Путник должен быть готов к тому, что на этой небольшой территории, способной уместиться в пределах Московской области, если считать «по плоскости», и возрастающей на порядок, если сосчитать площадь всех здешних горных склонов, не окажется ничего случайного. Аэропорт находится в Беслане — городе самой страшной трагедии, постигшей Россию за последние годы. Памятник погибшим детям и взрослым Беслана выполнен как напоминание о Матери из Задалеска, которой осетины поклоняются наравне с другими своими святыми, — женская фигура, взметнув к небу руки, держит в них детей, которые и не дети уже, а — ангелы (о подвиге Задалески Нана речь впереди)…
Полчаса от Беслана, и вы — во Владикавказе (советском Орджоникидзе), где стоит памятник Ленину, а на его подножии — плакат с призывом участвовать в митинге «ленинско-сталинско-маоцзэдуновской» партии. С той же игривой непосредственностью, с какой сошлись на плакате отцы разных «течений» коммунизма, сходятся в Северной Осетии религии и культы. Христианство, впервые проникшее сюда из Грузии в IV веке, легко наложилось на традиционные обряды осетин. Суннитская ветвь ислама, протянувшаяся на территорию Алании во времена арабских завоеваний VII—VIII веков, — на христианство. А потом, столетия спустя, когда над республикой отшумело атеистическое ХХ столетие с его «борьбой с пережитками прошлого», вернулись северные осетины — дигорцы и иронцы — к своим святилищам, в свои «капища»-дзуары… Во Владикавказе находится академический Институт гуманитарных исследований, и работают там уроженцы тех самых гор, куда мы направляемся. Они знают в них каждую трещинку и, что самое важное для наших целей, легенды, сошедшие с заснеженных пиков гор вниз, в Цейскую долину, в Алагирское и Дигорское ущелья. Легенды, окутывающие здешние дороги и бездорожье, как утренний туман.
Средневековый Галиат разрушается на глазах. А жаль: где еще в горах встретишь четырехэтажное здание XV века?
Древняя Алания: до и после мацуты
Диктофонная запись возвращает меня в новенький темно-зеленый УАЗ с ярким треугольником-логотипом «Вокруг света» на ветровом стекле. Наша боевая пятерка путешественников пробирается вверх по грунтовой дороге шириной с подоконник, направляясь в селение Лезгор. Мотор угрожающе взревел, но все же тянет, а рассказывает, конечно, Федар:
«Карачаево-Черкесия, Кабарда, Осетия и часть Ингушетии, Ногайский район Дагестана, где Кизляр, — вот эти земли входили в Аланию. Ну, и еще часть нынешнего Краснодарского края — в основном прикубанские земли. Но в XIV веке с разрывом в несколько лет трижды вспыхивала чума... А тут еще в эпидемии вклинился Тимур со своим нашествием и очень многих перебил. Население фактически исчезло».
Кроме этнографа Федара Таказова в маленькую экспедицию к святилищам Дигорского ущелья вошли лично курировавший нас депутат Законодательного собрания Северной Осетии и замглавы Ирафского района, на чью территорию мы «вторглись», Артур Саккаев (за рулем), фотокор Ольга Кудрявцева, краевед-ботаник Константин Попов, и я — новенькая в этих местах.
С чего начать? Начну, пожалуй, с середины, выбрав в качестве таковой Дигорское селение Мацута, название которого переводится как «Дальше хода нет». Там, в Мацуте, и за ней можно найти много характерных примеров, представляющих осетинский народ на протяжении истории. Памятник бойцу-герою и провожающей его на Великую Отечественную войну женщине соседствует с легендарным склепом Сослана, героя осетинского эпоса. А нихас (место, где заседали древние старейшины-судьи) — с лежачими камнями, на которых высечены надписи: «Мир», «Сталин» и «СССР». Тут же, рядом, — пара древнейших памятных стел-цыртов... И развилка дорог. Отчего же не ходить дальше? Федар, природный рассказчик и профессиональный фольклорист, объясняет: дальше не пустили Тимура, дальше не двинулась чума.
Нам проще — ведь мы явились с самыми добрыми намерениями. Но прежде чем мы пойдем вперед, за заветную Мацуту, надо понять: в кого верят и кто они вообще такие — осетины, асы, аланы?
Зачастую горцы используют вместо неудобного стакана рог. «Старший стола» произносит все молитвы кувда
Потомки нартов
«Овси» — так называли жителей Алании грузины, а страну их — Овсети, или Осети. В русских летописях фигурировали «ясы». Черкесы знали осетин как асов, а на Западе — по названию государства Алания — как аланов. Само же слово «алан» происходит от древнеиранского «ариана», от арьев — тех самых индоиранцев, которые вдохновили Ницше на книгу о Заратустре.
