Но, возможно, главная достопримечательность этих мест — люди. Долину Кебрада-де-Умауака населяют индейцы кольяс — прямые потомки обитателей инкской империи. Вообще представителей автохтонного населения в Аргентине осталось не так уж много — не сравнить с соседней Боливией или Чили. И обитают они именно здесь, в провинции Жужуй, прежде всего — в долине Умауака. В основном это кольяс и в небольшом количестве чиригуанос.
Индейцы кольяс — наследники воистину великой истории и великих традиций. Кольясуйю («страна народа кольяс») была одной из четырех составных частей великой империи инков — Тауантинсуйю. Напомним, что эта империя общей площадью два миллиона квадратных километров и населением пятнадцать миллионов человек целиком включала в себя территории нынешних Перу, Боливии и Эквадора, частично — Чили, Аргентины и Колумбии.
Конечно, большая часть бывшей Кольясуйю принадлежит современной Боливии. Соответственно, там и кольяс живет гораздо больше, чем в Аргентине. Тем не менее и аргентинские кольяс чтут традиции предков и стараются сохранять старинные верования и обряды.
Пожилая женщина — олицетворение Пачамамы, в честь которой и устраивается июльский карнавал. Мать-землю «кормят» — посыпают ее мукой, листьями коки и даже «дают ей покурить»
Всю карнавальную неделю жители развлекаются 24 часа в сутки. В течение остального года работают по семь дней в неделю, без выходных. Причем трудятся все — мужчины, женщины, дети
Да здравствует Пачамама!
Формально главный праздник местных индейцев, как и всех наследников инков, — день летнего солнцестояния, 21 июня, когда
отмечается рождение «отца всех инков» Инти Рауми, бога Солнца, и начало сельскохозяйственного года. Но все-таки самое любимое здесь божество — Пачамама, Мать-земля. Ей молятся, конечно, круглый год, но главный праздник в ее честь отмечают в разгар сезона урожая, в июле. Он длится несколько дней, от воскресенья до воскресенья, и по сути представляет собой настоящий карнавал. Матьземлю обильно «угощают» — посыпают мукой и листьями коки, «дают покурить», усыпая сигаретами, «кормят» фруктами и праздничной снедью, поливают кукурузной бражкой, чичей — любимым напитком всех южноамериканских индейцев. Этот ритуал имеет свое название — корпачада.
Понятно, что еще большее количество чичи оседает при этом в желудках самих кольяс. Обильная трапеза и возлияния сопровождаются медленными, «лирическими» танцами: такирари, куэка, байлесито. И, конечно, игрой на традиционных инструментах. Это прежде всего духовые: местная разновидность флейты, которая называется кена, а также родственные ей пинкуйо, эрке, сику и анатас. Из ударных индейцы кольяс предпочитают уанкару, бомбо, каха чайера — здешние модификации разноразмерных барабанов. Самый любимый их инструмент — чаранго, очень маленькая (не больше 50 сантиметров от начала грифа до конца деки) пятиструнная гитара. А вот классическому аргентинскому бандонеону андские индейцы своего аналога не изобрели и поэтому включили его в свой национальный оркестр в первозданном виде.
У этого карнавала в честь Пачамамы есть свой символ, он же дух-покровитель — одетая в красное тряпичная кукла Пухльяй. Весь год она покоится, погребенная в священном месте. В субботу, предваряющую начало праздника, семья, которой в этом году выпала очередь быть «хозяйкой» карнавала, варит чичу, угощает ею всех соседей, а затем вся эта не очень трезвая компания отправляется выкапывать Пухльяя и воздавать ему надлежащие почести. Так, собственно, и стартует праздник.
Согласно верованиям кольяс, Пухльяй принадлежит к темным силам. Его также называют дьяблито, «чертенок», и шутки с ним плохи. Тряпичная кукла — его основная ипостась, но он может принимать и другие обличья — как мужские, так и женские. То обернется гаучо, одетым во все черное, то женщиной в зеленом, с богато расшитой шалью на плечах — ненасытной распутницей и озорницей, а то и вовсе огромной обезьяной.
Участники карнавала подбадривают себя чичей и листьями коки, и все равно кое-кто из пожилых может не выдержать и задремать
Если рукотворных красот в этих местах сохранилось немного, то природных — хоть отбавляй
Все эти ипостаси Пухльяя воплощены в костюмах и масках, которые надевают участники праздника. Как настоящий древний карнавал, он не знает границ ни в чем — ни в озорстве и хулиганстве, ни в чревоугодии, ни в сладострастии. Весельчаки врываются без спроса в чужие дома и попросту грабят их. Материальных ценностей и денег не берут, а вот съестные припасы, как птицы, летят через окна и двери в перехватывающую их толпу. И хозяева не вправе протестовать: традиция есть традиция.
Бесшабашный разгул в этом празднике странным образом соседствует с трудовым энтузиазмом. Наутро после главного праздничного дня, воскресенья, кольяс отправляются подковывать лошадей и клеймить скот. Надо полагать, эти и так не очень приятные для животных процедуры лишь усугубляются нетрезвым состоянием осуществляющих их хозяев. Но и животные должны терпеть: традиция.
А после ритуальной подковки и клеймения жители Умауака вновь отдают должное еде и чиче, потчуют Мать-землю, танцуют и исполняют коплас — куплеты собственного сочинения — под пронзительные мелодии кены, четкий ритм уанкары, нежные переборы чаранго и всхлипывание бандонеона.
Леонид Велехов
