Со временем Пеллеу удалось установить, что жирафы использовали свои владения далеко не равномерно. В основном они паслись в тридцатикилометровой зоне в центре участков, где чувствовали себя по-настоящему «как дома», а ближе к границам начинали нервничать и проявлять боязливость.
«Когда я днем навещал моих контрольных жирафов, то лишь в редких случаях обнаруживал их в одиночестве. Чаще всего они находились вблизи центра своей зоны в окружении других — пасущихся или стоящих настороже — жирафов. Нередко собиралось стадо голов в пятьдесят, которое за, сутки могло откочевать не больше, чем на четыре километра, — пишет Пеллеу. — Учитывая же число жирафов в Серенгети и площадь Национального парка, можно сделать вывод, что районы обитания и центровые зоны у отдельных животных частично накладываются друг на друга. Этим, видимо, и объясняется то, что жирафы-самцы вполне терпимо относятся к присутствию рядом постороннего сородича во время кормежки.
Второй момент, который интересовал меня, заключается в том, насколько стабилен состав жирафьего стада. Остаются ли животные, скажем, утром пасшиеся вместе, еще долгое время в одном стаде, или же оно вскоре распадается?
И вот тут-то пригодился мой фотоархив. На основании полуторагодичных наблюдений я могу с уверенностью утверждать, что никакого постоянства в составе стад нет: отдельные жирафы прибывают и убывают каждый день. Лишь неопытному наблюдателю может показаться, что пасущиеся вместе сегодня и в последующие дни животные одни и те же. Постепенно я понял, каковы «общественные связи» жирафов в Серенгети. Чаще всего держатся рядом наиболее общительные особи. В других случаях они объединяются по соображениям безопасности: на водопое жираф, чтобы дотянуться до воды, должен широко расставить передние ноги. В такой позе он не может мгновенно вскочить, чтобы бежать или защищаться от нападения врага. Львы, которым эта слабость жирафов хорошо известна, часто устраивают засады именно здесь. Поэтому длинношеий принимают свои контрмеры: пока один жираф пьет, остальные «стоят на часах».
И все же, несмотря на несомненную потребность в контактах, считает Пеллеу, у жирафов нет прочных связей со своими сородичами. Например, когда пасущееся стадо выходит за границы участка одного из его членов, тот без малейших колебаний остается в своих владениях. Правда, встречаются жирафы, которые все же отваживаются на небольшие вылазки «за границу», но их нервозность свидетельствует, что в подобных случаях им явно не по себе. Обычно такой путешественник спешит присоединиться к первому же встреченному стаду, которое направляется в сторону его участка.
Другое открытие Робин Пеллеу сделал совершенно случайно. Даже в солидных научных трудах встречаются умилительные описания того, с какой трогательной заботой относится жирафье стадо к самке, которая собирается произвести на свет дитя. Оно якобы тесным кольцом окружает ее, ограждая от возможной опасности, а затем приветствует новорожденного нежными прикосновениями носов. Увы, в действительности ничего подобного не происходит.
«Одним ранним майским утром, зарядив цветной пленкой камеру с телеобъективом, я ехал на «лендровере» в поисках новых жирафов для моей коллекции, — рассказывает Пеллеу. — И тут жена обратила мое внимание на большую самку жирафа, которая беспокойно бегала по кругу на небольшой прогалине в зарослях колючего кустарника, время от времени останавливаясь и потирая лбом бока. Не попала ли она в проволочные петли-ловушки, поставленные браконьерами? Свернув с дороги, мы поспешили к ней. Это была Прюданс. Вблизи стала понятна и причина ее необычного поведения: на земле лежал еще мокрый новорожденный жирафенок. Немного успокоившись, Прюданс начала облизывать дитя. Десять минут спустя жирафенок поднял голову, а потом почти час тщетно пытался встать на ноги. Когда же это ему удалось, мамаша, казалось, потеряла к сыну всякий интерес. Она отошла метров на двадцать к большой акации и принялась, как ни в чем не бывало, объедать листья. Признаться, меня сильно удивило ее безразличие к малышу, однако, как выяснилось, мой вывод был слишком поспешным.
Решив, что ничего интересного дальше не увижу, я повернулся, намереваясь уйти, и тут неосторожно наступил на сухую ветку. В следующую секунду за спиной у меня неожиданно громко затрещал кустарник. Оглянулся — и сразу забыл о том, что приходилось слышать и читать о кротости и ровном характере жирафов: на меня, угрожающе вскидывая передние копыта, мчалась Прюданс. Я бросился напрямик к «лендроверу», надеясь найти в нем спасение от рассерженной мамаши, и безнадежно застрял в колючей чаще. К моему величайшему облегчению, треск ломаемого кустарника внезапно смолк.
