Вскоре стало ясно, что лучше всего ее муж умеет тратить деньги. Его махинации с приданым жены, пропажа ее драгоценностей, необходимость вести переговоры с кредиторами не оставили ни малейшего следа от былой симпатии. Сразу же после родов маркиза вернулась ко двору, чтобы получить место одной из 6 фрейлин королевы, — этим дамам выплачивали жалованье, и у них были свои апартаменты. Но даже заняв завидное положение, Атенаис испытала глубокое чувство неудовлетворения. Особенно остро — во время грандиозного дивертисмента, который дал король в честь своей теперь уже официально признанной фаворитки Луизы де Лавальер. Фейерверк превратил ночь в день, но и на дневном небосклоне блистала не она, урожденная Рошешуар де Мортемар, великолепная и уверенная в себе. Разве не она должна была быть на месте этой жалкой куклы, похожей на деревенскую молочницу?
Учитывая постоянное отсутствие мужа не только при дворе, но и в Париже, его долги, ставящие под угрозу будущее их детей, не говоря уже о его жалких похождениях с кухарками, Атенаис имела основания завести себе любовника, дабы утешить уязвленную гордость. И вряд ли кто-нибудь посмел бы бросить в нее камень. Но она не делала этого, сохраняя свиту поклонников на расстоянии вытянутой руки. Она знала, что Людовик часто оказывается в постели с женщинами легких нравов (на пример, с ее собственной сестрой), но сделать своей фавориткой он мог только ту, на чьей репутации не было пятна. Между тем, получив официальный титул любовницы короля, Луиза де Лавальер стыдилась его и в обществе по-прежнему вела себя, как набожная грешница. Ей необходимо было с кем-то общаться по душам — особенно во время очередной беременности, и, разумеется, конфиденткой стала Атенаис. Последней удалось даже завоевать симпатию и доверие королевы, маленькой некрасивой испанки Марии-Терезии, обожавшей мужа, но обреченной лишь вздыхать по своему «кузену в шляпе с голубым пером». Людовик выказывал жене необходимое уважение, выполнял супружеский долг, но никогда не воспринимал ее всерьез — ни как женщину, ни как королеву. Луиза все чаще приглашала Атенаис на интимные ужины, где король все больше увлекался ее изысканным насмешливым умом и дразнящей чувственной красотой, пока желание обладать ею не стало пугать его самого… Но Атенаис оставалась неприступной: она хотела убедиться, что его страсть не является лишь результатом ее успешной стратегии.
Людовик XIV
Королевский гарем
Жаркой ночью во Фландрии Луиза де Лавальер горько рыдала, но ее слезы перестали быть «драгоценными каплями влаги» для Людовика. А вечно пребывающая в неведении королева никак не могла понять, почему супруг изменил своей привычке: обычно он всегда хоть и на рассвете, но являлся делить с ней супружеское ложе. Людовик же взял королеву с собой в военный поход в 1667 году — завоевывать испанские владения во Фландрии — лишь для того, чтобы не расставаться с Атенаис. Мало кто мог вынести образ жизни Людовика-солдата, но Монтеспан, в отличие от Луизы и Марии-Терезии, легко терпела тяготы походов. Наградой стала любовь, в которой она больше не могла и не желала сомневаться. Поравнявшись на своем белом коне с экипажем, где ехала фрейлина королевы, Людовик пел ей их любимые арии… В этом походе во время одного из привалов она стала его любовницей: переодевшись в солдатскую форму, он вошел к ней, когда красавица принимала ванну, и стоял, обескураженный собственной выходкой до тех пор, пока она не откинула полотенце и не позвала его к себе. В отличие от Луизы, страдающей от сознания своей греховности даже в минуты близости с королем, Атенаис отказывалась страдать — и это новое ощущение придавало необычайную пикантность их отношениям. Более того, она стала единственной женщиной в жизни Людовика, способной утолить его любовные аппетиты.
Королева между тем узнала, что с некоторых пор муж почти перестал интересоваться Луизой, и была этим вполне счастлива. Лавальер сохраняла статус официальной фаворитки еще на протяжении целых шести лет. Король использовал ее для прикрытия, чтобы избежать скандала и обвинений Атенаис. И даже время от времени навещал спальню Луизы. Законный супруг Атенаис пытался добиться славы в военных походах и тоже ничего не подозревал до тех пор, пока, однажды вернувшись, не узнал о ее беременности.
Для родов Людовик арендовал маленький дом недалеко от Тюильри. Роженица лежала в маске на кровати в комнате, где явно горело слишком мало свечей. Акушер, не понимая, что происходит, потребовал сделать освещение ярче, но вынырнувший из-под полога кровати молодой человек тоже в маске предложил ему бокал вина и посоветовал побыстрее заняться своим делом. Король держал Атенаис за руку, гладил ее волосы… Родившуюся девочку немедленно унесли прочь под покровом ночи, и она умерла через три года вдалеке от своих родителей.
