class="empty-line"/>
—…Почему люди, которые приносят в нашу жизнь свет, неожиданно уходят из неё? Я выбежала из этого чёртового храма и поклялась себе, что отныне буду путешествовать одна. Но ты, Чен, убедил меня нарушить клятву. Надеюсь, я не пожалею об этом.
— Мы почти пришли, — сообщила Морриган, когда Анэ закончила рассказ.
— И где же дом? — Глаза Матзумото забегали по сторонам.
— Вон там, — Зико указала на большой особняк.
Подойдя к воротам, все пятеро увидели Сазуки, с руки кормившего хлебом голубей.
— Я уже подумывал отправиться на ваши поиски, — признался наёмник и бросил крошки на асфальт.
— Переживал за нас? — на лице Зико скользнула улыбка. — Это так мило.
— Мы купили всё необходимое и познакомились с приятной девушкой, — похвастался Нагинаве Чен. — Её зовут Анэ. Она маг огня.
— Приветик, душечка, — проворковала чародейка, сняла перчатку и игриво протянула наёмнику руку.
Сазуки, посмотрев на тонкие ухоженные пальцы незнакомки, залился краской:
— Меня зовут Сазуки. Рад знакомству.
— Нравится мой лак? — Матзумото кокетливо улыбнулась.
— Я… не очень разбираюсь в этом. — Нагинава потупил взгляд и сделал шаг назад.
— Общение с девушками явно не твой конёк. — Анэ разочарованно надела перчатку обратно. — Чем ты занимаешься? Тоже студент?
— Он наёмник, — вмешался Чен, увидев, как сконфужен новый друг.
— Серьёзно? — в Анэ зажёгся к Нагинаве неподдельный интерес. — Его оружие — красноречие?
— Что с Сазуки? — тихонько спросила Зико у стоявшей рядом Лин. — Он будто язык проглотил.
— Анэ своим поведением любого в ступор вгонит, — ответила ей подруга. — А одежду она, видимо, покупала в магазинчике для взрослых.
— У Сазуки сегодня погиб дед, — притормозил чародейку Чен. — Не стоит на него так нападать.
— Я не знала, — Анэ как будто подменили. В голосе проскользнуло искреннее сочувствие. — Мне очень жаль.
— Всё нормально, — буркнул Сазуки. — Я действительно наёмник, поэтому девушкам не нашлось места в моей жизни.
— Не переживай, — Матзумото, решив поддержать парня, бесцеремонно хлопнула его по плечу. — В твоём возрасте быть девственником — не преступление.
— Анэ! — тотчас посыпались на неё возмущённые возгласы студенток.
— Молчу-молчу.
Возникла неловкая пауза. У Анэ язык без костей — в этом убедились абсолютно все, но выпроводить новую знакомую из команды никто почему-то не решился.
— Я так понимаю, наша первая цель — лес вечных дождей? — уточнила Морриган, вспомнив карту.
— Нужно идти строго на север, — объяснил Сазуки. — Если повезёт, окажемся в Фишбурге.
— А если не повезёт? — последовал логичный вопрос от Зико.
— Тогда пополним ряды пропавших без вести.
— Опять… монстрятина? — По спине Токугавы пробежал холодок.
— Я думала, они для вас не помеха, — Анэ с издёвкой подмигнула испугавшимся девушкам. — Вы же великие студентки из Спейстауна!
— Чтоб тебя! — Лин напряглась и загорелась желанием вцепиться обеими руками в горло чародейки и вытрясти из неё дух.
— Расслабьтесь, я защищу вас, детишки, — Матзумото, пританцовывая, гордо взмахнула посохом.
— Ты же младше нас! — Лин не сдержалась и ткнула чародейку пальцем в грудь. — Я внимательно тебя слушала и с уверенностью могу сказать, что тебе восемнадцать!
— Вообще-то девятнадцать, — поправила её Анэ, надув губы. — Месяц назад исполнилось. И не надо тыкать в меня пальцем, это не по-взрослому.
— Не ссорьтесь, — попросила Морриган. — Нам предстоит тяжёлый путь.
Зико подняла глаза к небу и заметила первую звезду:
— Таурос почти сел.
Анэ невинно захлопала ресницами, глядя на Нагинаву:
— Сазуки, что же ты не приглашаешь в свои шикарные апартаменты?
— Лучше в гостиницу, — ответил тот, тоскливо посмотрев на особняк.
Чен с пониманием отнёсся к решению друга и положил руку ему на плечо.
— Ну тогда пошли в ту гостиницу, где я остановилась, — предложила Анэ. — Она очень уютная.
— Не сомневаюсь, — ухмыльнулась Лин. — Такая важная и талантливая персона, как ты, не выбрала бы клоповник.
— Классный комплимент, — Анэ с улыбкой поправила берет. — Продолжай в том же духе, и мы подружимся, но это не точно.
Чен и Зико засмеялись, но, поймав на себе сердитый прищур Митоку, затихли и первыми пошли за чародейкой.
