Кон знал, что не в его силах что-либо изменить, поэтому волноваться и нервничать бессмысленно, и вообще... Что именно «вообще», было не совсем ясно.
Больше по устоявшейся привычке испытателя, чем в надежде на спасение, он включил холодильную аппаратуру и улегся по возможности удобнее. Случись все это в солнечной системе, его рано или поздно нашли бы, но сейчас...
...И вот теперь эта слабо освещенная комната и человеческая фигура... Значит, все-таки каким-то чудом, по необъяснимой случайности он вернулся? Фантастика!
Кон открыл глаза, пошевелился и глубоко вздохнул. Фигура подплыла и остановилась рядом с ним, вырисовываясь на фоне стены, которая теперь разгорелась желтоватым светом. В комнате стало светлее, и тогда Кон решил, что он бредит во сне.
Перед ним стояло нечто только в общих чертах напоминавшее человека: белая глыба, имевшая человеческие контуры, но похожая скорее на снежную бабу или на человека, который только что вынырнул из кадки с густой сметаной.
— Добрый день! — сказало Нечто с едва уловимым акцентом. — Ты уже... э... очухался?
Кон глядел на «снежную бабу» и всеми силами пытался проснуться.
— Я говорю, ты здоров? — уточнила вопрос «снежная баба».
— Думаю... д-д-да! — пробормотал Кон, с трудом сдерживаясь, чтобы не щелкать зубами. — Кто ты?
— Я не «кто», я — «что». Я обслуживаю девяносто четвертую Станцию контроля.
— Где я? — крикнул Кон, быстро садясь и свешивая ноги с кушетки, а «снежная баба» попятилась на шаг, еще больше расплылась и почти совсем потеряла человеческую форму.
— Ты на девяносто четвертой Станции контроля Галактического космоплавания.
Кон осовело смотрел, как руки и ноги белого облака втягиваются в бесформенное, теперь ставшее цилиндрическим туловище. Кон вздрогнул.
— О, прости! — «Снежная баба» молниеносно превратилась в абсолютно правильную человеческую фигуру, напоминавшую классическую скульптуру из белого мрамора с белыми глазами и губами. — Понимаешь, поддерживать себя все время в твоей форме чрезвычайно трудно. Никогда в... э... жизни я не видел ничего столь нефункционального...
— Стало быть, это не твоя форма?
— Само собой. Твоя.
— А как выглядишь ты?
— Никак. То есть по-разному, в зависимости от потребности и обстоятельств. Но твоя форма исключительно сложна.
— Тебя это затрудняет?
— Меня ничто не затрудняет. Просто поддерживать себя в этой форме и одновременно разговаривать с тобой — занятие, требующее слишком много внимания, и поэтому я начинаю расплываться.
— Тогда прими наиболее удобную форму!
— Ты не возражаешь?
— Нет.
— Так и запишем! — Классическая скульптура с явным облегчением расплылась и осела на пол в виде большой приплюснутой капли.
Кон присмотрелся внимательнее. Капля не была неприятна или скользка, скорее напоминала большой белый и гладкий дождевой гриб либо кусок хорошо замешенного теста. Когда гриб говорил, голос шел ото всей его поверхности. Кон уже давно перестал бороться с сомнениями, с каждой минутой понимая все яснее, что это явь, действительность...
— Видишь ли, пришелец, — продолжал «дождевой гриб», — инструкция, которой я подчиняюсь, требует, чтобы я принимал форму существа, с которым у меня установлен непосредственный либо телетрансляционный зрительный контакт. Разговор я также обязан вести на языке этого существа. Должен сказать, все это не так просто, особенно когда впервые имеешь дело с определенным видом существ. Например, в данном случае с тобой.
Кон осмотрелся. Комнатка была небольшая, никакой мебели, кроме мягкой кушетки, на которой он сидел. Ни двери, ни окна
— Теперь скажи, как я тут оказался? — сказал Кон. — А прежде всего, как тебя зовут?
— Никак. Только существа имеют право на имя. Для удобства можешь называть меня Мик. Но только неофициально. Это сокращение. Мик — Младший инспектор контроля.
— Слушай, Мик, что все это значит? Где я? В солнечной системе?
— Если я верно расшифровал записи приборов твоего космолета, ты прошел путь, который свет преодолевает примерно за пятьдесят единиц, называемых у вас годами. С кораблем что-то стряслось, и тебя занесло сюда случайно...
У Кона закружилась голова.
