— Смотри, пожалеешь...— начал он, но тут встал Бен.
— Постой-ка, Ник Суорт,— заметил он с нарочитым спокойствием.— Ты мне тут что-то говорил... Так вот, никто не смеет указывать Бену ван Скальквику, кто ему компания, а кто — нет. Гарри Проктор — мой друг, и мне не нравится, как ты с ним разговаривал, совсем не нравится. В общем, если ты не хочешь неприятностей, делай, как говорит мистер Харви,— быстро извинись и выкатывайся.— Бен встал на цыпочки, выпятил грудь и сжал кулаки: он точь-в-точь походил на бойцового петуха.
И здесь Ник совершил две ошибки. Сначала он засмеялся, а потом уставился на Гарри Проктора, совершенно выпустив из вида Бена. Последняя ошибка обошлась ему слишком дорого, да и нам, как оказалось потом, тоже. Я и сам не заметил, как Бен молниеносно выбросил кулак. Ник Суорт охнул и согнулся пополам. И немудрено: удар пришелся сантиметров на пять ниже пояса.
Дружки Ника застыли в изумлении, но уже через секунду мы с Гарри оказались в гуще барахтающихся, сопящих потных тел. Раздались крики: «Прекратите! В баре драться запрещено!», но никто и ухом не повел. Я услышал довольное фырканье Гарри: его кулак врезался в чью-то челюсть. Но потом двое собутыльников Ника бросились на меня, и на мгновение я потерял его из виду. Это были здоровенные ребята, но и меня бог ростом не обидел. Первого нападавшего я уложил без труда. Заметив это, второй остановился и схватил стул. Но когда он ринулся на меня, Бен ударил ногой по его лодыжке. Парень с грохотом растянулся на полу, и мы с Беном ухмыльнулись друг другу.
Теперь уже невозможно было определить, кто на чьей стороне. Впрочем, это никого не волновало, за исключением бармена: он улизнул под шумок, чтобы вызвать полицию.
Пошатнувшись от сильного удара в нос, я услышал чей-то хриплый вопль:
— Полиция! Полиция!
Этот крик мгновенно всех отрезвил, и толпа в едином порыве отчаянно ринулась к запасному выходу.
Чувствуя, как теплая струйка крови сочится из угла рта, я собирался было рвануть вслед за ними, но тут увидел Гарри, распростертого на полу. Заметил его и Бен. Но прежде чем броситься к Гарри, он подошел к полке, преспокойно взял полбутылки бренди, сунул ее в карман и снова протянул руку, на сей раз за бутылкой рома. Косясь на дверь, он вытащил пробку, сделал добрый глоток и протянул бутылку мне.
— Сейчас мы его поставим на ноги,— прохрипел он.— Ну-ка, лей ему в горло... вот так... отлично... А теперь давай сам, да побыстрее, пока фараоны не набежали.
Но едва я поднес к губам бутылку, дверь распахнулась под натиском прибывших полицейских.
3
За нами с лязгом захлопнулась дверь камеры. Бен окинул взглядом голые стены, крохотное окошко наверху, убогую обстановку и с ухмылкой обернулся к нам.
— На «Хилтон», конечно, не похоже, но жаловаться грех. Платить не надо, и на том спасибо.
Я выдавил улыбку, а Гарри прошелся по камере и тяжело опустился на узкую койку:
— Мне очень неловко. В самом деле. Это ведь все из-за меня...
— Чушь! Это вовсе не ты начал, а я и Ник Суорт,— потирая кулак, хохотнул Бен.— Ладно, он свое получил. И это стоило того, факт. Пусть нас здесь хоть неделю проволынят, и то не жалко. Верно, Грег?
Я согласно кивнул, но Гарри лишь слабо улыбнулся.
— Спасибо, ребята. Но я не имел права впутывать вас в это дело. Это касалось только меня и Суорта. Не могу понять, как он об этом узнал... но он сказал правду. Я действительно сидел в тюрьме. Я провел там... почти двадцать лет.
— Двадцать лет? — не сдержавшись, изумленно воскликнул я.
Гарри с тоской посмотрел на меня.
— Да, это почти целая жизнь. Наверное, надо было сразу рассказать вам об этом, но... дело-то прошлое. Понимаете, я ведь только три дня как вышел...
— Ну, дела! — Бен уселся напротив него и вытащил из кармана бутылку.— А вот что они проглядели! Ну-ка, глотни. Мигом оклемаешься.
Гарри благодарно улыбнулся:
— Спасибо, но на сегодня мне более чем достаточно. Но Бен не убирал бутылку.
— Давай,— стоял он на своем.— Дерни, говорю, лучше будет. Если ты двадцать лет гнил в тюряге, нужно наверстывать упущенное, факт.
— Ну ладно,— сдался Гарри.— Если только чуть-чуть...
Получив обратно бутылку, Бен с удивлением уставился на Гарри.
