— Вот я его и навожу. Ларго устало поморщился.
— Стас, за эти годы на Анторге были убиты сотни животных, это печальный факт, но я не поверю, что еще несколько подстреленных уток повлияют на экологическое равновесие. Зато людям, живущим здесь, и тебе в их числе, это пустяковое нарушение может принести ощутимую пользу.
— Это все, что вы хотели мне сказать? — спросил Стас.
— Пока все.
— Тогда мне пора. Простите, Ларго, я не могу выполнить вашу просьбу. Всего доброго.
Стас резко поднялся из кресла, кивнул в спину отвернувшемуся к окну директору и вышел из кабинета.
От беседы с генеральным директором у Стаса остался какой-то странный и неприятный осадок. Чтобы отвлечься, Стас принялся разбираться у себя в рабочем столе, затем сходил пообедал в столовую, потом вернулся в лабораторию и попробовал читать, но мысли его по-прежнему вились вокруг утреннего разговора с Ларго. Он чувствовал свою правоту и в то же время не мог избавиться от непонятного ощущения, словно он был виноват в чем-то перед директором.
В дверь лаборатории негромко постучали.
— Да-да, войдите,— рассеянно пригласил Стас.
Дверь открылась, и Стас увидел, что на пороге лаборатории стоит незнакомая черноглазая девушка с короткой темной косой.
— Мне нужен главный эколог Кирсанов,— сказала она, улыбаясь.
— Я — Кирсанов.
— Тогда здравствуйте. Наташа Сергиенко.— Девушка решительно протянула ему руку.
— Стас. Здравствуйте, Наташа,— он не без удовольствия пожал мягкую теплую ладонь.— Чем могу быть вам полезен?
— Нет, это я чем могу быть вам полезна?
— То есть как...— оторопело пробормотал Стас.
— А очень просто,— довольная произведенным эффектом, объявила Наташа.— Я биохимик, прилетела сегодня утром, думала, буду работать в хим-лаборатории при шахте, а в отделе кадров мне говорят: идите в лабораторию экологии, там вас давно ждут. Ждали?
— Да, ждали, конечно,— совсем растерялся Стас,— нам очень нужен биохимик...
— Тогда вводите меня в курс дела,— потребовала Наташа.
...Через час Стас знал о новой сотруднице все, был очарован ею и благодарил судьбу за такой неожиданный и приятный подарок: он действительно подавал заявку на биохимика плюс еще трех специалистов, однако в ближайшие год-два ни одного человека получить не рассчитывал: слишком велик был в колонии голод на людей. И в первую очередь специалистами обеспечивали шахту, поскольку экономическое развитие их городка зависело прежде всего от добычи анторгита.
Показав Наташе лабораторию, Стас предложил девушке посмотреть их сад.
— У вас есть сад? — удивилась она.
— Собственно, это не совсем сад. Просто наша лаборатория стоит на южной окраине города, лес начинается километрах в трех отсюда, зато кустарники, подлесок подходят буквально к нашим стенам. Опасного для человека в здешней природе пока ничего, слава богу, не обнаружено, и мы против такого близкого соседства не возражаем. Так даже удобней вести исследования.
Они вышли через двери с обратной стороны сборного домика, служившего помещением для лаборатории и часто жильем для ее сотрудников. Повсюду тянулись заросли густо переплетенных кустов, похожих на сибирский стланик.
Кое-где среди зелени листьев проглядывали некрупные белые и бледно-розовые соцветия.
— Сейчас я вас кое с кем познакомлю. Ксют, пойди сюда, Ксют! — позвал Стас.
В кустах что-то гукнуло, шумно заворочалось, треща ветками, и на дворик перед эколабораторией выскочила обезьяна.
— Иди сюда, мой хороший, давай, давай! — Стас вынул из кармана припасенное яблоко и протянул животному.
— Ой! — воскликнула Наташа.— Да это же настоящий шимпанзе!
Ловко перебирая короткими задними и непомерно длинными и мощными передними лапами, существо подскочило к Стасу и уж совсем по-обезьяньи выхватило у него угощение.
И только когда животное открыло рот, чтобы съесть лакомство, стало видно, что это вовсе не земной шимпанзе. В продолговатой пасти не было ни клыков, ни вообще каких-либо зубов. Вместо них под мясистыми губами открылись четыре челюсти, две верхние и две нижние; они напоминали костяной конус, продольно распиленный на четыре равные части. Взяв на всякий случай Стаса за рукав, Наташа завороженно наблюдала, как челюсти раскрылись, словно раздвинулись губки тисков, существо сунуло в образовавшуюся щель яблоко и принялось энергично жевать, двигая челюстями вперед-назад, причем все четыре челюсти двигались относительно одна другой совершенно асинхронно.
— Вы его не бойтесь, Наташа. Ксют у нас хороший, правда, Ксют? — Стас погладил животное, оно довольно хрюкнуло, сомкнуло губы и вновь стало почти неотличимо от обычной земной обезьяны.— Если хотите, можете его погладить.
