И все же Носов вышел из дома и отправился искать отделение милиции. Он торопился. По дороге Сергей несколько раз присаживался на скамейки, ящики, низкие ограждения газонов и все не мог понять, как бывший владелец управлялся с этим убоищем.
В милиции Носов встал у стенки, чтобы отдышаться. Он долго собирался с духом, искал слова, простые, ясные, не требующие разъяснений, но рассудок его мутился от вопиющей подлости, которую с ним сотворили. Жажда мести была столь сильна, что Сергея тошнило, а дыхание сделалось громким и свистящим, словно внутри у него работала циркулярка.
Наконец он нашел в себе силы и засеменил к дежурному. Чтобы просунуть голову в окошко, ему пришлось приподняться на цыпочках — похититель был маленького роста. Молодой лейтенант вопросительно взглянул на посетителя. От обиды и гнева Сергей несколько раз хватанул ртом воздух, почувствовал, что вот-вот разрыдается и, чтобы этого не произошло, даже не сказал, а в отчаянии прокричал:
— У меня украли тело!
— Что украли? — не сразу понял дежурный. — Успокойся, отец. Говори толком, что украли?
— Тело! Мое настоящее тело! — скороговоркой ответил Носов. Слезы душили его, и Сергею стоило огромных усилий бороться не только с ними, но и с одышкой. — Я студент… педагогического университета. Мне… двадцать три года. Я Сергей Носов!.. Мне двадцать три года!.. У меня!..
Выражение лица лейтенанта сделалось кислым. Он разом поскучнел, глянул в сторону и крикнул кому-то в раскрытую дверь:
— Александр Петрович, тут у старика тело украли.
— Чего? — В дверном проеме появилась гладкая, круглая ряшка с капитанскими погонами по бокам. Он вытер жирные губы и сурово спросил: — Чье тело?
— Мое тело! Мое! — давясь слезами, ответил Носов и постучал себя ладошкой по груди.
— Двадцать три года ему. Что, «скорую» вызывать? — обращаясь к начальнику, уныло проговорил дежурный.
— Да гони ты его в шею, — с досадой проговорил капитан и скрылся за стеной. — Пожрать не дадут.
— Так ведь опять придет, — не обращая внимания на протесты посетителя, сказал лейтенант.
— Ну, вызывай, — послышалось из-за двери. — Только закройте его пока в аквариуме. А то покусает кого-нибудь.
И тут Сергей вдруг с ужасом осознал, что его невероятная история для этих людей, да и для всех прочих, не прост бред, а железный диагноз. Единственное, на что он мог рассчитывать, это на койку в психиатрической больнице, откуда выбраться будет чрезвычайно сложно. И если он попадет туда, то никогда не увидит собственного тела. Эта трезвая мысль разом осушила его слезы — Носов испугался. Он с ужасом посмотрел на дюжего сержанта, который направлялся к нему, и замахал руками.
— Я пошутил! — залопотал Сергей. — Пошутил!
— Пошутил? — мрачно и в то же время удивленно произнес тот. — За такие шутки можно в обезьяннике ночь провести. Документы у тебя есть?
— Ладно, отпусти его, — встрял в разговор дежурный, которому совсем не хотелось связываться с подобной развалиной. — Иди, иди, отец. И не шути больше.
— Не буду, не буду, — отступая к выходу, жалобно бормотал Носов, но сержант уже потерял к нему интерес.
На улице Сергей окончательно понял, что просить у кого-то защиты не имеет смысла. Ему просто никто не поверит. Он так устал от разговора в милиции, что не менее часа сидел в ближайшем дворике, скорбно смотрел в землю и перебирал в уме все варианты спасения. По здравом размышлении их не было. Даже если он отыщет похитителя и у него достанет сил вцепиться ему в волосы, тот в здоровом, молодом теле легко справится с ним. Свидетели скандала будут на стороне преступника. Как и родители, которые ждали его к праздничному обеду и, скорее всего, дождались.
Тяжело поднявшись, Носов поплелся вперед. Он не смотрел по сторонам, его не интересовало, куда он идет. Сергея больше не радовали ни предстоящие каникулы, ни лето, ни солнце, ни голоногие девушки. Все разом будто накрыло серой, грязной паутиной, поблекло, скукожилось. Яркие цвета смешались, и на божественной палитре мира остался лишь один-единственный — цвет сумерек и боли.
Сергей и не заметил, как добрался до родительского дома, и только когда вошел в свой двор, остановился. Он долго стоял напротив дома, смотрел на окна третьего этажа и гадал, что там сейчас происходит. Он очень ярко представил, как мама поздравляет оборотня в его обличье, целует, и на глаза у Носова опять навернулись слезы. Бессильный гнев переполнял Сергея. Обида была настолько глубокой, ему так нестерпимо хотелось жить, что на время он позабыл о своем дряхлом теле и рванулся назад к автобусной остановке. Но порыва хватило лишь на несколько десятков метров, и до дома похитителя Носов добрался едва живой.
