Н. Сафиев, наш спец. корр.
«...К распространению познаний человеческих»
Сто пятьдесят лет назад закончилось плавание первой русской Антарктической экспедиции. Два с половиной года шлюпы «Восток» и «Мирный» под командованием Ф. Беллинсгаузена и М. Лазарева ходили, как тогда говорили, «около света» для «осмотрения тех частей океана, кои миновали взоров прежних мореплавателей; главная же цель была в достижении самых больших широт как на юге, так и на севере». Значение экспедиции Беллинсгаузена — Лазарева переоценить невозможно. Открыты были двадцать восемь групп островов в Тихом океане, проведены обширные астрономические, океанологические исследования в тех районах, которые оставались «белыми пятнами» на картах мира. И главное — была открыта Антарктида, целый континент. В составе экспедиции был выпускник Академии художеств Павел Михайлов, который специальной «Инструкцией от Адмиралтейского департамента» обязан был «записывать все, дабы сообщить сие будущим читателям... не оставлять без замечания ничего, где случится увидеть что-нибудь нового, полезного или любопытного не только относящегося к морскому искусству, но вообще служащего к распространению познаний человеческих». Михайлову не принадлежит честь открытий географических, но каждый лист его живописного дневника, хранящегося в Государственном историческом музее, — это этнографические, антропологические и природоведческие наблюдения столь точные, что и по сей день служат источниками для научных изысканий. В этом номере мы приводим некоторые страницы живописного дневника Л. Михайлова с выдержками из воспоминаний и писем других участников экспедиции. Часть работ Л. Михайлова публикуется впервые.
Вид острова Маквари
(Остров Макуори в Тихом океане.)
«Многие тысячи пингвинов, один возле другого стоявших, покрывали собой значительную ее (равнины) часть и походили издалека на большую армию. Над головами нашими во множестве летали альбатросы, эгмондские курицы, морские чайки и другие птицы, даже попугаи. Из высокой травы выглядывали иногда большие черные блестящие глаза больших зверей, которых промышленники называют морскими слонами... Большая часть их погружена была в глубокий сон. Мы пробовали бросать камни в слонов, животные лениво пробуждались, испускали страшный крик и убирались в воду...» (мичман шлюпа «Мирный» П. Новосильский).
«На оном острове лесу нет, травы премножество. Есть промышленники, ловят разных зверей, и есть премножество птиц разных, особливо пендвин, и пребольшие, тянут весом по пуду, а другие более» (матрос 1-й статьи Егор Киселев).
Военные пляски Новой Зеландии
«Первые путешественники изобразили новозеландцев самыми мрачными красками, но это происходило большею частью от незнания обычаев этих островитян. Они имели обычай встречать иностранцев военной церемонией, которую европейцы, не поняв, принимали за вызов к бою и отвечали им ружейными и пушечными выстрелами. Новозеландцы, в свою очередь, мстили европейцам, попадавшимся в их руки, отчего и утвердилось мнение о зверстве и кровожадности этих островитян.
...Новозеландцы любят посмеяться, пошутить и очень забавно передразнивают европейцев. Они деятельны, постоянны в своих занятиях, способны к искусствам механическим и понимают торговлю... Между родными и близкими существует у них величайшая дружба. Можно похвалить новозеландцев за почтение, которое они оказывают старым» (П. Новосильский).
«...Живут народу дикого премножество и народ разрисованный: лицо, руки и ноги... платье носит на себе из травы, на головах украшения — перья из разных птиц, и мажутся красной краской, в ушах продетые костяные шпильки и к ноздрям проведены...» (Егор Киселев).
Завтрак короля Отаитского
«Возле Малого дома на постеленных матах король со своим семейством сидел, сложив ноги, и завтракал поросячье мясо, обмакивая в морскую воду, налитую в гладко обделанных черепках кокосовых орехов; завтракавшие передавали кушанье из рук в руки с большой охотою, облизывая пальцы, оставшиеся куски бросали собаке. В левой стороне от сего места островитянин приготовлял кушанье из хлебного плода и кокоса; в правой возле самого дома стоял разный домашний прибор. ...Михайлов, отошел шагов на десять в сторону, срисовывал всю королевскую группу... прочие островитяне окружили художника; сердечно смеялись и о каждой вновь изображенной фигуре докладывали королю... Разговоры их были обыкновенные — здоровы ли вы, как нравится вам Отаити (Таити.) и тому подобное»(Ф. Беллинсгаузен).
