аппаратуру поставлять готовы без ограничений, – пояснил министр.
– Да что ты такое говоришь?! Коммерсанты – и отказываются? Кто они вообще такие, чтобы их разрешения спрашивали! – возмутился Круглов.
– Ну, это Президент с ними договаривался. Детали мне неизвестны, – констатировал министр, разводя руками.
– Я ещё с ними разберусь, – мрачно пообещал Круглов. – Это они просто со мной пока дела не имели. Вмиг забудут о своих хотелках!
– Не лез бы ты не в своё дело, дружище, – добродушно посоветовал ему министр. – Президент и директор ФСБ сами ими занимаются.
– Вот и надо помочь Президенту! А то, понимаешь, какие-то коммерсанты условия будут ему ставить! – Круглов всё больше распалялся.
– Ладно, мне пора. И всё-таки не вмешивайся в это, – предостерёг напоследок министр обороны и попрощался.
***
Как это нередко бывает, за светлой полосой неизменно идёт чёрная, а когда всё складывается просто отлично – следом тут же происходят какие-нибудь неприятности. Вот так и у нас однажды всё просто рухнуло… во всяком случае, мне так казалось.
В тот день отец выехал на рабочую встречу с губернатором Томской области, которую тот устраивал для бизнесменов. Однако до места отец так и не доехал – по дороге его машину блокировали полицейские. Как было заявлено, отца задержали по поручению Следственного комитета в рамках какого-то уголовного дела.
Сказать, что мы все были в шоке – ничего не сказать. Я немедленно позвонил директору ФСБ, и по моей просьбе он выяснил, откуда «ноги растут». Оказалось, это первый заместитель секретаря Совета безопасности Круглов проявил инициативу – решил выслужиться перед Президентом. Он был в курсе – должность такая! – что мы предоставляем порталы для армии и при этом отказываемся передавать сами секреты производства этих порталов. Вот он и решил нас немного «прижать», чтобы мы передали секреты производства порталов.
Круглов дал поручение главе Следственного комитета Зубову, который тоже был тем ещё карьеристом. Далее это поручение поступило в центральный аппарат СК – он сам решил вести это дело ввиду «особой государственной важности». На требование директора ФСБ отстать от нас ответил категорическим отказом – дескать, он чтит и исполняет закон, а не отпускает людей по блату.
Отца доставили в Москву и поместили в следственный изолятор «Лефортово». Мы неоднократно предлагали ему уйти оттуда через портал, но он отказывался, мотивируя тем, что это будет уже прямым зафиксированным нарушением закона. “Надо решать этот вопрос с помощью Фурцева”, – убеждённо говорил он. К сожалению, в это время Президент как раз находился за рубежом с официальным визитом, поэтому нам оставалось лишь ждать его возвращения – как минимум неделю.
Мы непрерывно следили за отцом, стараясь оградить его от возможных наездов и давления. Отец отказался общаться со следователями без адвокатов, которых мы наняли ему в Москве. Для того, бы чтобы он стал разговорчивее и податливее, его решили поместить в «пресс-хату» в следственном изоляторе. Мы зафиксировали на камеру разговор следователя СК Крутова, которому поручили вести это дело, с начальником оперчасти изолятора Семгиным – так что были готовы к этому, как и сам отец.
После очередного допроса отца повели в другую камеру – в связи с секретностью дела он сидел в одиночной. На экранах мониторов мы наблюдали за происходящим на протяжении всего пути следования из допросной. Вот его заводят в камеру – и он задаёт резонный вопрос, почему камера другая. Ответ охранника: “Распоряжение начальника оперчасти”.
В камере обнаружилось четверо блатных отморозков.
– Заходи, не стесняйся, тут все свои, – осклабился главарь.
– Можешь сразу штаны снимать, – мерзко пошутил другой.
Мы моментально смекнули, что дело запахло жареным, и тут же открыли портал от двери. Следом за отцом в камеру вошли наши телохранители-боевики – все пятеро. И тут началось!.. Отец сел на нары, чтобы не мешать, и принялся наблюдать за спектаклем. Наши бойцы начали воспитательный процесс: они заранее приготовили мешочки с песком, чтобы не оставлять следов. Через полчаса четверо отморозков корчились на полу и стонали. Их вопли во время потасовки ни к чему не привели – охрана полагала, что это кричит отец, поэтому не реагировала.
После того, как всех утихомирили и усмирили, отец спросил у них на их же языке:
– Ну что, козлы, теперь поняли, кто в доме хозяин?
Главарь буркнул что-то невнятное, но явно недружелюбное.
– Гриша, – сказал отец, – кажется, он не совсем хорошо усвоил урок. Сломай-ка ему указательный палец.
Боец тут же исполнил поручение. Главарь протяжно завыл.
– Ну что, козлы, – не повышая тона, спокойно слово в слово повторил отец, – теперь поняли, кто в доме хозяин?
– Поняли, хозяин! – нестройным, но дружным хором прокричали уголовники.
– Хорошо, а теперь все взяли свои матрасы и утащили к параше – там спать будете.
Уголовники безропотно потащили свои матрасы к “санузлу”. Отец же выбрал наиболее удобные нары и уселся на них. Наш боец застелил туда свободный матрац – двое нар оставались пустыми.
– Так, козлы, – продолжил беседу отец, – давайте колитесь, кто вас нанял.
– Да мы ничего не знаем, ничего плохого не хотели, – тут же заныл один из них.
– Так что – опять будем пальцы ломать, или как? – спросил Гриша, направляясь к главарю.
Тот шарахнулся в сторону:
– Нет, не надо ломать, я так скажу! Короче, начальник оперчасти велел вас попрессовать, чтобы вы сделались сговорчивее.
– Давай под протокол заявляй! – рыкнул Гриша. – А мы снимем тебя на видео и выложим в сеть.
Главарь извивался как уж на сковородке, но сломанный палец намекал о том, что дальше может быть ещё больнее и хуже, а стало быть – необходимо было говорить правду, и только правду.
В итоге мы записали его признание о том, что начальник оперчасти Семгин Николай Николаевич дал ему, агенту «Севок», задание попрессовать арестованного Владимира Ивановича Семёнова, чтобы он согласился сотрудничать со следствием.
– Так, а телефон твой где? – спросил отец.
– Какой телефон в камере, – заныл было главарь, но, покосившись на грозно нахмурившегося Гришу, тут же достал свой смартфон.
– Вот теперь снимаем ещё раз – уже на камеру твоего смартфона.
«Севок» повторил признание, не упоминая фамилию отца.
– Хорошо, а теперь выкладывай в сеть.
Очередной
