Антанас хотел было уже пройти в соседнюю комнату, как остановился на мгновение, задержав взгляд на мне.
— Прошу и вас в мастерскую. — Он пропустил меня вперед. — Здесь все у нас общее с Бируте. И интересы и инструменты...
Юоста — это пояс, лента, перевязь, тесемка, а самое точное осмысление — опояска. Юоста с геометрическим орнаментом, вытканным с льняной пряжей, — самое древнее и наиболее распространенное изделие в укладе жизни литовцев. Они придают этим лентам смысл символа счастья, доброжелательности, признания и расположения. Старики до сих пор утверждают, что юосты обладают некой магической силой, способной повернуть судьбу человека в желаемую сторону.
Женщины-крестьянки узорчатыми лентами некогда перетягивали юбки, чулки. Мужчины же подвязывали и, рубахи, и сермяги, и тулупы; из этих лент делали оборы для постолов, подвешивали на них лукошко при посеве и даже украшали ими коней.
Девушки, мечтавшие до замужества наткать как можно больше лент, пели:
Тки холстину, матушка,
А я стану юосты ткать,
Будут звать меня, просить
Во чужую сторону...
При выборе невесты, будущей хозяйки дома, обязательным условием было умение плести или ткать юосты. Но приходил день свадьбы, и юостой покрывали каравай хлеба, который до конца гуляния оставался нетронутым: и чтобы глаз радовал, и чтобы в доме вдоволь хлеба было. В первое же утро совместной жизни новобрачные, отправляясь за водой, перевязывали коромысло юостой, клали ее на кормушки в хлеву, украшали ею грабли, серпы, сжатый сноп. А когда рождался ребенок, пеленая его, непременно перевязывали юостами.
И еще я узнала: в каждом литовском краю встречались свои излюбленные цвета. Например, в Жемайтии преобладали юосты красно-желтых тонов, в Дзукии — оранжево-желтые, а под Клайпедой с вытканными словами песен — зеленовато-синие...
В орнаментах юост использовались мотивы солнца, звезд, трав.
Встречаются и картины природы: елочки, дубки, колеи и тропинки... Рисунок нередко достигается способом контраста. Сочетанием цветов ниток. Лента оканчивается тремя поперечными пышными нитями по бокам, переходящими в бахрому. Длина и ширина юост зависит от их назначения.
Антанас, прежде чем устроиться за ткацким станком, и говорил обо всем этом, говорил много и подробно. Наконец оглядел станок и вокруг себя, сел на высокий круглый табурет, взял в руки длинный, похожий на лодочку, деревянный челнок. Нащупав ногой педаль, начал ткать.
— Почти половина моей жизни прошла в деревне, — снова заговорил хозяин, когда вошел в ритм работы. — Мои первые впечатления в детстве связаны с цветными лентами. Их ткала вот на этом стане бабушка. И особенно мне запомнились длинные зимние вечера, когда она рассказывала мне сказки или напевала тихую нежную песню, а сама не отрывалась от прялки. В нашей деревне любили ткать юосты, тщательно подбирали стихотворные строки к ним, поздравительные слова на свадьбу, на дни рождения...
...На ровной полосе серебристых льняных ниток, туго натянутых с навоя на пришву, росли оранжево-коричневые ромбы, зигзаги, зубчики, складываясь в нужный сюжет. Признаться, мне было немного странно видеть за старым деревенским станом — тщательно покрашенным белилами и отреставрированным — современного интеллигентного мужчину. Возможно, это чувство несоответствия возникло у меня оттого, что я знала: Антанас Дундулис преподает высшую математику в институте. Правда, и Виру те была школьной учительницей и тоже мастером юост.
Однажды в Каунасе открылась выставка художницы Диджгавалене, на которой были представлены и юосты. Дундулисы пошли посмотреть выставку, встретиться с народным мастером. Надеялись увидеть на выставке что-то новое. Правда, юост с текстом Диджгавалене не делала, но эта выставка вызвала желание у Дундулисов работать много, искать... Одним словом, этот смотр их вдохновил, заставил поверить в себя. Здесь они познакомились с ответственным секретарем Общества народных искусств и получили первый заказ на поздравительную ленту.
— Вряд ли мы с женой стали ткать юосты, если бы не поддержка Общества народных искусств, — говорит Антанас. — Где взять материал? В нашем случае — льняные и шерстяные нитки. Как реализовать изделия? Эти вопросы встают перед каждым мастером, когда он приступает к работе. Теперь у нас этих проблем нет. Общество обеспечивает нас материалом, дает заказы, устраивает показ изделий... В городском выставочном зале состоялась выставка и наших лент. Мы с Виру те показали восемьдесят юост, и почти все они были раскуплены после выставки. Это ли не признание? Без этого трудно работать...