Жители острова Оно
«Они были нагие, исключая узких поясков. Волосы разделяют они на несколько пучков, перевязывают их тонкими веревочками и потом кончики взбивают; в эту великолепную, похожую на парик прическу втыкают длинные черепаховые шпильки, которыми беспрестанно чешут голову. На шее у них были ожерелья из жемчужных раковин, а на руках кольца также из раковин. Островитяне были народ веселый и скоро с нами подружились. Капитан щедро одарил гостей своих, которые очень звали к себе на берег, но нам нужно было поспешать»(П. Новосильский).
Вид ледяных островов
«Пришли к полюсу, где страшные ледяные горы и большие ставные поля и носит их близ полюса, и страшный холод, частые шквалы со снегом...»(Егор Киселев).
«Подумай ты о положении нашем, в котором находились мы множество раз: пробегая между ледяными островами в ясную погоду и надеясь на продолжение оной, забирались иногда в такую чащу, что в виде их было в одно время до полуторы тысячи, и вдруг ясный день превращался в самый мрачный, ветер крепчал, и шел снег, — горизонт наш тогда ограничивался не более как на 20 сажен, и в каком положении мы тогда оставались? Одно щастие, можно сказать, спасало нас, и даже до того оно нам сопутствовало, что мы во все время не разлучались»(из письма капитана М. Лазарева).
«... Мы в течение 4-х с половиной месяцев скитались во мраке туманов, скрывавших громады льдов, которые ежеминутно готовы были раздавить дерзких плавателей, скитались в таких странах, где луч солнца редко, очень редко согревал нас и где мы были игралищем таких жестоких волнений, каких не видели самые мореплаватели в путешествиях своих по различным морям»(из письма астронома экспедиции И. Симонова).
Южные сияния
«Здесь только одно некоторое время и пленяло взор и приводило плавающих в восторг — это южное сияние. Разноцветные радужные огни эти, мгновенно появившись белым столбом из-под горизонта на южной стороне, потом переливались из цвета в цвет, перебегая с места на место, вмиг покрывая весь горизонт, и мгновенно исчезали, чтобы опять появиться снова в ином виде. Таким превосходным зрелищем наслаждались со 2 по 7 марта. Мореходы утверждали, что, скитаясь по другим морям, ничего подобного не видели. Потом все снова погружалось во мрак, облака, тучи, снег»(из письма И. Симонова).
Публикацию подготовили Н. Гончарова, Д. Косицкая, научные сотрудники Государственного исторического музея
В ноябре 1962 года маленький геологический отряд безнадежно заблудился в сельве южной части полуострова Юкатан. Ночью, когда геологи спали, их лодка исчезла. Унесло ли ее течение реки Рио-Пума, притока реки Белиз, или «одолжил» неизвестный человек из породы лесных авантюристов — не все ли равно? Беда заключалась в том, что в лодке остались карты, компас и геологические образцы. Поначалу геологи жалели именно эти образцы, результат долгого изнурительного труда. Ближайшее поселение чиклерос, сборщиков сока саподильи (1 Саподилья (испан.) — дерево, дающее смолу чикле, идущую на приготовление жевательной резинки.), должно было быть где-то рядом: день, максимум два, пути, если верить пропавшей карте. Поэтому компас представлялся утратой не столь уж значительной. Тем более что ружья и съестные припасы, вытащенные с вечера на берег, остались нетронутыми.
Через неделю стало ясно: то ли врала карта, то ли ошиблись люди, но никакого поселка нет и в помине. Можно было попытаться вернуться по течению Рио-Пума к границам Белиза, а там, двигаясь по реке, выйти к морскому побережью. Но это значило, что предстоит путешествие еще, по крайней мере, на неделю, а припасов оставалось на два-три дня при самом скудном рационе.
Поселку же положено было быть где-то совсем рядом. Ну, еще день, ну, два.
