она руками. — Ноль! Абсолютный ноль!
Полина хмыкнула, подумав, что Алла, скорее всего, не в курсе того, что абсолютный ноль равен температуре минус 273 градуса по Цельсию, но, по сути, было и так понятно, что актриса имела в виду,
Полина вытерла стол и сполоснула разделочную доску. А когда повернулась, заметила, что глаза Аллы блестят от подступающих слез.
— Мы с Левой давно развелись. Лет десять уже… А он вот женился на этой полгода назад. Спрашивается, зачем? Вытащил из какого-то замшелого театра эту дуру малолетнюю, обезьяну голозадую…
— А Сайганов? — зачем-то спросила Полина.
— Сайганов? О, ну… — Алла отвлеклась, и теперь в ее глазах заплескался интерес. — Тоже из ниоткуда взялся. Его Левка на съемки пригласил в первый сезон. Кто-то порекомендовал, что ли. А сразу после премьеры и программы с его участием пошли. Про мистику и колдовство, — она задумчиво посмотрела в окно. — Он ведь и правда что-то умеет… Не знаю, чувствует, что ли… Да бог с ним, — отмахнулась Алла. — Ни рыба, ни мясо. Другой бы Маринку давно уже завалил, а этот…
От ее слов Полина опешила и часто заморгала.
— Чего удивляешься? — раскраснелась Алла. — Левка давно уже не боец. Ему кино важнее всего. Запустил себя… Кстати, — она поднялась и поискала глазами сумки. — Хорошо, что заговорили об этом, — она раскрыла молнию на дорожном чемоданчике и достала косметичку. Пошуршав внутри, выудила из нее несколько блистеров с таблетками. — С собой надо взять, — сказала Алла, запихивая лекарства в карман. — Мало ли, кому понадобится. Пойду будить команду, а то все проспят.
Если и было что-то странное во всем этом, то Полине так уже не казалось. И она, и те, кто оказался рядом с ней, похоже, несчастные люди, запутавшиеся в паутине собственных иллюзий и желаний.
Алла права — разве можно быть такой… Где-то здесь, в этих вологодских лесах осталась смелая Шуша, а она, Полина Скороходова, превратилась в тусклую тень той, кем была изначально…
На площадке перед домом собралась небольшая компания местных. В основном подростков, вокруг которых крутились их младшие братья и сестры. Старшее поколение, занятое домашними делами и заботами, не торопилось стоять и глазеть на приезжих. Те, кто проходил мимо, лишь громко здоровались, задерживаясь всего на минуту, чтобы оценить новенький мини-автобус, перекинуться парой слов с Митричем и председательшей и выцепить острым взглядом кого-нибудь из столичных гостей.
Деревня жила по своему распорядку, сложившемуся годами. По дороге, поднимая пыль, сначала прошло стадо коров, а затем, блея и толкаясь, с десяток коз. Полина наблюдала за ними из открытого окна и улыбалась. От всех этих звуков и запахов ей было необычайно хорошо. Странное дело — когда она бывала в коттедже у матери, то подобного не ощущала. Здесь же все было настоящим, нерафинированным — после торжественного и неспешного коровьего парада резко запахло навозом. Валентина Павловна, недолго думая, собрала еще дымящиеся лепешки лопатой и закинула их в кучу компоста рядом с грядками.
В дом Митрич и председательша зашли вместе, обсуждая последние деревенские новости. Затем плавно перешли на мировые и политические, и едва не поругались, когда дело коснулось пенсионной реформы.
— Помирать мне теперь за баранкой, что ли? — вопрошал Митрич. — А без работы как? Дочке обещал с ипотекой помочь.
— А ты к нам возвращайся, — предложила Валентина Павловна. — Или кормить детей своих будешь, пока они сами на пенсию не выйдут?
— Своему не помогаешь? — хитро прищурился Митрич, орудуя ложкой. — Чай, кормишь и поишь, а на себе экономишь!
Валентина Павловна передернула плечами и поставила перед водителем кувшин молока.
— Умолкни, Митрич. Пей, ешь!
Она собрала пакеты с едой, оставшейся после завтрака, добавив бутерброды с нежнейшим салом и запотевшую двухлитровую пластиковую бутыль с морсом. Митрич, закидав в себя блины и запив их двумя кружками молока, вытер рот и скомандовал грузиться.
К тому времени все были готовы, и две сумки с реквизитом уже стояли у порога.
Прежде чем сесть в автобус, Полина огляделась. Что-то царапнуло ее внутри, когда она подумала об участковом. Возможно, им удастся еще увидеться, когда они вернутся. И тогда… А что, собственно? Полина лишь вздохнула, так и не придумав ничего вразумительного. И сама она в глазах это парня, скорее всего, тоже выглядит невразумительной и еще, пожалуй, грубой… Вот за это было действительно стыдно. Просто рядом с ним Полина менялась, становилось другой, как будто спадала луковая шелуха, и показывался ядреный белый бочок — ну-ка, откуси! Морщишься? Горько? Так тебе и надо…
В рюкзаке лежал отцовский блокнот и тетрадь с ее черновиками. Все вокруг теперь ей было в помощь — воздух, природа, лес… Не хватало только крепкой руки отца. Но если постараться, то совсем скоро картинка оживет перед глазами. Надо пройти этот путь, не спотыкаясь и не останавливаясь.
Внезапно Полина увидела Мару, которая вырулила откуда-то сбоку, из-за кустов. Она шла медленно, не обращая ни на кого внимания и мрачно глядя себе под ноги. Полина посмотрела на Сайганова, который уже занес было ногу, чтобы залезть в автобус, но, заметив Мару, остановился. Костяшки его пальцев побелели, сомкнувшись на поручне.
Кушнер, уткнувшись в свои записи, даже не поднял головы.
— Где вас шатало, графиня? — обратился к Маре Геннадий Викторович.
Мара вздрогнула и за долю секунды изменилась в лице — расцвела улыбкой, деланно закатила глаза:
— Ах, князь, ходила до ветру. Погоды-то нынче какие стоят!
Оператор погладил камеру, словно младенца, и прищурился, разглядывая небо:
— И не говори! Погодка — как украли, ей богу! Надеюсь, в лесу такого безобразия не будет. Нам бы чего помрачнее, да поужаснее.
— Твоими молитвами под ливень бы не попасть, — фыркнула Алла. — Там, вроде, туча, — ткнула она пальцем в сторону горизонта.
— Кстати, было бы здорово поймать предгрозовой момент, — спокойно ответил оператор. — Так что каркай, дорогая, каркай! Кличь ураган! Входи в свой демонический образ!
— Иди ты, Гена, в сад… — огрызнулась Алла.
— Ждать-то вас когда? — спросила Валентина Павловна. — Уж к вечеру возвращайтесь, не поздничайте, оголодаете. А я баньку затоплю.
— Баня будет очень кстати! — воскликнул Костров, подмигивая Полине.
— Что вы решили, ждать вас у горы? — спросил Митрич, вытирая руки тряпкой. — Сколько планируете снимать? Мне бы к соседям мотануться. Обещал им топливный бак помочь запустить.
— Так поезжайте, — разрешил Кушнер. — Что вы, в самом деле, будете болтаться без дела. Время у нас есть, так что созвонимся. Там как, вообще, связь есть? На Чертовой горе?
— Местами. Да вы и сами увидите — народ там вечно кучкуется