— Но сейчас ты в безопасности. Я оживил тебя в полном соответствии с инструкцией, которую обнаружил у тебя в ракете. Ты находишься на Станции контроля, принадлежащей Союзу межгалактического космоплавания — сокращенно СМЕК. СМЕК — да и только. Твой корабль не отзывался на сигналы и не выбросил опознавательных знаков, к тому же он не отвечает требованиям наших предписаний. В соответствии с инструкцией я перехватил его и поместил на запасном космодроме станции.
— А где находится твоя станция?
— То есть как где? В Пустоте, на границе области, входящей в Конвенцию космоплавания — сокращенно КОКО. Это очень важная станция! — Последние слова Мик проговорил с оттенком гордости в голосе. — Мы следим за порядком в Пустоте. А ты нарушил несколько параграфов КОКО! Поэтому я и вынужден был задержать тебя.
— Каких еще параграфов? Не знаю никаких параграфов! — сказал раздраженно Кон. — Я хочу получить свою ракету и вернуться в солнечную систему!
— Незнание законов — не оправдание, — продолжал невозмутимо Мик. — Скажи, ваша цивилизация не входит в СМЕК?
— Разумеется, нет! Нам неизвестна ни одна цивилизация, кроме нашей. Но ведь и вы тоже нас не знаете. Ты когда-нибудь видел существо, похожее на меня?
— Ну, всякие тут бывали, но такого, как ты, я действительно не видел. Однако инструкция требует равного отношения ко всем... То и дело какая-нибудь новая цивилизация вступает в Союз, и на станции появляются новые существа. Инспектор контроля должен быть готов ко всему, с любым договориться... К сожалению, тебя я вынужден был арестовать.
— А мою ракету?
— Я ее опечатал. Кораблями такого типа пользоваться запрещено.
— Надо думать, я имею право вернуться туда, откуда прибыл?
— Это решаю не я, — сказал Мик. — Когда сюда прибудет Старший инспектор, подашь ему заявление. Я обязан следовать инструкции и не имею права ничего решать. Я не существо, у меня свои начальники, и они мне могут здорово всыпать, если я хоть малость уклонюсь от инструкции!
— Так что же ты в конце концов такое?
— Я только мыслящее устройство, — сказал Мик тихо. — Аморфное мыслящее устройство третьего порядка. Но уже вскоре меня, вероятно, модернизируют, и я стану устройством второго порядка!
— А как выглядят существа, которые тебя... создали?
— Кто как. В Союз входит несколько десятков различных цивилизаций из восемнадцати секторов Галактики.
Кон на минуту задумался.
— Ты сказал, что не можешь меня отсюда выпустить и вернуть мне ракету?
— Не имею права.
— А горючее для моего двигателя ты мог бы дать?
— Конечно, если получу приказ.
— От Старшего инспектора?
— Нет, от Верховного. У твоей ракеты нет свидетельства техосмотра, допускающего ее к полетам, а у тебя нет прав, подтвержденных Союзом. Сам я помочь тебе не могу ни в чем, я должен придерживаться инструкции. Можешь подать заявление, но ты не докажешь, что я хоть в чем-то нарушил инструкцию, — Мик говорил все быстрее и громче. — Я создал тебе условия для жизни, у тебя есть кислород и азот в необходимой пропорции, пищу я тебе синтезирую, когда она тебе требуется. Говорю на твоем языке, принимаю твою форму и только в ответ на твое ясно высказанное согласие отказался от нее! У меня есть тому доказательство в виде звуковой записи! Я поступаю в соответствии с предписаниями, и пусть даже ты пожалуешься на меня самому Верховному инспектору, никто мне ничего не сделает. У меня все в порядке!
— Ты здесь один? — прервал Кон.
— Один как мыслящее устройство, но, кроме того, здесь есть четыре исполнителя, или подустройства. Остальные — обычные автоматы.
— Ты говорил, что сюда прибудет Старший инспектор?
— Да. Он уже в пути.
— Может быть, я с ним смогу договориться...
— Сомневаюсь.
— Почему?
— Сик — всего лишь мыслящее устройство второго порядка.
— Сик?
— Ну да. Старший инспектор контроля.
Кон стиснул зубы.
— Тогда позволь мне хотя бы войти в ракету! — сказал он и подумал, что там есть вакуумный скафандр, плазменный излучатель... а на станции имеются запасы ракетного топлива, так что, быть может, удалось бы... одолеть этого треклятого Мика, или как там его еще!
— Нельзя. В соответствии с инструкцией я опечатал твой корабль, и в нем нельзя ничего изменять, пока его не изучит комиссия.
— Ах ты, безмозглая тварь!
— Прошу прощения! Я не безмозглая тварь, а мыслящее устройство третьего порядка. Ты меня обижаешь. Подожди, меня вызывает радио, я сейчас вернусь.