Наташа робко протянула ладонь, провела по длинной шерсти. Шерсть оказалась жесткой, свалявшейся. Наташа отдернула руку и украдкой от Стаса обтерла ее о брюки.
— Нет, все же он какой-то...
— Ну вот, почему мы так устроены? — огорчился Стас.— Хотим, чтобы все было «по образу и подобию». Какой тут, к черту, контакт! Этот противный, этот скользкий, этот мерзкий... Даже Ксют — вроде совсем по виду обезьяна — все ему сначала: «Ах, какой милый! Ах, какой забавный!» А как увидят, что жует он не поперек, а вдоль — все, конец восторгам.
— Не сердитесь, Стас.— Наташа виновато заглянула ему в глаза.— Он мне нравится.
Девушка, очаровательно сморщив носик, уже смелее погладила обезьяну по голове.
— Я рада, Стас, что буду работать у вас, а не на шахте, хоть и потратила полгода на курс по анторгиту.
— Как, вы приехали по целевому запросу с шахты?
— Ну да, конечно. Но теперь очень довольна, что обстоятельства распорядились по-другому...
До Стаса вдруг дошло, что по-другому распорядились не обстоятельства. Приказать начальнику шахты отдать кому-то специально выписанного с Земли биохимика мог только Ларго. Стас понял, что попался в ловушку: он должен был либо выполнить просьбу Ларго, либо отослать девушку назад. Если бы он догадался обо всем в первый момент, возможно, он бы и решился отказаться от биохимика. Но не теперь. Стас подумал, насколько генеральный директор хитрее и опытнее его...
— А, Стас! — Генеральный директор изобразил голосом приятное изумление.— Какие новости?
— Мои условия,— Стас разъяренно задышал в трубку,— охота по всем правилам, безоговорочная дисциплина, оружие гладкоствольное, по две утки на человека.
— Конечно, Стас, как скажешь,— поспешил согласиться Ларго.
— Пусть ждут меня к шести утра внизу, в гостинице. Все.
Шелестя по сочной луговой траве, рафт — вездеход на воздушной подушке — пересек поляну и мягко опустился у самых деревьев. Распахнулась дверца, оттуда один за другим вылетели три объемистых рюкзака. Следом из кабины выпрыгнул Стас, в высоких шнурованных ботинках, комбинезоне цвета хаки, с узкой плоской кобурой на правом бедре.
За Стасом на поляну колобком выкатился лысый грузоотправитель.
— Виктор, ружья принимай,— раздался из кабины гулкий бас главврача. Передав Бурлаке потертые кожаные чехлы, он перебросил через подножку длинные ноги и упруго соскочил на землю. Огляделся.— Да, красиво. А тебе как, Виктор?
— Благодать! — восторженно хлопнул себя по ляжкам Бурлака.— В точности, как у нас под Рязанью: и трава та же, и лес почти такой. И зверье все, говорят, похоже, верно, Стас?
— Похоже,— угрюмо кивнул Стас. Он сунул руку в кабину рафта, нащупал на панели нужный тумблер, включил.— Радиомаяк. Проверьте, ничего не забыли?
Его спутники отрицательно покачали головами, удрученные сухим тоном эколога. Стасу стало неловко за свою мрачность, и он решил их приободрить.
— Что ж, раз так...— он с силой захлопнул дверцу,— то с началом сафари вас. Отсюда пойдем пешком. До реки неблизко, километров двадцать пять, выдержите?
«Важные фигуры» обрадовались как школьники, к которым впервые по-дружески обратился строгий учитель.
— Выдержим! Мы народ бывалый!
— Ну, раз бывалый, то в путь! — Стас подмигнул им, забросил за плечи рюкзак и шагнул в лес.
Лес действительно был поразительно похож на земной. Тянули наперегонки к солнцу свои зеленые кроны деревья; узлами и морщинами колдобилась на стволах потресканная шершавая кора; выглядывали из грунта толстые упругие пальцы корневищ. Пахло то ли сырой древесиной, то ли грибами. А под ногами похрустывал лесной мусор.
Идти было нетрудно, лес оказался не слишком густым, почва — достаточно сухой и твердой, и большую половину пути они прошли без остановок, время от времени перебрасываясь шутками, короткими замечаниями. Потом стало жарко, и разговоры прекратились. Рюкзаки, до сих пор почти не ощущавшиеся, заметно потяжелели.
Стас подумал, что пока его экскурсанты держатся хорошо. Похоже, оба были действительно неплохими ходоками, умели и пошутить и помолчать когда надо. Ни один из них не спросил, далеко ли еще,— значит, умеют, хоть и начальники, быть ведомыми. Неплохие ребята. Если б не эти обстоятельства, он мог бы с ними, пожалуй, подружиться. Черт, и зачем он только согласился. Ну, не лежит сердце к этой вынужденной охоте, и все тут. Как себя убеждал: мол, ничего страшного, парой уток меньше станет — их до него десятками отстреливали. И, несмотря на все самоуговоры, все же чувствовал себя отвратительно. Почему, он знал: он нарушил свой служебный долг — вместо того чтобы охранять, вел убивать.
