В арсенале древнерусского войска сосуществовали тяжелый меч и легкий дротик, легкая сабля и массивное копье, облегченные чеканы и крупные походные топоры, бронебойные арбалетные болты и почти невесомые стрелы. Как объяснить столь беспрецедентную для средневековья разнохарактерность оружия? Чем вызвано — тоже уникальное — соседство легкой конницы и сильной пехоты?
Когда-то это объяснялось лишь участием Востока и Запада в создании русской средневековой технической культуры. Определились две научные концепции: одна связывала развитие военного дела с восточным, другая — с западным воздействием.
Однако — сейчас это уже очевидно — только каким-либо одним фактором такое сложнейшее явление истории объяснить невозможно.
Все дело в том, что русское средневековое военное дело и боевая техника, вобравшие в себя достижения народов Азии и Европы, не были только восточными, только западными или только местными. В этом отношении Русь была как бы посредницей между Западом и Востоком, и киевским оружейным мастерам был открыт большой выбор военных изделий близких и дальних стран. На Руси освоили рыцарский меч и восточную саблю, европейское копье и кочевническую пику, азиатский шлем и ближневосточные кистени, булавы, каролингские шпоры и северные стрелы. Некоторые, виды этого оружия «нашли» на Руси вторую родину и вместе с традиционными, отечественными уже как русские изделия проникли к соседям. Даже сам многоплеменной состав русской рати обусловливал процесс быстрого взаимообогащения военной техникой. Отбор наиболее приемлемого оружия происходил постоянно и активно.
Можно только удивляться, как искусно, в каких точных пропорциях и с какой быстротой привозные типы оружия перерабатывались и приспособлялись к местным условиям. Особенно если учесть, что вооружение европейских и азиатских государств принципиально различалось.
Русское оружие создавалось и постоянно совершенствовалось в исключительно напряженной исторической обстановке, вызванной необходимостью войны «на два фронта». Русский воин обязан был вести бой и с лихим степным всадником, и с закованным в латы европейским рыцарем.
И нельзя не сказать, что эта определяющая особенность истории древнерусского оружия, к пониманию которой пришли современные историки, буквально продравшись сквозь бурелом гипотез прошлого века, была ясна многим хронистам средневековья. Посмотрите, как точно определил своеобразие русского оружия книжник и гуманист XVII века Юрий Крижанич в своем трактате «Политика»: «В способах ратного дела мы занимаем среднее место между скифскими (так на Руси называли в то время турок и татар. — Прим. авт.) и немцами. Скифы особенно сильны только легким, немцы только тяжелым вооружением; мы же удобно пользуемся тем и другим и с достаточным успехом можем подражать обоим упомянутым народам, хотя и не сравняться с ними. Скифов мы превосходим вооружением тяжелым, а легким близко к ним подходим; с немцами же совершенно наоборот.
А потому против обоих мы должны употреблять обоего рода вооружение и создавать преимущество нашего положения».
И здесь нельзя не сказать, что в этом отношении история древнерусского оружия принципиально ничем не отличается от других — западных ли, азиатских ли — стран: в создании своего военного потенциала любой народ проявлял такую граничащую с чудом находчивость, изобретательность и восприимчивость к чужим достижениям, которые в условиях древности кажутся иногда просто неправдоподобными.
Таким образом, своеобразие древнерусской оружейной культуры, которое десятилетиями считали лишь результатом влияния соседних народов, было порождено сложными историческими условиями и строилось на сочетании высокой восприимчивости и творческой самобытности.
В истории восточноевропейской военной техники русское оружейное дело сыграло глубокую прогрессивную роль: оно оказало мощное воздействие на ряд местных племен и народов. Многие нерусские земли, вошедшие в состав Киевского государства, теряют былую замкнутость и изолированность, происходит, ломка старых порядков и ускорение общественно-экономических процессов, вместе с тем исчезают архаические, державшиеся веками формы оружия (например, неуклюжие колуновидные топоры). Новые военные средства (мечи, копья, топоры и другие) распространяются из центральных русских районов к побережью Финского залива, в юго-восточное Приладожье, на Муромщину и Рязанщину, в Суздальское Ополье и всюду приводят к отказу от старых образцов.
