— Ничего, мам, — отпив компот, отвечаю я. — Найду себе кого-нибудь получше.
— А еще не нашла? — мама заговорщически щурится.
— Ну… Вообще-то… — слова почему-то застревают в горле.
На самом деле я ехала домой с четким намерением поведать родителям о своей беременности. Ведь они самые близкие люди, и их поддержка мне чрезвычайно важна! Но сейчас, когда разговор сам собой скатывается к этой теме, я чувствую невыносимое напряжение.
Я боюсь увидеть разочарование в маминых добрых глазах. Боюсь напугать ее. Ведь она только кажется сильной, а на самом деле у нее сердце за меня болит.
— Что такое, Лина? Ты начала новые отношения? — мама заинтересованно подается корпусом вперед.
— Эм… Не совсем так, — собравшись с силами, выпаливаю я. — Отношений больше нет, зато есть кое-что другое.
— И что же? — она недоуменно вздергивает бровь.
Глава 33
Повисает пауза. Долгая, липкая, некомфортная. Мама глядит на меня в немом изумлении. Ее рот то и дело открывается, но звуки оттуда не вылетают. Очевидно, из-за шока она просто не может подобрать нужных слов. Силится, но не может.
— Мам, я понимаю, это все очень неожиданно, но постарайся не воспринимать услышанное в штыки, — пробую успокоить я. — Для меня это тоже стало потрясением, но потом я поняла, что…
— Кто… Кто отец? — на грудном выдохе перебивает она. — От кого ты забеременела, Лина?
— Ты его не знаешь, — потупив взор, отзываюсь я. — Это человек руководит фирмой, в которой я сейчас стажируюсь.
— О нет, — мама обессиленно роняет лицо в ладони, а затем добавляет. — И сколько ему лет? Умоляю, только не говори, что он мой ровесник!
— Ему сорок два.
— Сорок два?! Да он же почти на двадцать лет тебя старше!
— Да, я знаю, звучит дико, но когда я была с ним, разница в возрасте совсем не чувствовалась…
— Вы встречались? — ошарашенно уточняет мама.
— По правде говоря, у нас было только одно свидание и одна ночь, — признаюсь я.
Стыдно говорить маме о таком, но деваться некуда. Она самый близкий мой человек и рано или поздно должна меня понять.
— И что же он? Обрюхатил тебя и бросил? — в голосе родительницы звучат воинственные нотки. — Порядочные мужчины так не поступают!
Хорошо хоть, что она не говорит, что порядочные женщины тоже так не поступают. Не соглашаются на секс на первом свидании. Хотя я почти уверена, что именно такие мысли роятся у нее в голове
— Он не бросал меня, мам, — терпеливо поясняю я. — Наши отношения закончились, так толком и не начавшись, потому что он улетел в Америку. По работе, понимаешь?
— Подумаешь, Америка! — фыркает мама. — А почему он тебя с собой не позвал?
Тот же самый вопрос, помнится, задала мне Наташка.
— Потому что мы не успели как следует сблизиться.
— А, по-моему, очень даже успели! Куда уж еще ближе?
Ее упрек острым лезвием проходится по сердцу, и я пристыженно опускаю глаза. Мама права, я поступила недостойно. И то, что происходит сейчас, — вполне закономерный итог.
— И как он отреагировал на новость о ребенке? — помолчав, спрашивает родительница.
Ее пальцы в беспокойстве теребят скатерть, а глаза пытливо бегают по мне.
— Никак, — пожимаю плечами. — Он не знает о ребенке.
— Что?! Ты ему не сказала?! — мама в ужасе хватается за сердце. — Но почему?
— Если честно, у меня не было такой возможности. Он улетел в Штаты еще до того, как я узнала о беременности. А после мы с ним не разговаривали.
Мама снова стихает, явно пытаясь переварить услышанное. Дочь, в которой она еще полчаса назад души не чаяла, вылила на нее ушат неожиданных новостей. И теперь она борется с противоречивыми эмоциями, теснящими грудь.
— А ты не думаешь, что ребенок в твоем чреве — отличный повод возобновить контакт? — наконец подает голос она. — Пойми меня правильно, Лина, я желаю тебе только добра! Но разве можно такое скрывать? Дитя — это ведь не игрушка, не какой-то незначительный пустяк.
— Мам, я боюсь, что он уже забыл меня. Что у него там своя жизнь, — озвучиваю свои потаенные страхи.
— Я понимаю, ты сейчас на перепутье, — уже мягче произносит она. — Но ты ведь не знаешь, как он себя поведет, что скажет и сделает. Нельзя принимать решения за других людей.
Я понимаю, что в маминых словах есть рациональное зерно. Ведь, по существу, Вавилов — такой же родитель для этого малыша, как и я. И, конечно, он имеет право знать о нем.
Какой будет его реакция — это уже другой вопрос. И это на его совести. А на моей совести — быть честной и поставить его в известность.
Скорее всего, это будет чертовски сложно. Скорее всего, моя новость его не обрадует. Скорее всего, беременность ничего не изменит в наших отношениях, которые под давлением обстоятельств сошли на нет.
Но я обязана сказать Александру о том, что наша случайная ночь оказалась вовсе неслучайной. Что отныне в моем животе растет маленькая частичка его. И что я собираюсь дать этой частичке возможность превратиться в настоящего человека.
— Хорошо. Я попробую позвонить ему, — завершив свой внутренний монолог, говорю я.
— Вот и правильно, — подбадривает мама, и ее ладонь, скользнув по скатерти, находит мою. — Ты прости меня, дочка, что я вначале вспылила. Уж больно неожиданно это все… Я ведь только-только с мыслью о том, что вы с Димой расстались смирилась. А тут ты меня натурально огорошила… Даже ведь не говорила ничего про этого своего мужчину, — она вздыхает. — Даже словечком не обмолвилась.
— Все случилось так быстро, что я