* * *
Повернув ключ в замке, Ник Тес открыл дверь кабинета, включил свет и направился к полке с книгами. Пробежавшись пальцами по корешкам, он достал толстый потрёпанный том в чёрной обложке. Сев за стол, надел очки и зашелестел пожелтевшими от времени страницами.
— Что же ты нашёл, дорогой Волтер…
На одной из страниц он остановился и прочитал: «Когда люди погрязнут во мраке и потеряют свой путь, боль матери их станет невыносимой, и тогда в наш мир явится страдалец, чтобы освободить сердца от боли и подарить им счастье вечное». Отложив книгу, Тес снял очки и посмотрел в приоткрытое окно, за которым господствовала звёздная ночь.
—…Есть ли связь между островом и пришествием страдальца? — тихо пробубнил он. — Что ж, удачи вам, юные путешественники.
* * *
Стэнли Вондерланд вышел на балкон, застегнул пижаму и глубоко вдохнул городской воздух. Головная боль не давала уснуть, и сенатор надеялся, что прохладный ночной ветер хоть немного поможет.
Дома в «Олдсити» не отличались красотой форм. Перед глазами стояли одинаковые многоэтажные коробки, в окнах которых горел свет.
Стэнли был бы рад отвлечься и просто задержать взгляд на красных огнях высокой телевизионной башни вдалеке, но слишком много проблем свалилось на его плечи в последние дни. Отъезд Фоллера, усугубившаяся болезнь жены и новая волна митингов по всей столице — всё это отбирало силы.
— Трудно выстоять, когда против тебя настроены многие чиновники, но я справлюсь, господин Фоллер, — сказал Вондерланд. — Я не боюсь Като, в отличие от Кабинета министров, и не стану падать перед ней на колени в ожидании награды. Пора навести в бюрократическом аппарате порядок.
Като незадолго до отъезда сделала всё, чтобы окончательно задавить бедняков. Политики и многие бизнесмены после новых реформ не только не потеряли ни гайля, но и продолжили богатеть не по дням, а по часам.
Вондерланд понял — пора собрать срочный Совет, на котором он чётко изложит министрам свои планы.
Услышав крик жены, Стэнли резко сорвался в спальню. Толкнув дверь, он увидел, как одетая в пижаму Моника, лёжа на полу с искажённым от боли лицом, пытается дотянуться до стоявшего на тумбочке пузырька с таблетками.
— Держись, родная, — Вондерланд схватил лекарство. — Прошу тебя.
Он положил жене таблетку под язык, крепко прижал её дрожащее тело к себе, уткнулся лицом в длинные растрёпанные волосы и едва не заплакал.
— Хороший мой, — тихо произнесла Моника, немного отдышавшись, — зачем ты обрекаешь себя на мучения? Я лишь обуза.
— Не говори так, — Стэнли прерывисто дышал ей в шею, а его сердцу, сжимаемому ледяной хваткой отчаяния, хотелось кричать. — Ты та, кто полюбила меня, когда я был простым администратором. Именно ты выхаживала меня после той страшной аварии на шоссе, когда я на год сел в инвалидное кресло. Я люблю тебя, слышишь? Люблю больше жизни. Если остров окажется настоящим, сразу же подам в отставку и увезу тебя туда навсегда. Надоела вся эта политическая грязь.
— Спасибо тебе за всё, — прошептала Моника в попытке улыбнуться. — Не хочу умирать в больничной палате.
— Ты не умрёшь, — Стэнли кончиками пальцев нежно касался её волос. — Мы найдём выход.
— Я слышала, что сказал тебе мой лечащий врач — мне остался год, не больше. Ради всего святого, прости за эту боль. Какой бы властью ни обладали люди, им никогда не обмануть смерть.
Моника, несмотря на сильную слабость, гладила прижавшегося к ней Стэнли исхудавшими, похожими на птичьи лапы руками. Тусклый свет ночника освещал её бледное осунувшееся лицо, по которому текли слёзы. А плакала она не о своей несчастной судьбе, а о муже, принёсшем себя в жертву ради любви.
Три чёрных джипа двигались друг за другом по широкой гравийной дороге вдоль железнодорожных путей, поднимая пыль и разбрасывая по сторонам мелкие камни. Жуки и бабочки, резвившиеся под утренними лучами Тауроса, превращались в пятна на лобовых стёклах.
Прошедшие вечер и ночь выдались для Эймиры и её людей крайне тяжёлыми: сперва опасные манёвры по улицам Зеладана с копами на хвосте, потом перестрелка на окраине, а закончилось всё нападением хищных тварей во время привала в районе Бэдрокс. Обоймы опустели, силы улетучились, перевязанные раны жгли огнём.
Эймира держала руль одной рукой и красными от усталости глазами смотрела на дорогу. Мысли не давали покоя. Вдруг Шурен разочаруется в ней и в лучшем случае вышвырнет на улицу, как собаку? А если он найдёт себе другую? Лишиться работы и любимого мужчины в один