— Так ты, выходит, был замешан в деле «Гровенора»? — задумчиво отметил он.— Видимо, об этом говорил Ник Суорт?
— В афере «Гровенора»,— с горечью поправил Гарри.— Так это тогда называли. Да и сейчас, вероятно, тоже. Да, замешан. Но только денег не крал. Ни единого проклятого ранда! Да что толку говорить... Все равно никто не поверит...— закончил он с яростью и отчаянием.
Бен вежливо кашлянул.
— Ну, это все быльем поросло. Чего теперь вспоминать?
— И вы мне тоже не верите...— Гарри сидел не шелохнувшись, но я видел, что у него задрожали руки.— Никто не верит.
— Расскажи нам обо всем,— попросил я.— Все по порядку. До меня доходили кое-какие слухи: сам понимаешь, всякое болтали...
Я лгал. Я знал все до мельчайших подробностей. Но мне хотелось услышать обо всем из первых уст.
Гарри растерянно посмотрел на нас, и Бен ободряюще кивнул ему.
— Валяй, рассказывай,— сказал он.— Я в Йоханнесбурге был, когда это случилось. И обо всем узнал из газет, хотя сейчас уже мало что помню. А у тебя небось накипело за столько-то лет. Вот и выпусти пары — полегчает.
Гарри пожевал губами, потом вздохнул:
— Наверное, вы правы. Но это долгая история.
— А нам спешить некуда,— я развел руками.— Впереди у нас целая ночь.
— И то верно... Ну что ж, значит... Если хотите знать, как все было, начну-ка я с самого «Гровенора».— Гарри посмотрел мне в глаза.— Ты когда-нибудь слышал о нем?
Я отрицательно покачал головой.
— Так я и думал,— утвердительно заметил он.— «Гровенор» — так назывался фрегат английской Ост-Индской компании, которая вела торговлю между Лондоном и Востоком. Так вот, здесь, на побережье Пондоленда, в 1782 году он потерпел крушение. Тогда в этих местах еще ничего не было — только буш, дикие звери и враждующие племена. До ближайшего центра цивилизации — Кейптауна — добрых триста миль.
В общем, по пути из Индии «Гровенор» попал в свирепый шторм. Он сбился с курса и напоролся на рифы в двухстах ярдах от берега. Стояла глухая ночь, было темно, хоть глаз выколи, и до наступления дня ничего не разглядишь. Можно себе представить, что пережили люди. Но, несмотря на шторм, почти всем пассажирам и команде удалось добраться до берега. Человек пятнадцать утонуло, но более сотни достигло земли.
Однако все беды только начинались. Капитан собрал оставшихся в живых и рассказал им все как есть, ничего не скрывая. Он сказал, что единственный выход — пробираться на юг, к Кейптауну. Было решено держаться вместе — и сильным и слабым. Однако уже через несколько дней потерпевшие кораблекрушение разбились на отдельные группы. Без оружия, без пищи... До Кейптауна добрались всего девять человек, и их путешествие заняло шесть месяцев.
— А остальные? — спросил я. Гарри пожал плечами.
— Погибли. И было чудо, что вообще кто-то уцелел... С тех пор люди и бредят этой историей. Много кораблей нашло могилу у этого побережья, но гибель «Гровенора» стала легендой. И дело не только в ужасных испытаниях, выпавших на долю спасшихся. Всех привлекают сокровища «Гровенора».
— Сокровища? — услышал я свой голос.
— На борту фрегата находился многомиллионный груз. Хлопок и шелка, пряности и зерно — все это давно погибло. Но золото осталось. И не только золото: корабль вез из Индии серебро, алмазы и...— Гарри понизил голос,— и что самое ценное — двух павлинов, некогда украшавших трон Великих Моголов.
— Ja,— благоговейно прошептал Бен.— Павлины! Точно. Я что-то об этом читал. Расскажи Грегу: он небось об этом и не слыхивал.
Гарри не заставил себя долго упрашивать:
— Это был настоящий шедевр — парное украшение из чистого золота, усыпанное драгоценными камнями и жемчугом. Описание павлинов есть в «Британской энциклопедии». Говорят, по нынешнему курсу они оцениваются в два миллиона рандов.
Я присвистнул, поскольку этого от меня явно ждали. Бен склонил голову набок.
— Болтают, что их вовсе не было на борту,— сказал он.
— Павлины, разумеется, не были указаны в перечне грузов «Гровенора», но иначе и быть не могло. Ведь англичане похитили павлинов и тайно погрузили их на корабль. Фрейзер перерыл кучу старинных манускриптов и прочих документов и выяснил, что павлинов похитили из храма в Дели, а потом тайком проносили из деревни в деревню до самой Калькутты. Власти, естественно, пытались напасть на след похитителей, но те всякий раз уходили от преследователей.
Так вот, с отплытием «Гровенора» о павлинах больше никогда не слышали, и Фрейзер был убежден, что они пошли на дно вместе с судном. В этом он убедил и меня.