А законный супруг тем временем пребывал в ярости: он врывался в спальню маркизы в их доме (куда ей пришлось временно переселиться) и осыпал ее грязными ругательствами. Публично поносил короля, называя его вором и развратником. Хвастался, что специально ходит в самые дешевые бордели Парижа, чтобы подцепить болезнь Венеры и заразить им неверную супругу. Людовик выделил Атенаис четверых стражников. А потом воспользовался своим правом издавать указы в так называемых особых случаях, на которые никто не мог наложить вето. Неделя в холодной тюрьме несколько охладила пыл маркиза. Монтеспан отбыл в свое поместье с двумя детьми и запретом появляться при дворе. Атенаис лишь спустя много лет сможет вновь их увидеть… В поместье Монтеспан потребовал расширить ворота и двери — его рога столь велики, что иначе он не сможет никуда войти, и объявил о «смерти жены по причине кокетства и амбиций». Пригласил всех соседей на «похороны» Атенаис и заказал заупокойную мессу. Ее «чучело» было захоронено на местном кладбище, а все домочадцы по приказу маркиза надолго облачились в траурные одежды.
Рандеву с Ла Вуазон
Теперь Атенаис не оставалось ничего другого, как сосредоточиться на главной цели — устранении Луизы де Лавальер. Именно к этому времени относятся свидетельские показания участников «Дела о ядах» о посещениях маркизой самой знаменитой парижской ведьмы Ла Вуазон и ее помощников. Один из них, аббат по прозвищу Лесаж, был любовником Ла Вуазон и на следствии хвастался своим умением составлять приворотные зелья (среди ингредиентов — испанская мушка, кровь летучей мыши) для их знатных клиенток, среди которых была и Монтеспан. Лесаж нередко принимал участие и в черных мессах. Обнаженная женщина служила своего рода алтарем, на ее животе, едва прикрытом салфеткой, покоилась чаша, наполненная кровью невинных младенцев (их специально убивали, а потом сжигали останки и «удобряли» ими розарий в роскошном саду Ла Вуазон), крест осенял ее плоть, а нечестивый священник твердил заклинания, обращаясь к дьяволу. Именно так были описаны в документах, собранных во время расследования, страшные черные мессы. Более того, Лесаж сделал вполне конкретное «признание» — он лично ассистировал Ла Вуазон в 1667 году, когда мессу во «имя исполнения своих дьявольских замыслов» заказывала Атенаис де Монтеспан. Он якобы даже помнил наизусть тогдашнее заклятие, с которым к дьяволу, по поручению маркизы, обращался еще один подручный ведьмы и один из множества обвиняемых — бывший монах Гиббург, чье изуродованное страшное лицо вполне могло и само сойти за дьявольское обличье. Маркиза, по словам не скупившегося на «откровения» Лесажа, «просила о расположении короля и его высочества Дофина, чтобы это расположение к ней длилось вечно, чтобы королева больше не могла рожать детей и король покинул ее постель, а она получила бы от него все, что только пожелает. И самое главное — чтобы он наконец покинул Луизу де Лавальер». Именно тогда Луиза серьезно заболела и чудом осталась в живых, полагая, впрочем, что ее мучения — расплата за греховную жизнь.
Но до тех пор пока Луиза оставалась в соседних комнатах, Атенаис не могла чувствовать себя уверенной в своем будущем. К тому же Лавальер, отлично зная, что Людовик ненавидит чувствовать себя виноватым, время от времени просила его разрешения посетить монастырь — для отпущения грехов. Уловка срабатывала: он уговаривал Луизу остаться. Склонность короля к полигамии превратила гаремное существование для горделивой Атенаис в настоящую пытку. Она не была вольна в своих передвижениях и не могла принимать посетителей, когда того желала. Людовик проходил через комнаты Луизы, чтобы попасть к ней, и наоборот…
К счастью, долгие блуждания иска о «разрыве с мужем» (подобного тому, который выиграла ее мать) закончились победой. Маркизу вменялось выплатить жене все деньги, полученные в качестве приданого, выплачивать ей пенсию, а также рассчитаться с долгами, которые были у нее самой во время их совместного проживания. Ему было запрещено приближаться к бывшей супруге, и в довершение Атенаис требовала провести инвентаризацию его имущества. Однако, когда маркиза увидела жалкий список, ее ярость и жажда мести за испытанные унижения улетучились. Она велела адвокатам полностью переписать условия развода и обязалась сама выплачивать Монтеспану часть своих средств на обучение детей. Когда же маркиз умер, у него были найдены записи: все 35 лет после разрыва с женой он страдал и не мог ее забыть. В завещании он умолял ее во имя той «искренней нежности и дружбы, которую всегда к ней испытывал», молиться за него и отписал ей все свое скромное состояние.
