Можно, конечно, обычную бумагу, но обои плотнее. Дальше натягивается холст, а над ним вешаются воздушные шары с краской.
- Подожди, и что дальше? - улыбается Алиса.
- А дальше берём дротики, кидаем в шары и получается шедевр, - переминаюсь с ноги на ногу, словив волну смущения от своего порыва. - Можем попробовать… Если хочешь, конечно.
- Хочу, - опускает глаза Алиса и облизывает губы.
Порывисто вжимаюсь в них поцелуем и, тяжело дыша, отстраняюсь. Ух… Держите меня семеро…
- Только, мы же, вроде, сюда за другим пришли, - хитренько прищуриваются она.
- Сейчас шары закажем и обед. А пока будут везти, поработаем, - предлагаю ей.
- Годится, - кивает. - Только… Хм… - смущается. - Твой папа не будет против гостей?
- Папа… - усмехаюсь, беря Алису за руку. - А папа уехал знакомится с родителями невесты в Коломну. Вернутся только только завтра.
- Я так понимаю, что ты не в восторге от этого факта, - подмечает она мое настроение, выходя из мастерской.
Не желая давать ответ на этот вопрос, прохожу коридор. Спускаюсь по лестнице и делаю вид, что очень сосредоточен на приложении доставки в телефоне.
- Все заказал, - оборачиваясь, бодро говорю Алисе. - Через час привезут.
- Арс? - она дёргает бровью и складывает руки на груди. - Тебе не нравится новая жена отца?
- Нравится-не нравится, - пожимаю плечами, - какая разница? Уже ребёнка заделали? Так что, обмену и возврату не подлежит. Лишь бы меня не трогали.
- Ты же можешь просто переехать и не жить с ними, - предлагает Алиса.
- Да точно! - рявкаю, оскаливаясь. - И дать им сделать из мастерской детскую, а дом переделать в пластиковое уродство?
Чувствуя, что душевный баланс вот-вот собирается сорваться к чертям, резко разворачиваюсь и иду в сторону кухни.
Нет, ну вот нафига она эти вопросы задавать начала? А?
Понимая, что веду себя некрасиво и уж совсем негостеприимно, замираю на пороге кухни и оглядываюсь на Алису, которая так и осталась стоять возле лестницы.
- Чай, кофе, какао? - говорю примиряюще.
- Какао… - сдержано отвечает она и все-таки начинает движение в мою сторону.
Гордячка. Но, наверное, со мной так и надо. Иначе я по-любому начинаю борзеть.
Ставлю две кружки молока в микроволновку и достаю из верхнего шкафа две упаковки маршмеллоу. Одну выбрасываю сразу, потому что закончился срок годности, а вторую вскрываю.
- Я выбрала непопулярный в этом доме напиток, - улыбается Алиса стреляя глазами по открытому шкафчику.
Три крепких «Кении», упаковки с чаем от белого до фруктового, сиропы, ликеры и всего одна упаковка обычного детского Несквика. Закрытого.
- Да уж, - качаю головой и на всякий случай переворачиваю банку, проверяя срок годности и здесь.
Заметив мой манёвр, Алиса начинает хохотать.
- Ладно, - смеюсь с ней вместе. - Зато с молочкой в нашем доме проблем нет.
- Это радует, - хмыкает она.
Все-таки приготовив какао, мы забираем кружки и уносим их в гостиную. Располагаемся на диване, обкладываемся папками, действуя с переводами договоров уже по отработанной схеме.
Вместо обещанного часа доставка приезжает почти через два. Не отвлекаясь от работы, мы съедаем по коробке китайской лапши и решаем сделать перерыв только тогда, когда на улице становится очевидно темно.
Поднявшись в мастерскую, мы с Алисой наполняем краской шары, надуваем их, а потом развешиваем на леску поверх установленного и укреплённого холста.
- Хочешь первой? - хитро прищуриваясь, подаю ей дротик.
- Нет, - мотает головой, - давай ты. Я боюсь.
- Ну ладно… Какой? Выбирай! - немного красуясь, закрываю один глаз и прицеливаюсь.
- Желтый, - выбирает для меня самый крайний и сложный для попадания.
- Легко! - прищелкиваю языком.
Точным движением посылаю дротик вперёд. Через секунду раздаётся характерный хлопок, и густая желтая жижа начинает стекать по холсту вниз.
- Класс! - от всплеска восторга Алиса вцепляется в мою руку и звонко смеется. - Дай попробовать!
- Давай красный, - выбираю для неё шар строго посередине и подаю дротик.
Высунув язычок, прицеливается и бросает.
- Попала! - радуется она, хлопая в ладоши. - Твоя очередь.
- Давай вместе, - подаю ей три дротика, и три оставляю себе. - Раз, два, три!
Мы синхронно бросаем дротики. Краска брызгает в стороны из проколотых шаров и ложится на холст жирным слоем с причудливыми пятнами и потеками.
Я вспоминаю, как рисовал точно так же с мамой. Она придумала это, когда я заболел ветрянкой. Та картина до сих пор висит в моей комнате. Мне хочется показать ее Алисе, но боюсь, что приглашение в спальню она точно неправильно оценит.
Закончив с рисованием, мы осторожно снимаем с подставки картину и немного качаем ее, давая разойтись крупным каплям краски.
- Красиво вышло, - любуется результатом Алиса. - Как делить будем?
Повинуясь порыву, окунаю палец в белую краску и, глядя Алисе в глаза, веду им по холсту, вырисовывая контуры сердца.
- Пусть принадлежит тебе, - отвечаю. Получается двусмысленно. Но я, наверное, так и хотел.
Мой пульс подлетает, дыхание сбивается… Болезненное чувство в груди нарастает и просит быть высказанным. Иначе, как с ним жить то дальше? Чувствую себя так, будто прибило температурой под сорок. Ну! Это же так просто… «Я тебя люблю». Нет, нельзя. Рано… Оказывается, ты ещё и трусоват, Арс!
Под немигающим и растерянным взглядом Алисы уношу картину на стол.
- Пусть высохнет, - комментирую. Получается хрипло. - Отдам тогда.
- Спасибо, - отвечает она смущено . - Мне, наверное, уже домой пора. Поздно.
- Да, конечно, - растеряно киваю, ещё окончательно не придя в себя.
А дальше… я вообще не понимаю, как это происходит, но свет в доме гаснет. Мы с Алисой сталкиваемся в дверях.
Это близко. Слишком, чтобы не среагировать и не обнять ее. Не вжать в дверной косяк, да, вот так. Ближе, ещё крепче. А теперь найти ее губы и целовать.
Мою голову окончательно отрывает, руки не слушаются, хулиганят. Губы настойчиво двигаются, присваивая нежный девичий ротик, и я не хочу тормозить! Мне горячо так, как не было никогда в жизни.
- Арс, остановись, - шепчет Алиса. - Арс, ну пожалуйста, - с легкой паникой. Нужно понять, почему света нет…
- Да, да, - я с мучительным стоном торможу и ещё
