вдруг начали сдавать. Хоть и не хотелось покидать сравнительно безопасную площадку, однако пришлось слезать с крыши и, демонстрируя чудеса эквилибристики, привязывать «Тройку» покрепче. Все обошлось благополучно. Мы радовались маленькой победе и даже возомнили, что ветер скоро утихнет.
Но ветер не стих, а когда смеркалось, к «Тройке», устало махая крыльями, подлетела большая белая птица и села на нее. Мы истолковали это как дурную примету и, к сожалению, не ошиблись. Разразился яростный шторм, по сравнению с которым недавний норд-ост казался легким пассатом. Непроницаемый мрак, оглушительный рев ветра. Мы словно ослепли и оглохли, но непрерывные сотрясения платформы ярко говорили, какому испытанию подвергаются балансир и аварийный плот. Особенно неприятно становилось, когда валы поднимали «Тройку» и били ее о стойки каюты. Все отлично понимали: нам недолго жить, если волны разобьют или унесут «Таити Нуи III». Но о том, чтобы проверить крепление, не могло быть и речи: стоило кому-нибудь покинуть крышу каюты, его бы тут же смыло. Оставалось лишь уповать на полинезийского морского бога Таароа, который, по словам Эрика, не раз помогал ему в подобных случаях...
То ли помог Таароа, то ли наши молитвы дошли до какого-нибудь еще более могущественного бога, но к шести часам утра 10 августа шторм унялся настолько, что можно было спуститься с крыши и проверить «Тройку». Непостижимо: повреждения оказались так незначительны, что мы легко их устранили. А затем улетела белая птица. Значит, конец непогоде. Действительно, ветер стал стихать, однако продолжал дуть с северо-запада, относя нас слишком далеко на юг. Нужно было немедленно заканчивать «Тройку», если мы еще надеялись попасть на Старбак.
Осталось смастерить из пяти двухсотлитровых бочек средний поплавок. Но сначала надо было спустить на воду «Тройку», чтобы ее не увлекло в пучину, если «Двойка» пойдет ко дну, когда мы извлечем из-под палубы большие бочки. На случай катастрофы следовало заранее перенести на «Таити Нуи III» больного Эрика. Но два поплавка, скрепленные поперечными балками, не очень-то надежное убежище для больного человека. И мы решили хоть немного «благоустроить» «Тройку». Надергали из крыши гвоздей и сколотили из досок длинный ящик, который установили на левом борту «Тройки». На все это ушло немало времени, и переселение Эрика состоялось лишь около двух часов дня.
Дружно взявшись за один из поплавков, приготовились столкнуть плот в воду, однако тут же спохватились: сильное волнение грозило опрокинуть «Тройку», как только мы выпустим ее из рук. На всякий случай перенесли Эрика обратно, прежде чем возобновить спуск нового судна на воду. Пришлось пережить несколько неприятных минут, но все обошлось хорошо. Правда, спущенная на воду «Тройка» качалась гораздо сильнее, чем «Таити Нуи II», но мы утешали себя тем, что ей просто недостает балласта.
Подтянули «Таити Нуи III» канатом к борту; Хуанито и я удерживали канат, а Жан и Ханс положили на новый плот Эрика. Затем поспешно перенесли секстант, радиоприемник, несколько книг по мореходному делу» а также большую часть продуктов и питьевой воды.
Мы ослабили канат с таким расчетом, чтобы «Тройка» находилась метрах в двадцати от «Таити Нуи II»; однако ветер сразу подхватил ее и прижал к нашей корме. Сколько ни отталкивали «Тройку», она неизменно возвращалась, словно упрямый утенок, боящийся покинуть мать. По предложению Эрика мы поставили на «Тройке» парус величиной с полотенце и вытравили еще метров десять каната. Результат превзошел все ожидания: теперь аварийное судно обошло нас и вырвалось вперед.
Часы показывали три, и мы торопливо принялись отвязывать двухсотлитровые бочки. Чтоб плоты не столкнулись, мы не стали подтягивать «Тройку», а доставляли большие бочки вплавь, поочередно укрепляя их в средней раме. Тридцать метров туда, столько же обратно. Одним словом, эта операция заняла немало времени, и, когда мы закончили, стало смеркаться. Эрик и Жан провели ночь на «Тройке», Хуанито, Ханс и я — на «Двойке». В отличие от своих товарищей я спал очень беспокойно, поминутно просыпался и полз к краю крыши, чтобы проверить буксир: обрыв каната грозил нам троим не менее роковыми последствиями, чем Эрику и Жану.
Утро 11 августа началось совещанием. Как скорее завершить постройку «Таити Нуи III»? Нашему гордому судну недоставало палубы, мачты и рулевого весла, но мы твердо верили, что сможем отправиться на нем в путь в тот же день, стоит только разумно организовать работу и как следует приналечь. Прошедший шторм расчистил небо; казалось, пока нечего опасаться непогоды. Увы, вскоре серая пелена скрыла солнце, волнение заметно усилилось.
Правда, ни Хуанито (он настилал палубу), ни Эрику и мне (мы делали рулевое весло) волны не мешали. Зато Жан и Ханс, на чью долю выпала задача доставить с «Двойки» на новый плот побольше досок и бревен, явно вели неравный поединок с валами. Именно в этот день море, как назло, кишело назойливыми акулами. Однако Жан и Ханс не сдавались; нас все еще не оставляла надежда, что удастся закончить до вечера.
Но вот стемнело, а мы не поставили мачту и — самое главное — не перенесли на аварийный плот балансиры с «Двойки».
Волей-неволей приходилось еще раз отложить «отплытие».
Эрик и Жан всю предыдущую ночь ругались (и как это я забыл об их вражде!), поэтому я попросил Жана перейти на «Двойку», к Хансу, а сам на ночь устроился на «Тройке», в обществе Эрика и Хуанито. И сразу же сделал два неприятных открытия. Во-первых, поплавки погрузились значительно глубже, чем мы рассчитывали. Во-вторых, я явственно ощущал, как большие бочки в средней раме смещаются, когда плот взбирается на гребень волны или скатывается в ложбину. Посоветовался с Эриком, пришли к заключению, что слишком рискованно окончательно переходить на «Тройку», сначала надо увеличить ее устойчивость и грузоподъемность.
12 августа, как только рассвело, принялись извлекать из-под «Таити Нуи II» оставшиеся жестяные бочки. Три из них не проржавели, и мы не замедлили поместить их в трех углах «Тройки». В четвертом укрепили для равновесия не очень изящную на вид, но эффективную связку пустых бутылей. Бочки среднего поплавка обшили снизу, теперь они оказались зажатыми между двумя рамами и перестали дергаться и сползать.
Эти непредусмотренные операции заняли еще день. С унынием и печалью провожали мы последние лучи солнца, скользнувшие по поверхности океана.
Прошла целая неделя с тех пор, как началось сооружение нового плота. В полдень, определив координаты, я установил, что нас отделяет от Стар-бака менее 100 миль. Мы двигались значительно южнее широты острова, и норд-ост с каждым часом увеличивал угол между действительным и желаемым курсом. Эрик внимательно изучал карту и спокойно, точно он сверился с графиком поездов, сказал:
