Однажды ночью четверо охотников, добравшись до пруда, разделись и, войдя в воду, принялись копьями выгонять крокодилов. Людей нашли наутро мертвыми и страшно изуродованными рядом с одеждой. Снова приехали полицейские, потому что прошел слух, будто это мы убили четверых охотников. Но это было не так: на них не нашли ран от копий или стрел. Этих людей убили крокодилы.
...Стемнело. Думать о возвращении в Тамале было уже поздно. Ночь мы провели в доме для гостей. Было страшно жарко, и мы никак не могли уснуть. Я встал и взобрался на плоскую крышу силосной башни. В ту ночь дежурил тот же пастух, которого мы видели утром на берегу. Он спал сидя, опершись на копье. С крыши прекрасно было видно озеро и красные парные точки, передвигавшиеся, по его поверхности: глаза священных крокодилов. Похоже, в эту ночь они несли вахту.
Альберто Онгаро, итальянский журналист
Перевел с итальянского С. Ремов
Приписка этнографа
Известный итальянский журналист увлечен тайнами Африки. Недавно мы читали его очерк о живой до сих пор вере африканцев в магическую связь между животными и человеком, о сверхъестественных узах братства с леопардами, о мистическом родстве со змеями... Теперь настала очередь крокодилов. Оказывается, небольшая деревушка в глухом уголке Ганы заключила своеобразный пакт о дружбе с этими зверями. Разве можно было пройти мимо такой экзотики! Когда и почему сложились подобные необычные отношения? В ответ автору рассказывают легенду.
Легенды... Мы часто склонны доверять им, считая, что народная память хранит достоверные воспоминания о былом. Но это далеко не всегда так Во многих случаях легенда отражает лишь народные представления, и верить ей буквально нельзя. Хорошо еще, если в этом замысловатом источнике удастся распознать какие-то крупицы истины. Вот почему записанная А. Онгаро легенда требует пояснений.
Конечно же, все началось не с охотника Наве, а многими тысячелетиями раньше. Даже в самом предании странная смерть сыновей Наве уже предполагает какую-то связь между героем и крокодилами, не так ли? Легенда устами прорицателя подтверждает наше подозрение: охотнику напоминают, что его тотемом является крокодил.
Название «тотем» закрепилось в науке за предметом, с которым группа людей считает себя находящейся в родстве. Чаще всего тотемом выступало животное. Ему нельзя было наносить вред — напротив, следовало заботиться о ere процветании. Видимо, в глубокой древности подобные воззрения были известны всем племенам и народам. Во всяком случае, следы тотемизма обнаружены повсеместно на земном шаре; это одна из самых ранних религиозных концепций человечества. В тотемизм уходит корнями почитание животных, которых в разное время и в разных странах считали или предками, или мифическими покровителями предков и божеств, или излюбленными спутниками божеств и т. п. И если в числе почитаемых животных мы находим и безобидных пташек, и даже навозного жука, то впечатляющий крокодил просто не мог избежать поклонения. Больше всего сведений о священных крокодилах относится к Африке — культ этого животного знал еще Древний Египет. Однако почитание крокодила вовсе не является монополией Африки. Папуасам Новой Гвинеи, например, крокодил внушал не только гастрономические грезы (это был деликатес), но и священный трепет. Н. Н. Миклухо-Маклай описывает деревянную фигуру предка, установленную в мужском доме. У изваяния было тело человека, а голова крокодила. Ну чем не статуя древнеегипетского божества?
Так что почитание крокодилов в ганской деревушке нельзя признать явлением совершенно исключительным и уникальным. Судя по легенде, древние верования, связанные с культом крокодила, успели исчезнуть. Вот почему переселенец с севера (видимо, реальное историческое лицо), основавший деревню, стал изображаться в предании и как зачинатель союза между крокодилами и людьми.
