Около полуночи дождь прекратился, и сразу сильно похолодало. Язону приснилось, что он замерзает, к нему подкрадывается смерть, а проснувшись и с трудом открыв глаза, он убедился, что это почти так и есть. Между ветвями сыпал снежок, припорашивая землю, а заодно и Язона. У него все суставы окоченели; и когда он чихнул, грудь пронизала острая боль. Ноющие мышцы жаждали только покоя, но еще теплившийся рассудок приказал встать. Придерживаясь рукой за ствол, чтобы не упасть, он пошел вокруг дерева. Шаг за шагом, круг за кругом... Холод мало-помалу отступал, дрожь унялась. Усталость окутывала его тяжелой серой пеленой, а он все шел и шел с закрытыми глазами, открывая их только тогда, когда падал и надо было вставать.
На рассвете солнце выжгло снеговые тучи. Язон прислонился к дереву и поднял к небу воспаленные глаза. Кругом все было бело, лишь чернела натоптанная им дорожка. Опираясь, спиной о гладкий ствол, Язрн медленно опустился на землю. Всеми клетками он впитывал солнечные лучи. Солнце, едва выйдя из-за горизонта, уже припекало. Одежда быстро высохла, потом ему стало жарко. Очень жарко...
Что-то не в порядке... Что?.. Его самочувствие. Явные признаки пневмонии.
Язон улыбнулся, потом слизнул с губ капельки крови. Право, смешно: он успешно отбивался от пиррянских хищников и ядовитых рептилий, а вот самые крохотные бестии его одолели. Ничего, найдется и на них управа! Он засучил рукав и дрожащими пальцами прижал к руке жерло аптечки. Послышался щелчок, затем сердитое жужжание. Ну конечно. Нет антибиотика, предписанного анализатором. Аппарат нуждается в заправке.
Язон выругался и отшвырнул аптечку; она шлепнулась в лужу и утонула: Конец лекарства, конец аптечки, конец Язона дин-Альта. Одинокий воитель против полчищ планеты смерти... Отважный чужепланетник, ни в чем не уступающий местным жителям... Всего один день без посторонней помощи — и смертный приговор утвержден.
За спиной раздалось свирепое рыканье. Он мгновенно повернулся и выстрелил, бросаясь на землю. И даже не успел осознать происходящего, как уже все было кончено. Пиррянская школа здорово натренировала его подкорковые центры. Глядя на уродливую тварь, которая корчилась в предсмертных судорогах в метре от него, Язон сказал себе, что часы учения не пропали зря.
Он живо поднял голову. И вовремя поднял! Между деревьями крались серые силуэты. Язон уложил двух хищников; остальные, яростно ворча, отступили в лес.
Сидя спиной к дереву. Язон отражал повторные атаки. Подпустит зверье поближе и только тогда открывает огонь. После каждого выстрела, сопровождающегося предсмертным визгом жертвы, все яростнее выли уцелевшие.
Лишь под вечер он истратил последний заряд. Поймав себя на том, что он все чаще промахивается, Язон на этот раз дал зверю подойти совсем близко, потом выстрелил. Чудовище захрипело и испустило дух. Остальные с воем отпрянули; при этом одна тварь подставила бок, и Язон поспешил нажать на спуск.
Последовал негромкий щелчок. Осечка? Он нажал снова — опять щелчок. Магазин был пуст, опустел и патронташ на поясе.
Выходит, конец. Верно ему говорили. Пирр не по его зубам.
Теперь, когда ему не надо было держаться начеку и отстреливаться, болезнь взяла верх. Ему страшно хотелось спать, и он знал, что это будет долгий сон. Слипающимися глазами он смотрел, как подкрадывается зверье. Вожак уже совсем близко... Язон увидел, как его мышцы напряглись для прыжка.
Вожак прыгнул и упал подле Язона. Из клыкастой пасти струилась кровь, в голове сбоку торчал металлический черенок.
Два человека вышли из зарослей. Звери тотчас скрылись; одного появления этих людей было достаточно, чтобы отогнать их.
Корчевщики. Он так спешил добраться до города, что забыл про корчевщиков. Хорошо, что они здесь. Хорошо, что пришли.
Язон провалился в полузабытье. Они куда-то долго двигались... Какие-то крупные животные кругом... Стены, запах дыма, голоса... Но его ничто не волновало и не заботило — он слишком устал.
— Наконец-то, — сказал чей-то голос. — Еще день-другой, и мы закопали бы тебя в землю.
Язон прищурился и узнал Реса. Хотел ответить, но едва открыл рот, как на него напал нестерпимый кашель. Кто-то поднес к его губам чашку, и он проглотил какую-то сладковатую жидкость. Отдохнув немного, он снова попытался заговорить.
— Давно я здесь? — Язон не узнал собственного голоса, так тонко и слабо он прозвучал.
