Если присутствие красотки и восхищает Сириля, то на помощника сэра Рида по организации каравана он бросает косые взгляды и ворчит по поводу его присутствия. Этот тип — немец. Их много в Австралии. Сириль, который носит ленточку военной медали, полученной за мужество, проявленное в битве при Шампиньи, ненавидят пруссаков, и не случайно. Его кожаная каскетка прикрывает рубец, пересекающий лоб, и хотя вюртембергский драгун, сабля которого нанесла рану, заплатил за это своей жизнью, Сириль питает сейчас столь же острую ненависть к немцам, как и во время памятного для него сражения.
Герр Шэффер, высокий блондин с бесцветной внешностью, лет сорока, производит впечатление опытного человека. Он давно служит управляющим у сэра Рида, который всегда его хвалит за честность и сделал своим помощником в караване, потому что тот хорошо знает равнину Бюиссон. Среди путешественников еще четыре немца, остальные, кроме меня и Сириля, англичане и один канадец. Мне — а я очень верю первому впечатлению — герр Шэффер тоже весьма неприятен.
Что касается Эдварда и Ричарда, то редко встретишь людей с такими открытыми, добродушными, симпатичными лицами. Меня влечет к ним с первого часа. Их сестра Мэри — очаровательная золотоволосая девушка с черными глазами, и, несмотря на несколько болезненный вид, все в ней дышит энергией.
Цель нашего путешествия — место пересечения 135-го градуса восточной долготы и 20-го градуса южной широты. Именно там согласно странному письму-завещанию мы найдем племя нга-ко-тко, аборигенов — хранителей сокровища.
Овечье пастбище сэра Рида заканчивается примерно в 450 лье, или в 1800 километрах от цели нашего путешествия. Мы рассчитываем продвигаться каждый день не более чем на 35 километров и будем счастливы, если весь путь удастся пройти за два месяца, учитывая необходимые остановки, чтобы дать отдых лошадям, а также всевозможные препятствия, которые придется преодолевать.
Следуя по берегам мощной реки Муррей, вдоль которой пройдем вверх по течению 100 километров, мы должны достигнуть точки, где ее пересекает 140-й градус. Затем мы повернем налево и направимся к озеру Уайт. Мы не хотим удаляться от известных рек, ибо предпочитаем избегать ненужных встреч с аборигенами.
Ориентируемся мы не только по звездам, у нас имеется большой ассортимент компасов, секстантов и хронометров лучшего качества. Ежедневно пройденный путь отмечается на карте.
Возможно, мы дойдем до озера Эйр, этого внутреннего моря Австралии, восточная и северная часть которого только приблизительно отмечены на картах, затем последуем по каменистой и песчаной пустыням, где постараемся проявить крайнее благоразумие.
Пока же, свободные от забот, мы весело продвигаемся скорее как люди, отправившиеся на прогулку, нежели в трудное путешествие.
Поскольку «Три фонтана» простираются почти до границ цивилизованных зон, мы вскоре попадаем в дикую Австралию, такую, какую я мечтал увидеть. На каждом шагу нам встречаются камедные деревья, бесчисленные стада быков и овец пасутся на бескрайних лугах.
Я вовсе не был намерен отказываться от того, чтобы поохотиться. Моя свора следует за нами, и я рассчитываю, что вскоре она мне понадобится: хочу поохотиться на кенгуру. Сириль тоже полон надежд и все время что-то говорит Мирадору, моей ищейке. Терпение, Мирадор! Если не ошибаюсь, абориген, слуга майора, должен хоть что-нибудь обнаружить. Эта двуногая старая ищейка одарена необычайной интуицией.
— Эй, Том, что ты там увидел?
— Кенгуру,— отвечает он и, отчаянно коверкая английские слова, продолжает: — Там... Все господа на лошади — хоп!
— Тогда вперед! — вскричал я.— Если наш командир сэр Рид позволит.
— Пожалуйста, господа,— вежливо ответил старый джентльмен.
— Но где же кенгуру?
— Там! — Том схватил меня за руку и показал на странный силуэт, мелькающий среди деревьев.
— Майор! МакКроули! Робартс! Сириль! Вперед! Животное в наших руках! Вперед!
Собак моментально спустили с привязи, и каждый из нас, взяв охотничий рожок, стал трубить во всю силу своих легких. Мы приблизились к кенгуру, которого теперь видели отчетливо. До чего же удивительное животное! Высотой по меньшей мере два метра. А как мчится! Для этого он использует только задние конечности. Передвигается прыжками по 8—10 метров, чем-то напоминая огромную лягушку. Время от времени животное останавливается и на несколько секунд опирается на хвост, такой же длинный, как туловище, посматривая на нас с озадаченным видом. Потом снова возобновляет бег, к большому удивлению собак, которые лают изо всех сил. Поистине увлекательная охота!
