Рустам. — Наконец-то меня кто-то понял!
— А я всегда знала, что я красивая, — рассмеялась Ида. — Мне об этом мама рассказала.
— Ну, и что же вы, такие красивые, свою красоту прячете? — язвительно спросил Рустам.
— Потому что красота — это инструмент, — ответила Ида, — чтоб мужиками крутить. Если я её направо-налево источать буду, то в вашем навязчивом внимании захлебнусь.
— Да, парни, вы часто бываете ужас какими назойливыми! — поддержала её Анна. — Сейчас-то вы сами понимаете, насколько это неприятно.
— Не назойливыми, а восхищёнными! — возразил Рустам.
— А нам разницы нету, — возразила Ида, — что так неприятно, что этак.
— Вот ты, Рустам, сам попробуй раздеться, — добавила Анна. — Потом расскажешь, что чувствуешь.
— Я? Раздеться? — Рустам аж захлебнулся от возмущения. — При вас? Никогда!
— Что и требовалось доказать.
— Такова наша мужская природа! — уперев руки в бока, заявил Рустам.
Эта мысль настолько не подходила к его нынешнему облику, что друзья рассмеялись. Все, кроме Иды, которая тоже упёрла руки в бока, заявив:
— Вам нужно отказаться от токсичного мужского поведения! Ведёте себя как мартышки!
— Сами вы ведёте себя как мартышки! — возмутился Рустам.
— Стоп! Стоп! — закричал Игорь, стараясь предотвратить ссору. — Вы все совершенно правы. Да, мужчины порой ведут себя как мартышки. И женщины ведут себя как мартышки. Просто потому, что мы приматы и многое в нашем поведении досталось нам от наших обезьяньих предков. Учёные сейчас изучают поведение людей на основании взаимоотношений среди бонобо — карликовых шимпанзе.
— Ну а я что говорю? — заявила Ида. — Отказываться вам надо от обезьяньего поведения.
— А вам типа не надо от обезьяньего поведения отказываться? — продолжил возмущаться Рустам. — Вы у нас произошли от летающих поней, што ли?
— Рустам прав, — вступился за друга Игорь, — это как-то неправильно получается. Отказываться от обезьяньих пережитков нужно вместе. И вам и нам. А то получится перекос — те парни, которые вас послушаются и не будут приставать, останутся без подружек. Потому что вы на них внимание никогда не обратите.
— То есть ты считаешь, — язвительно сказала Ида, — что нам нужно с разными неудачниками дружить?
— Не с неудачниками, а с нормальными парнями. Точно такими, как вы.
— Ну и зачем нам это надо?
— Затем, что всамделишные отношения в тысячу раз лучше, чем пустые мечты о Егоре Криде. Его точно на всю толпу поклонниц не хватит… — начал было Игорь, но его перебил Рустам.
— Постойте, а где Малика с Эдиком? — спросил он, оглядываясь по сторонам.
— Когда я их в последний раз видела, — улыбнулась Анна, — они в прибое целовались.
— Айшайтан! — взвизгнул Рустам. — Папа меня убьёт!
— А если ты сейчас к ним сунешься, тебя убьёт Малика! — крикнула ему в спину Анна.
Рустам замер, не зная, что ему делать.
— Действительно, Рус, — сказал Игорь, — они взрослые люди. Сами как-нибудь разберутся.
— Никакие они не взрослые, — повернулся он к друзьям, — Малике всего четырнадцать.
— Малике почти пятнадцать, — сказала Анна, — её, по российским законам, замуж выдавать можно.
— Серьёзно? — удивился Рустам. — А я думал, что по закону мы все до восемнадцатилетия считаемся детьми.
— Инфа тысяча. Я в клуб «Юных юристов» хожу, так что знаю, — сказала Анна. — Минимальный возраст, с которого можно получить разрешение на вступление в брак, в разных регионах России разный. И у нас, в Москве, он установлен в четырнадцать лет.
— Вы это чего такое говорите? — испуганно сказал Рустам. — Эдику нельзя жениться на Мале! Конечно, он классный парень и мой друг, но нам нужно будет выбрать достойного жениха, способного укрепить связи нашей семьи с другими кланами!
— Так! Стоп! — раздался незнакомый девичий голос. — Вы что, нас без нас уже жените?
Игорь, обернувшись, увидел поднимающуюся от пляжа парочку — смуглого, темноволосого парня в плавках с якорем на поясе и худенькую девушку в буркини. Присмотревшись, он удивлённо приоткрыл рот — ему были знакомы и плавки и буркини с надорванным рукавом. Но не носящие их люди.
— А вот, собственно, и наша сладкая парочка! — воскликнула Ида. — Явились — не запылились.
Слова Иды словно прорвали случившуюся в мозгу Игоря запруду. И он моментально узнал Эдика и Малику. Точнее, их изменённые версии, которые просто поменялись одеждой. Эта мысль, очевидно, пришла в голову и Рустаму, возмущённо переводившему взгляд с юноши на девушку и обратно.
— Маля! — возмущённо воскликнул он. — Почему ты в плавках? Где твоё буркини?
— Так вот оно, Рус, — пробасила Маля, показав рукой на Эдика, который кокетливо помахал ручкой. — Теперь это его фасончик.
— И ты вот так вот просто взяла и сняла его? — продолжил возмущаться Рустам. — При Эдике?
— А чего его стесняться? — сказала Малика. — Он такая же девушка, как и я.
— А… Э… Ну… — начал бормотать Рустам, замерев с вытянутым в обвиняющем жесте пальцем.
— «Программа выполнила недозволенную операцию и будет остановлена», — сказал Эдик, маша перед лицом Рустама рукой. — Снять задачу».
— Это совершенно недопустимо! — ожил Рустам. — Подумай, что скажет папа!
— Посмотрели на мир чужими глазами — и хватит! — вздохнул Игорь, глядя на них. — Вырубаем трансформатор, пока вконец все не перессорились.
— Прямо сейчас? Давайте хотя бы искупаться сходим, — взмолилась Анна, — а то я даже не испробовала, как в этом теле мускулы работают!
— Да, идём купаться, — поддержал её Эдик, — пока на солнце не сжарились!
— У вас-то купальники есть! — возмутилась Ида. — А нам как?
— Видите вон тот песчаный холм? — показал рукой Эдик. — Девчонки раздеваются справа, парни — слева. Потом прыгаем в море.
— А давайте! Искупаемся напоследок — и по домам! — неожиданно для Игоря согласилась Ида.
Не последнюю роль в её согласии сыграло поднявшееся высоко над горизонтом безумное экваториальное солнце, превратившее пляж в духовку. Обливающиеся потом друзья собрали вещи и разошлись по разные стороны уходящей в океан песчаной косы.
Заминка вышла только с определением сторон — и парни и девушки сначала отправились на отведённую для парней