— Восемь дней, — сказал Рес. — Но почему ты не остался около ракеты? Наши люди не теряли времени, они еще до темноты были на месте аварии. Увидели сломанные деревья, увидели след от затонувшей ракеты и сперва подумали, ты погиб. Но тут одна из собак взяла твой след. Ночью в болотах она его опять потеряла. Сколько ни искали, не могли найти. Сам понимаешь — грязь, снег... На следующий день уже хотели вызывать подмогу, когда вдруг услышали стрельбу. Подоспели, насколько я понимаю, в последнюю минуту. К счастью, в отряде был говорун; он приказал диким собакам уходить. Иначе пришлось бы их всех перебить, а это никуда не годится.
— Спасибо, что выручили, — сказал Язон. — Без вас я пропал бы. Воспаление легких — верная смерть в моем тогдашнем состоянии. Выходит, вы ошибались, когда говорили, что от ваших лекарств мало проку. Мне-то они помогли...
Он замялся, глядя на Реса, который хмуро покачал головой.
— В чем дело? — насторожился Язон. — Как же вы меня спасли? Во всяком случае, моя аптечка была пустая.
— Ты умирал, — медленно заговорил Рес. — Мы не могли тебя вылечить. Тут нужен был такой аппарат, какие делают жестянщики. Мы добыли его у водителя транспортера.
— Как добыли? — поразился Язон. — Вы же сами говорили, что горожане не дают вам лекарств. Он ни за что не отдал бы свою аптечку. Только...
Рес кивнул и договорил:
— ...мертвый. Я сам его убил. С превеликим удовольствием.
Слова Реса поразили Язона в самое сердце. Он мысленно перебирал всех тех, кто погиб после того, как он попал на Пирр. Люди умирали, чтобы спасти его, умирали, чтобы он жил, умирали из-за его идей. Он чувствовал себя последним негодяем. Будет ли Краннон последней жертвой или горожане захотят отомстить?
— Вы понимаете, что это значит? — произнес он через силу. — Гибель Краннона окончательно восстановит город против вас. Вы больше ничего от них не получите. Они будут нападать на вас при каждом удобном случае, убивать ваших людей...
— Все это мы знаем! — ответил Рес охрипшим от волнения голосом. — Не подумай, что нам было легко решиться. У нас было что-то вроде соглашения с жестянщиками. Транспортеры с товарами считались неприкосновенными. Ведь это была единственная наша связь с Галактикой, последняя надежда на то, что когда-нибудь все-таки удастся наладить контакт с внешним миром.
— Тем не менее вы разрушили, это звено, чтобы спасти меня. Во имя чего?
— На этот вопрос только ты можешь ответить. Город подвергся сильнейшей атаке, мы видели бреши в стене, в одном месте им пришлось отодвинуть линию обороны. В это время космический корабль находился над океаном и сбрасывал бомбы. Наши люди видели вспышку. Потом корабль пошел обратно, а ты покинул его на маленькой ракете. Они обстреляли ее, но убить тебя им не удалось. И ракета уцелела, мы как раз собираемся поднять ее из болота. Мы понимали, что произошли очень важные события. Тебя нашли живым, но было очевидно, что ты обречен. Может быть, ракету еще можно отремонтировать. Может быть, ты украл ее для нас. Мы не могли дать тебе умереть, хотя бы это и привело к войне с горожанами. Все были за то, что тебя надо спасти любой ценой. Я убил жестянщика, взял аптечку, загнал двух доримов и поспел как раз вовремя. А теперь скажи нам, что произошло? Какой у тебя план? Что он нам даст?
Чувство вины лишило Язона дара речи. В памяти промелькнул эпизод из старинной легенды — про Иону, который загубил космический корабль с людьми, а сам остался жив. Неужели он погубит целый мир? Смеет ли он признаться, что угнал ракету только за тем, чтобы спасти свою жизнь?
Три пиррянина выжидательно наклонились над ним. Язон закрыл глаза, чтобы не видеть их лиц. Как быть? Если он скажет им все как есть, они тут же убьют его — и будут правы. Но ведь если он сейчас умрет, все жертвы окажутся напрасными. А между тем война между планетой и людьми может быть прекращена. Он уже знал бы ответ, если бы не эта проклятая усталость. Решение готово, схоронилось где-то в мозгу и ждет, чтобы его извлекли из тайника.
За стеной послышался топот, потом невнятный крик, но пирряне не обратили внимания на эти звуки; они напряженно ждали, что ответит Язон. А он никак не мог подобрать нужные слова.
В гнетущей тишине громко отдался стук распахнутой двери. На пороге стоял кряжистый человек; его багровое лицо, обрамленное седой бородой, дышало гневом.
— Вы что тут, оглохли все? — рявкнул он. — Всю глотку сорвал, а вы сидите, словно клуши. Выходите! Живо! Землетрясение! Скоро начнется землетрясение!