Слушая мастера, я вспоминала разговор, услышанный в Обществе народных искусств: «Дундулис — математик, но стал знаменит как мастер юосты, заказы для него идут из Канады, Австрии, Швеции...»
На другой день я снова вышла из автобуса на окраине Шяуляя. Вдыхая утренний воздух осеннего поля, я открыла калитку и прошла через сад к островерхому домику.
Антанас встретил меня, держа в руках вазу с румяными грушами, и сразу предложил взять самую большую и красивую.
На столе лежала тетрадь в клеточку, стопка картонных полосок и два металлических брусочка с круглыми дырочками.
Мастер взял карандаш и стал прикидывать эскиз будущего орнамента.
— Эту ленту будет ткать Бируте, — не поднимая головы, сказал хозяин. — У меня сегодня в институте лекция и два семинара.
Вечером следующего дня юоста для поздравления учителя была почти готова. Антанас воткал в изделие последние шерстяные нити, сделал несколько безузорных рядов и вынул из стана готовую ленту. Отутюжил ее через влажную марлю, тщательно расчесал гребешком кисти и повесил на дверь. Длинная, почти трехметровая дорожка отливала серебром, а красно-желто-коричневый орнамент, повторяясь, как бы вел к низу ленты, где ясно было выткано руками мастера имя уважаемого учителя.
г. Шяуляй, Литовская ССР Е. Фролова, наш спец. корр. Фото А. Осташенкова
Затерянные в болотах. Часть II
Окончание. Начало см. в № 11/1983
Воины Кукукуку
В сю ночь лил сильнейший дождь. Он начался во второй половине дня с нескольких тяжелых капель, а затем разразился с такой силой, словно небо прохудилось. Вода хлестала как из брандспойта. Дождь застал нас на Атросити-Ривер — «Реке ужасов» на Центральном плато. Вода с шумом падает на листья деревьев, хлещет по высоким, в рост человека, стеблям травы кунай, заставляя ее колыхаться, подобно тому как волнуется в непогоду хлебная нива в наших северных краях. Горные тропы размыло, по ним ходить так же легко, как по скользкому льду.
Под утро дождь прекратился. Какое-то время запоздалые капли медленно падали с листвы, но вскоре все смолкло и слышался лишь гул реки. Над нами на черном бархате небосвода проплывали клочья свинцовых туч, заслоняя бледную луну. Лежа в палатке под противомоскитной сеткой, я вдруг увидел, что потоки воды по обе стороны от моей раскладушки размыли траву и грозят перевернуть мое ложе. Я было потянулся за своим фонариком, чтобы попытаться найти свои покрытые толстым слоем грязи сапоги, как ладонь моего переводчика Джона сквозь сетку зажала мне рот. Он прошептал:
— Не шевелись... Не зажигай фонарь!
— Ты думаешь, они поблизости?
— По-моему, на том берегу. Лежи тихо, давай послушаем...
Поначалу я слышу только журчание воды. Молния на мгновение выхватывает из темноты деревья, окруженные клубами тумана, а в долинах по ту сторону реки эхом отдаются гулкие раскаты грома. Когда молния и гром завершают увертюру на берегах Реки ужасов (обозначенной на карте как Верхняя Таури), я замечаю, как раздвигается занавес. Все готово к первому акту. Скоро появятся главные персонажи — воины кукукуку. И что будет разыграно передо мной, пока не знаю. Что ждет нас? Мысли роем проносятся в голове, а между тем доносящиеся из темноты звуки не оставляют сомнения в том, что воины кукукуку совсем рядом. Громкое, пощелкивание языком, заглушающее плеск воды, свидетельствует о том, что один из патрулей вступил на боевую тропу. Такими звуками кукукуку стараются задобрить злых духов: те всегда появляются в образе казуара, и воины подражают кудахтанью этой птицы.
Удивительная птица казуар; удар мощных ног по силе не уступает удару задних ног мула, а лобная кость похожа на забрало большого шлема. В какой-то момент кудахтанье напомнило мне о нашей кукушке в кустах в Иванову ночь. Лежа здесь, в сырых джунглях, вдыхая воздух, наполненный запахом гниющих растений, я вдруг оказался во власти сентиментальных воспоминаний о белых ночах по другую сторону земного шара. Но тут же поймал себя на мысли, что точно так же пощелкивают языком воины кукукуку перед тем, как броситься в атаку. Птица казуар на распространенном в этих местах языке хиримоту называется «кукукуку». Это имя из-за боевого клича было присвоено воинственному племени. Сами кукукуку называют себя «мениамайя» — «истинные люди».