Открыв дверь квартиры, Сергей почувствовал непреодолимое желание лечь на пол и умереть. Он с трудом доплелся до засаленного дивана, повалился на него, как сноп, и закрыл глаза. Проснулся он под утро. Отдых прибавил ему сил, но радости от этого Носов не испытал. Он ощущал страшную жажду и голод, вспомнил, что вчера весь день пробегал, и отправился к холодильнику. Странно было представить, но за какие-то неполные сутки он приспособился к своей новой оболочке и довольно ловко управлялся с ней.
Продуктов в холодильнике оказалось немного. Сергей с аппетитом съел все, что нашел, даже нелюбимые сметану и кефир. Тело похитителя явно не было рассчитано на такой плотный ужин или завтрак, и Носов едва доплелся назад к дивану. Охая и поминутно отрыгивая, он снял очки, лег на спину и в который раз попытался отыскать хоть какой-нибудь выход. В черном небе висела пьяная, расплывчатая луна, и ее бледные лучи отражались в никелированных деталях приборов. Глядя на них, Сергей задумался, к какой из наук может относиться перемещение личности из одного тела в другое, и едва не вскочил с дивана. Он сообразил, что если это возможно было совершить с ним, значит, где-то кто-то подобные вещи практикует. Спать больше не хотелось. Носов с нетерпением дожидался утра, и когда солнце позолотило окна соседнего дома, отправился в МГУ, где на физическом факультете надеялся отыскать хоть кого-нибудь, кто выслушал бы до конца его страшную историю.
В здании факультета Сергей долго слонялся по коридорам. Он заглядывал в аудитории, зашел к декану, но секретарша заявила, что того сегодня не будет. Через час Носов увидел пожилого преподавателя с папкой под мышкой. Догнал его, ухватил за рукав и стал умолять, чтобы тот его выслушал. Он так горячо и сбивчиво говорил о каком-то сверхъестественном открытии, что лишь напугал человека. Кося глазами в его сторону, преподаватель быстро пошел вперед, и тогда Сергей закричал:
— Пожалуйста, скажите, у кого можно получить консультацию!
— В таком возрасте нельзя так сильно нервничать, — не останавливаясь, нервно проговорил преподаватель и наконец спросил: — Какая вам нужна консультация?
Носов попытался сформулировать суть того, что произошло, но в двух словах из-за сильнейшего волнения не сумел. Тогда он сделал несколько глубоких вдохов, взял себя в руки и спросил:
— Вы физик?
— Я преподаю сопротивление материалов. А что вам нужно?
— Вы не могли бы выслушать меня? Я не сумасшедший! У меня несчастье! Я вам расскажу, а вы посоветуете, к кому обратиться. Умоляю вас! От этого зависит, буду я жить или нет.
Последняя фраза возымела действие.
— Сколько вам понадобится времени? — спросил преподаватель и посмотрел на часы.
— Я постараюсь быстро, — обрадовался Сергей. — Только вы не удивляйтесь! Это так необычно…
— Ладно, идемте, — перебил его преподаватель и уверенно пошел вперед.
Они устроились в свободной аудитории. Носов поведал, как было дело, и по выражению лица собеседника понял, что тот не поверил ни одному его слову. Преподаватель опасливо поглядывал на него, теребил кончик носа, а затем с оскорбительной мягкостью посоветовал пойти домой, принять успокоительное и хорошенько выспаться. Когда Сергей стал горячиться, тот поднялся, сказал, что его ждут студенты, и быстро пошел к выходу. При этом он несколько раз обернулся и повторил: «Ничего, ничего, все уладится. Вот увидите, все будет хорошо».
— И что мне теперь делать?! Мне никто не верит! Меня никто не хочет слушать!!! — крикнул ему вдогонку Носов, и уже в дверях преподаватель сопромата торопливо ответил:
— Ну, почему? Есть люди, которые охотно вас выслушают. Только не стесняйтесь к ним обратиться.
После этого дверь захлопнулась, и Сергею ничего не оставалось, как покинуть аудиторию.
3.
На улице Носов чувствовал себя значительно лучше, чем в четырех стенах, где свершилось ужасное святотатство, перевернувшее всю его жизнь. С большим или меньшим успехом под чистым небом среди людей можно было на время забыться и представить себя прежним — молодым, жизнерадостным студентом. Правда, каждое возвращение к реальности делало Сергея еще более несчастным. Толстые стекла очков увеличивали скорбь в его воспаленных глазках до масштабов вселенской трагедии, и прохожие, случайно взглянув на маленького, щуплого старичка, потом беспокойно озирались, отыскивая, что же привело его в такое состояние.
