— Я разговариваю не с тобой, — грустно улыбнулся Олег, — а всего лишь с компьютером.
— Верно, — согласился Федор. — Но он настроен на мои личные параметры и воспроизводит таким, каким я был месяц назад. Все, что ты слышишь от него, ты услышал бы и от меня. Вот почему я считаю писание писем пустой тратой времени. И, пожалуйста, не обижайся. Мы с тобой достаточно близки, чтобы прощать друг другу. Например, я ведь не жалуюсь, что мой отец почти ничего мне не дал в духовном отношении. С тех пор, как ты целиком ушел в науку...
— Это так, — признался Олег. — Если не считать того, что ты пошел по моему пути...
— Но своей дорогой, — перебил Федор. — Рассказать о себе?
— Конечно,— кивнул Олег.
— Я только что вернулся из круиза по Млечному Пути. Интереснее всего было в созвездии Лебедя. Вблизи одной из звезд Вольфа-Райэ есть любопытная планетка, но чересчур свирепая. Вначале три дня подряд был буран, и мы даже не смогли взять первый перевал. Ветер был ужасный, ничего подобного раньше не испытывал. Пришлось включить защитное поле... На втором перевале как раз перед нами чуть не замерзла группа англичан. Еле спасли дисколетами...
— А стоило ли рисковать? — спросил Олег.— Ведь есть гораздо более изящный и эффективный путь.
— Что ты имеешь в виду?
— Послать в круиз компьютер с твоими личностными параметрами. Он бы воспроизвел тебя на Млечном Пути. Результат был бы тем же, а риска никакого. Надо быть последовательным во всем. Если в общении с близким человеком можно подменить себя компьютером, то почему нельзя этого сделать в круизе?
— Но я хочу испытать все сам!— запальчиво воскликнул Федор.— В последний день мы шли по настоящей тундре и объедались мороженой ягодой, похожей на бруснику. В общем, есть о чем вспомнить.
— Рад за тебя, сын.
Федор задумался. Минуту длилось молчание.
— Все-таки очень жаль, что мы так далеко друг от друга. А ведь как хорошо иметь рядом родного человека, с которым можно посоветоваться, поделиться сокровенным...
Олег почувствовал, что ему перехватило горло.
— Мне тоже недостает тебя, сын,— сказал он.
— Они живы? — осторожно поинтересовался Леверрье.
— Как вам сказать. И да, и нет. — Милютин задумался. — Кто же знал, что Федора внезапно пошлют в Межгалактическую экспедицию, которая возвратится лишь через несколько земных столетий!
— А Олег?
— Помните его нашумевшую теорию?
— Что-то припоминаю... — неуверенно проговорил Леверрье. — Бесчисленное множество совмещенных в пространстве вселенных...
— Олег доказал правильность своей теории, — сказал Милютин. — Эксперимент удался... Счастье, что отец и сын оставили нам личностные матрицы.
— Это была блестящая мысль, устроить им эту встречу. Но, похоже, они не во всем сходились характерами?
— Зато теперь, кажется, нашли друг друга...
— В разных вселенных, — сказал Леверрье.
А. Плонский
— Когда-то, когда-то, — перестукиваются молоточки чеканщиков, — работали руки, работали руки. Родился город. Так-то, так-то.
— Вовсе нет, вовсе нет, — засвистели, зашуршали шлифовальные круги. — Шалость... Удача... Счастливый случай... Случай...
— Бу-удет вам... Бу-удет вам... — гудит пламя в горне. — Чу-удо... Чу-удо... Горо-ду-у помогли стату-уэтки...
...Чуда, конечно, не было. А вот без случайности не обошлось. Легенда рассказывает, что город Пномпень родился благодаря находке вдовы Пень. В ветвях дерева, проплывавшего по реке Тонлесап мимо ее дома, женщина обнаружила четыре бронзовые статуэтки Будды и каменную фигуру Вишну. «Видно, то подарок богов», — решила женщина и упросила людей насыпать около ее дома холм. На вершине насыпи установили эти фигурки, а место стали называть Пном-Дом-Пень — «Холм вдовы Пень». Это было давно — шесть веков назад. Впоследствии название сократилось, получилось Пномпень.
— Так-то, так-то, — посмеиваются, постукивают молоточки,— но кто сделал фигурки? Кто? Кто? Мастера! Мастера! Так-то...
Молоточки-труженики, безусловно, правы. Все взаимосвязано в этом мире. Ни один город не возник на пустом месте: люди выбирали удобную территорию, люди строили дома, люди прокладывали транспортные пути, чтобы обмениваться с соседями плодами своего труда.
С незапамятных времен изготавливали кхмерские ремесленники бронзовые и серебряные предметы для ритуальных церемоний, кухонную утварь, оружие, железные ножи-секачи, статуэтки, украшения.
Вот и сейчас: извивается, сверкая чешуйками, змей Нага — герой кхмерских сказок и преданий,— искусные руки мастера придали ему совершенную форму. Замерла бронзовая танцовщица апсара: ей мало места в мастерской, чтобы продолжить свой танец. От ученика к ученице переходит наставник — показывает, объясняет, поправляет. Традициям кхмерской культуры много веков. Старики передают секреты молодым, чтобы не порвалась нить, идущая от предков к нам.
Полпотовский режим хотел уничтожить не только культуру, он стремился превратить людей в рабов, лишенных прошлого и будущего. Но сам этот режим рухнул, сметенный восстанием народа.
В Пномпень вернулась жизнь. Не прошло и трех лет после изгнания полпотовцев, открылись в городе мастерские резчиков по дереву и камню, чеканщиков и гравировщиков. Мастера возрождают древние традиции. Не рвется нить, связывающая века.
Гудит пламя в горне, причудливые тени бегут по стенам мастерской. Неслышно выбирает штихель крошки серебра из тонкого узора на браслете. Весело цокают, звенят молоточки:
— Так-так-так... В руках народа — завтрашний день... День... Так-то...
Н. Баратова