Нарты — предки не только осетин, но и других кавказских народов (абхазов, адыгов, карачаевцев, балкарцев, чеченцев, ингушей, сванов, хевсуров) — и вправду отличались удалью и широтой натуры. Вот что рассказывают о неукротимом Сослане, том самом, который взял в жены дочь Солнца Уацирохс (это по-дигорски, а в эпосе пишут «Ацирухс») и побеждал врагов с помощью лучей светила. Даже закончив свой земной путь, он защищал родную землю: в случае опасности выбегал из своего склепа в Мацуте, спрыгивал с горы и кидался на врага... Так продолжалось, пока неразумные мальчишки, желавшие проверить, не заснул ли Сослан навсегда, закричали возле гробницы: «Война! Враги!» — просто так... Выскочил нарт с мечом наголо и увидел, что его потревожили зря. Обиделся, вернулся в склеп и больше не показывался. Ну, что ж, Сослан спит — потомки его живы.
Аланам есть чем удивить окружающие народы. В частности, своими неповторимыми, уникальными для этих мест чертами внешности и единственным в регионе языком иранской группы. Фенотип осетин, делящих себя по местам расселения на ирон, дигорон, хусайраг и еще несколько ветвей (у каждой — свое наречие, ученые избегают здесь даже слова «диалект»), балкано-кавказский: лица преимущественно круглые, рост средний, часто выпуклая спинка носа... Я смотрю на Артура Саккаева — типичного богатыря ростом под два метра и весом сто пятнадцать килограммов, на горбинку его носа и светлые волосы и думаю: встреть его в Москве, ни за что не признала бы в нем осетина. Кубанский казак!
Чаша с пивом — главный ритуальный сосуд молитвенной трапезы кувда
Большой бог, Уастырджи и кувд
Основной сакральной фигурой в религии алан, как в любой монотеистической религии (а мы станем придерживаться мнения, что имеем дело с древней монотеистической религией общего индоевропейского корня, из которого на рубеже II—I тысячелетий до н. э. ответвился зороастризм со всеми вытекающими из него течениями), является Великий Бог — Стур Хуцау. И в паре с ним запомним сразу же и главный ритуал осетинского культа — великий молитвенный пир кувд. Это не просто трапеза или посиделки, но жертвоприношение: три «кита»-подношения — это мясо, ритуальное пиво и три пирога. На этой традиции зиждется почитание Бога и его любимого посланника на Земле, ныне ассоциирующегося со святым Георгием— Уастырджи, или Уасгерги («Уас» — святой, «Герги» — Георгий; вспомним фамилию одного из самых выдающихся осетин, главного дирижера Мариинки Валерия Гергиева).
Вообще, осетины суеверно опасаются четных чисел. У Уастырджи, путешествующего с неба на землю, — даже конь и тот трехногий! Верное с художественной точки зрения его изображение встретить трудно — не каждый мастер справится с такой нехарактерной лошадиной анатомией, но при въезде в Дигорское ущелье мы видим высеченного на камне шлемоблещущего богатыря, с плащом-«крыльями», верхом на трехногом скакуне. Рядом — дзуар, через дорогу, повыше на горном склоне, — еще камень с изображением святого Георгия, а рядом с дзуаром то, что можно встретить повсюду в мире, не только в Осетии: куски материи, завязанные возле святого места на удачу. Такие есть и у резиденции далай-ламы в горах Индии, и на Масличной горе в Иерусалиме. Завяжу-ка я и здесь платочек: пусть Уастырджи поглядывает на нашу экспедицию благосклонно.
В святилищах принято оставлять небольшие денежные подношения — надо опустить в щель или положить на стол три-пять-семь или любое другое нечетное количество рублей. Потом деньги извлекают и устраивают на них праздничный кувд. Кстати, когда пекут для него пироги, их тоже может быть от минимум трех до нечетной бесконечности, а верхнему, олибаху, положено быть с сыром. Остальные же — круглые, плоские и солнечные, могут начиняться чем угодно — свекольной ботвой, мясом... да хоть картофелем. Главное, чтобы в дзуаре они лежали веером — так каждый пирог сможет увидеть Тот, Кто смотрит сверху.
Лес рогов на крыше святилища «Ангел Дигории». Все эти животные были принесены в жертву Уастырджи