Во второй половине X века самостоятельность русского оружейного ремесла окрепла настолько, что оно оказалось в состоянии влиять не только на окраинные иноплеменные земли, но и на более далеких европейских соседей. Русские мечи, наконечники ножен мечей и сабель, чеканы и секиры, шлемы, позднее булавы, кистени и другие виды оружия проникли в Северную и Центральную Европу и вызвали там местные подражания. На территории от Волги до
Прибалтики происходили военно-технические преобразования, имевшие общеевропейское значение. Прямым воздействием русского ремесла объясняется появление в Прибалтике с XI века однолезвийных сабель-мечей, а в Волжской Булгарии с XII—XIII веков — сабельных гард круговой защиты руки. В Киеве был разработан наконечник ножен меча с «восточной» пальметкой, перенятый затем оружейниками североевропейских стран. Русские дружинники ходили в золоченых сфероконических шлемах. Эту моду заимствовали феодалы Венгрии и Польши. Викинги усвоили чекан и конический шлем. Русь была крупнейшим поставщиком европейского оружия на Востоке и сама торговала с Волжской Булгарией, Хорезмом, Арабским халифатом, а также с Чехией, Венгрией, Польшей, славянским Поморьем, странами Прибалтики, Швецией (включая территорию современной Финляндии).
Особенной мощи древнерусская военная техника достигла во второй половине XII — первой половине XIII века. Темп ее развития убыстряется: каждые 50 лет появляется комплекс новых формообразований. В этот период (особенно к его концу) появляется ряд новинок международного класса. Некоторые из таких изделий являются по находкам древнейшими в Европе. Таковы шестоперы, наруч, крюк для натягивания арбалета, кольчуги с плоскими кольцами, конская маска, шпоры с пластинчатым козырьком и шпоры с колесиком. Изобретательность местных оружейников, безусловно, обогащала развитие военного дела не только в Восточной Европе.
Монгольское нашествие губительно отразилось на состоянии оружейного ремесла в Древней Руси — мастера или погибли, или были угнаны в неволю. Разрываются связи с Западной Европой. Но страшные последствия монгольского вторжения лишь подорвали и замедлили, но не остановили развитие русского вооружения. Понадобились усилия многих поколений мастеров и воинов, чтобы восстановить утерянные секреты, развить сохранившиеся — и появилась новая русская армия, армия Куликова поля.
...И слова воина, с которых мы начали рассказ, вряд ли можно читать только как сообщение о том, что он был в панцире, переходящем в их семье от отца к сыну. Историк в них видит поэтическое осмысление многовековой истории древнерусского оружия.
А. Кирпичников, кандидат исторических наук
В центре Ужгорода, под стенами старинного замка, среди холмов и ложбин раскинулось село — древняя церквушка на пригорке, десяток хат под соломой и гонтом. Старое закарпатское село отныне стало музеем народной архитектуры и быта.
Хаты и их интерьеры отражают быт четырех этнографических групп украинцев — долинян, гуцулов, бойков, лемков, а также венгров и румын Закарпатья.
Из-за плетеного забора выглядывает первая постройка — хата из села Ореховицы Ужгородского района. Преодолеть ступенчатый перелаз в заборе несложно, и вы уже во дворе, около колодца журавля. Еще несколько шагов, и перед вами сени полукурной хаты конца XVIII века. Направо большая комната, налево кладовая. Чердачная лестница выдолблена из ствола могучего дуба.
В кладовой винный пресс, мелкие орудия труда, деревянная утварь, на стене висят высушенные тыквы. Хозяин выращивал специальный сорт тыквы, развешивал ботву на заборе. Плоды, свисая вниз, приобретали форму капли.
Слева от входа кровать, на цветастом покрывале которой гора вышитых подушек. Над кроватью жердь с одеждой. Это жилище типично для населения среднего течения реки Уж; издавна занимавшегося виноделием, животноводством и виноградарством.
Один из самых интересных экспонатов музея — крестьянская усадьба-гражда середины XIX века из села Лазещины Раховского района. Здесь, в долине верхнего течения Тисы, живут гуцулы. О происхождении названия «гуцул» в научной литературе существует несколько гипотез. Некоторые исследователи связывали это название с «кочулом» — кочевником, пастухом, другие — со словом «гоцалы», так будто бы назывались Карпаты. Третьи считают, что «гуцул» близок к молдавскому слову «гоц», «гуц» — разбойник.