Подняв глаза, я увидел «агрессора» всего в нескольких метрах. Огромная, разъяренная, она злобно рассматривала меня с высоты своего роста. Это неожиданное столкновение было прервано жирафенком. Он подошел к матери на еще слабых, то и дело подгибающихся ногах и принялся искать влажными губами материнские соски. Тут же ярость жирафы улетучилась, словно по мановению волшебной палочки. А вскоре мамаша и дитя спокойно затрусили прочь.
В последующие дни мы не раз наблюдали, как Прюданс не подпускала к Литтл Ру (так назвала новорожденного моя жена) никого из стада. Любой из случайно приблизившихся жирафов, и особенно сверстники малыша, незамедлительно прогонялись матерью. В этом внешнем недружелюбии есть свой глубокий смысл. В первые дни и недели жирафенок на всю жизнь запоминает облик и запах матери. После «ясельного» периода он повинуется только матери и в случае опасности будет искать защиты у нее, а не у других взрослых жирафов, которым нет до него дела».
По наблюдениям Пеллеу, первые дни жизни жирафенок проводит вблизи от того места, где родился, лежа в кустах. В это время мать почти не оставляет его. А если и отправляется подкормиться, то проделывает весь путь к ближайшей группе акаций галопом.
Через десять дней маленькие рожки жирафенка, как бы вдавленные при рождении, распрямляются. Он уже твердо стоит на ногах и лучше координирует свои движения. Только лечь ему пока трудно, и поэтому он чаще всего просто падает на землю, не сгибая ног, когда приходит желание поваляться на траве.
Теперь мать, напротив, начинает искать общества других матерей со сверстниками ее жирафенка, и для малышей устраивается что-то вроде «детского сада-. Чтобы найти его, матери обычно далеко ходить не приходится, потому что в кустарнике поблизости от того участка, где появилось на свет ее чадо, пасутся и другие недавно разродившиеся жирафы. Львам и гиенам из ближних и дальних мест эти «детские сады», конечно, тоже хорошо известны, чем и объясняется высокая смертность среди маленьких жирафят. Лишь каждому третьему из них удается дожить до года.
«Тесная связь между матерью и жирафенком прекращается лишь через полтора года после его рождения, — пишет Пеллеу. — Увы, Литтл Ру не суждено было дожить до этого срока. Его жизнь началась 15 мая на прогалине в колючем кустарнике. Неделю спустя мы с женой сидели в «лендровере» неподалеку от укрытия жирафенка. Прюданс уже возвращалась покормить малыша. И не заметила приближения львиного прайда из девяти хищников, ведомых старой львицей. Как назло, Прюданс все время смотрела в другую сторону, где то и дело мелькали гиены.
Как быть? Предупредить Прюданс? Или, как того требует долг естествоиспытателя, наблюдать и фиксировать, что произойдет? Тут Литтл Ру сам увидел подкрадывающихся львов, которые были уже метрах в ста. Реакция жирафенка была совершенно неожиданной: никогда прежде не встречавший львов, он тем не менее осознал опасность, вскочил на ноги и помчался к матери, которая наконец тоже заметила львов. Оба бросились бежать.
Быстро темнело. Когда мы догнали Прюданс, она с жирафенком была уже в двух километрах от опасной зоны. Но вместо того, чтобы продолжать бегство, Прюданс вдруг повернула обратно. Мы последовали за ней.
Внезапно в свете фар мелькнула коричневая тень — львица бросилась на Литтл Ру! Прюданс мгновенно повернулась и мощными ударами копыт отогнала львицу от упавшего жирафенка. В то время, как Литтл Ру неподвижно лежал на земле, мать в течение трех минут гнала львицу сквозь чащу. Через пять минут, казалось бы, совершенно обессилевший Литтл Ру все-таки поднялся на дрожащих ногах. Но и львица, сделав круг, вернулась и снова бросилась на жирафенка. Прюданс еще раз удалось отбить нападение. Однако тут подоспели остальные львы. И пока мать-жирафа храбро преследовала старую львицу, они утащили Литтл Ру.
Вообще матери-жирафы сражаются за жизнь своих малышей до последнего, бесстрашно и беззаветно. Ясной, лунной сентябрьской ночью мы наблюдали, как Люпин, молодая мамаша, выделявшаяся темной окраской, двигалась через саванну со своим двухнедельным жирафенком. Неожиданно она остановилась, резко повернулась на задней ноге и опрометью бросилась прочь. За ней послушно последовал и сын.