Однако сама форма контакта с крокодилами действительно поражает. Этнографии Африки известны случаи, когда человек умел общаться с этим опасным животным, но увиденные журналистом игры детей с крокодилами еще нигде не описаны. Неизбежно встает вопрос: каким путем община достигла такой покорности крокодилов? И здесь мы не можем не сокрушаться по поводу скудости сведений. Журналист не сумел или просто не догадался расспросить об интереснейшей фигуре «секретаря», рассказ которого, несомненно, позволил бы кое-что прояснить. Мы можем только высказать предположения. Возможно, здесь имеет место небывалый случай дрессировки животных в течение многих поколений (то, что крокодилы поддаются дрессировке для цирковых выступлений, известно). А может быть, дрессировка дополняется и своего рода гипнотическим воздействием человека на животное? Будем ждать, когда в Пагу приедет тщательно подготовленная научная экспедиция.
В. Басилов, кандидат исторических наук
C ним было связано множество обычаев и поверий. Его подносили именинникам и молодоженам. Он употреблялся на рождественских праздниках, на масленичном гулянье и семейных торжествах. Его дарили любимым, ему приписывали магические и лечебные свойства... Ну и конечно же, он был лакомством — радостным, редкостным и для взрослых, и для детей.
...О том, когда и как появился пряник на Руси, дискуссии ведутся до сих пор. Так же как и о том, что же означает само слово, в котором словно застыла память о временах, когда корабли отправлялись за тридевять морей в тридесятое царство за пряностями «едкими». Бытовало мнение, что пряник известен на Руси еще с былинных времен. Так считал, например, известный собиратель и знаток русских древностей XIX века И. Голышев, который в подтверждение этого мнения ссылается, в частности, на текст одной русской сказки: «Учали богатыри есть пряники печатные; запивать их винами заморскими».
История русского пряника действительно уходит в языческие времена раннего средневековья.
В связи с развитием на Руси земледелия в языческих ритуальных жертвоприношениях мясо животных и птиц стало постепенно заменяться изделиями из зерна. В X—XII веках обычай выпекать из теста изображения домашнего скота для ритуального пиршества был, по-видимому, повсеместно распространен среди восточных славян, и в сочинениях «отцов церкви» можно часто встретить негодующие строки об этом обычае. Но уже к XVI веку каких-либо сведений о борьбе христианской церкви с этим пережитком язычества в летописях не встречается. И, судя по всему, именно к этому времени и следует отнести появление на Руси пряника в полном, привычном нам смысле этого слова. «Красно украшенное» печенье уже не имело того культового значения, как встарь, но осталось неким символом небудничности, праздничности.
Начиная с XVI века пряник быстро завоевывает рынок в русских стольных и дальних городах и селах. Писцовые книги второй половины XVI века сообщают о пряничниках Новгорода, Казани, Свияжска. А спустя век мастера пряничного дела появились и в иных городах, а таможенные книги Вологды, Великого Устюга, Тотьмы упоминают о них среди другого ввозимого товара. И, видимо, не случайно появление и начало повсеместного распространения пряника на Руси связано именно с XVI—XVII веками — веками Великих географических открытий, когда на рынках Европы появилось большое количество пряностей — душистого перца, корицы, имбиря, гвоздики, которые вошли неотъемлемыми компонентами в русский пряник.
Историю пряника можно сравнить с историей книги. Как вначале каждая книга изготовлялась вручную, в одном-единственном экземпляре, так и пряник на заре своего существования каждый раз был произведением оригинальным. И как в связи с ростом спроса стали книги печатать с досок, сериями, так и пряники стали серийными, «тиражными», «печатными», — их тоже стали печатать со специальных досок.
Постепенно пряник становился ветвью массового профессионального декоративно-прикладного искусства — как изразцы, прялки, узорные набойчатые ткани, резьба на избах. Пряничные доски-штампы заселили образы народных сказок, легенд, былин, сцены городской и сельской жизни, предметы повседневного быта.
И как всякое искусство, пряничное мастерство обрело свои школы.
На «почетных», или «подносных», пряниках Вологодчины (их создавали специально для подношения почетным гостям) излюбленным мотивом были диковинные здания с башнями и развевающимися флагами, кони, птицы, корабли.
Собранная в 1907 году этнографом И. Абрамовым коллекция старообрядческих пряников села Ветка Могилевской губернии позволяет проследить культурно-бытовые связи древнерусских, уходящих в славянскую языческую старину, традиций с национальным искусством белорусов и поляков.