— Вперед! Вперед! — кричим мы и углубляемся в рощу, куда скрылось животное.
Мирадор, как истая ищейка, вместе с другими собаками вырвавшись вперед, оглушительно лает. Остальные подвывают ему. Собачий вой сливается со звуками наших рожков. Охота набирает темп. Мы преследуем животное, которое время от времени видим среди деревьев.
Описать миллионы птичек, которые с щебетаньем мелькают между ног наших коней, я не берусь.
Сейчас мы находимся на равнине Бюиссон и, хотя уже знакомы с великолепием австралийской флоры, не устаем любоваться ею. Наше внимание к охоте ослабевает при виде растений с ослепительной расцветкой. Мои товарищи — азартные спортсмены-любители, но и они опьянены красотой природы.
Наши бравые гончие продолжают лаять вдалеке, и мы скачем в их сторону. Собаки бегут среди пахучих магнолий, мимоз, пеларгоний, напоминающих георгины, и тысяч других цветов необычайной формы. Мы пробираемся среди зарослей рододендронов, где то и дело виднеются камедные деревья с ослепительно белой корой. Тут и там поднимают ввысь свои кроны софоры. А над всей этой пышной растительностью возвышаются эвкалипты, высота которых достигает 350—400 футов, и огромные араукарии. Встречаем на пути мирты и разного вида пальмы. Попадаются и деревья, не отбрасывающие тени: их листья обращены ребром к солнцу.
Описать миллионы птичек, которые с щебетаньем мелькают между ног наших коней, я не берусь. Это целые легионы микроскопических пташек, напоминающих бабочек, покрытых перьями,— настоящие живые жемчужины, что ищут нектар в венчиках цветов.
...Мы скачем уже два часа. Мучительно хочется пить, да и голод дает о себе знать, но роскошная растительность не может снабдить нас съедобными фруктами, ягод совсем нет. И никто из нас не решается отведать, несмотря на соблазн, незнакомые плоды. Инстинкт лошадей, которому мы вполне доверяем, привел нас к ручью, и мы отведали свежайшей воды. В это время до нас донесся, впервые почти за час, лай собак.
Преследуемый ими кенгуру, уставший сверх меры, выскочил на открытое пространство. Его уши повисли, язык вывалился наружу, шерсть слиплась от пота — все это говорило о том, что силы животного подошли к концу. Оно поспешило к воде и тщетно пыталось освежиться. Собаки бросились на него и начали кусать. Кенгуру выскочил на другой берег ручья, но и там собаки продолжали его атаковать. Обессиленное животное, ища защиты, прислонилось к стволу огромного дерева, потом опустилось на более короткие передние конечности и, повернувшись спиной к нашим упорным вандейцам, стало отчаянно лягаться сильными задними лапами. К счастью, Мирадор воспользовался тем, что кенгуру неудачно повернулся, подпрыгнул и впился ему в глотку...
Сириль разделал тушу этого странного животного, которое, казалось, состоит из двух совершенно различных частей. Сзади он напоминает жеребенка, но к его туловищу природа присоединила короткие передние конечности и грациозную головку стройной газели.
Самые лучшие куски мы тут же надели на вертела, остальное бросили оголодавшим собакам. После обильной еды, которую запили водой из ручья, мы поспешили вернуться к каравану и достигли его безо всяких приключений.
Глава V
По мере того как мы продвигались на север, жара становилась все нетерпимее. В Мельбурне, который находится недалеко от 38-го градуса южной широты, температура сравнительно умеренная и становится мучительной только в периоды особой жары. В отличие от Северного полушария тропическое солнце постоянно немилосердно жжет север Австралии, и только в сезон дождей появляется некоторая свежесть, но бывает, что дожди вообще не выпадают, и тогда вся эта растительность просто засыхает.
Мы проделали 75 лье без всяких происшествий. Физическое состояние просто превосходное. Поразительно здоровый климат Австралии сотворил чудеса с мисс Мэри, которая чувствует себя отлично, и на ее щеках появились яркие краски, ничем не уступающие по цвету лепесткам розы. Эта девушка являла бодрость духа на всем протяжении пути, находилась ли она в повозке, где для нее имелась постель, или скакала верхом на крупной резвой кобыле Фанни, с которой она умело управлялась.
