должна сразу же заниматься сексом с парнем, нужно его помучить месяцев так несколько. Так вот давай оставим мораль моралистам, ладно? Главное, что нам с тобой хорошо вместе, а тебе если кто что скажет — хлебницу снесу, чесслово.
Она спрятала лицо у меня на груди и продолжала молчать. Я зарылся пятерней ей в волосы, успокаивающе массируя затылок, шею.
И несмотря ни на что, хотел рычать «Моя! Наконец-то вся моя!».
— Артур, — подняла голову Малинка, всматриваясь мне в лицо, — мне сегодня на работу нужно.
— Твою ж налево, — выругался я, — попробуй отпроситься. Или вообще увольняйся. Зачем моей будущей жене работать?
Она смешно сморщила нос и укоризненно на меня посмотрела.
— Я серьезно, тебе сегодня будет больно ходить и пугать народ в ваших квестах. Не уходи, а? Ну, пожалуйста, останься со мной, — я захлопал ресницами и надул губы.
Малинка прыснула от смеха, а у меня в голове солнечные зайчики затанцевали от ее улыбки.
Все, уплыл Багров вместе с Митей за сандалями. Уже десять минут я счастлив, как медведь, который нашел заброшенный улей, полный меда.
— Останешься, да? Малинка?
— Не могу, мы и так недавно все прогуляли. Мне нужно в душ, — смутилась Малинка.
— Давай аккуратно поднимайся, я провожу, — подмигнул я.
Малинка
Я смотрела на довольного как медведь Багрова, смущалась и посыпала голову пеплом. Первой мыслью было: «Мама меня убьет!». Второй: «Бабушка воскресит и тоже убьет!».
Может, родители были правы и во мне живет развратница? Бабушка изначально не хотела отпускать меня учиться в другой город и тем более жить в общежитии. Я как-то подслушала ночной разговор мамы и бабушки, за три дня до моего отъезда. И бабуля требовала у мамы меня не отпускать. Говорила, что я скачусь по наклонной, как когда-то сама мама, что в общежитии полно соблазнов, первый и главный из которых — мальчики. Которые зло!
Снова покосилась на Артура, мысленно решив, что вот уж он-то точно зло во плоти. Коварное, соблазнительное зло, с которым я уже катилась по наклонной. С такой скоростью, что кружилась голова. И не было времени осознать, что я творю. И к чему это все приведет…
Между ног саднило и щипало, а я зашипела, когда одевалась. Очень хотелось в душ сразу же, а не спускаться два этажа и идти в общий. Мне казалось, что у меня на лице написано, чем мы занимались с Артуром только что.
Вслед за смущением пришел страх. Страх, что сейчас он скажет, что пользовался мной и я ему больше неинтересна. А все разговоры о чувствах были злой шуткой.
— Заучка, я тебе сейчас по заднице дам, — внимательно всматриваясь в мое лицо, пообещал Багров.
— Обалдел? — возмутилась я. — За что?
— За дело, Малинка. Чтобы глупостей не думала.
Он подошел ко мне вплотную, обхватил ладонями мое лицо и проникновенно заглянул в глаза:
— Я не шутил полчаса назад, когда о своих чувствах говорил. И про загс тоже. Вопросы есть?
— Нет, — пискнула я.
— Тогда одевайся, в душ, а потом решим, как тебе прогулять работу, — решил Артур и не выдержал. — Увольняйся оттуда нафиг!..
— Нет. Мне нравится моя работа, — гордо вздернув нос, сообщила я.
Надела, наконец, свитер, нашла свои очки, водрузила их на нос и оповестила физкультурника:
— Я готова. Пошли.
Артур распахнул передо мной дверь, дождался, когда я выйду, запер ее на ключ, не говоря ни слова, взял меня на руки и потащил к лестнице.
— Артур, так все скоро подумают, что я ходить не умею, — попыталась я воззвать к его совести.
— Тебе не плевать, кто и что подумает? — прорычал он. — Моя Малинка, что хочу, то и делаю. Хочу целую, хочу на руках ношу.
— Лихо ты меня себе присвоил, — восхитилась я.
— Есть возражения? — хмуро поинтересовался у меня Багров.
— Есть, — согласилась я.
— Жалобы по понедельникам в письменном виде в двух экземплярах. Пришлешь по почте, я рассмотрю, — подмигнул он мне.
— Да ты деспот!
— Да.
— И тиран!
— Я это он, — покорно кивал Багров.
— Абьюзер!
— Какие мы слова знаем, — закатил глаза Артур, — ну пусть будет так. И не смей мне тут жалеть, не порти мне самый счастливый день в моей жизни, заучка!
— Я…
— Цыц!
Мы подошли к нашей с подругами комнате, и Артур поставил меня на ноги. Я снова скривилась от неприятных ощущений, а Арт нахмурился.
— Все, иди, — попросила я.
— Не пойду я никуда. Давай, хватай полотенце, белье, халат, тапочки и пошли. А то знаю я тебя — оставишь на два часа, а ты мысли думать начнешь плохие, жалеть еще будешь. Я лучше рядышком постою, — он перекатился с пятки на носок и кивнул в сторону двери. — Ключи забыла?
— Нет, — вздохнула я, понимая, что одной мне остаться не позволят.
Достала ключ, с опаской открыла дверь и облегченно выдохнула, когда поняла, что в комнате никого нет.
Постоянно морщась, вошла, быстро собрала все банные принадлежности и развернулась к Артуру, который с обожанием смотрел на меня и только что сыто не облизывался.
— Собралась, прекрасное создание? — умилился Артур.
— А ты со мной и в душ пойдешь? — решила уточнить я.
Артур почесал подбородок, раздумывая несколько мгновений, и решил:
— Не, рядышком постою. Хотя…
— Даже не думай, — прошипела я.
Прошла мимо него, запрела дверь и… Снова лишилась опоры.
— Тихо, — приказал Артур, — я же вижу, что тебе больно. И чувствую свою вину. Поэтому сегодня буду носить тебя на руках. И завтра тоже.
— И на работе? — со смешком уточнила я.
— Косяк. Но ты же не идешь на работу, да? — с нажимом уточнил он.
— Иду, — скорее из природного упрямства уперлась я.
— В кого ты такая вредная?
— В тебя!
— Муж и жена — одна сатана, — согласился Багров с моими аргументами.
Донес до входа в женскую душевую, поставил на ноги и подтолкнул вперед.
— Иди, я тут поохраняю, — сообщил он.
Сил спорить у меня не осталось. Хотелось лечь и просто поспать, потому что день выдался крайне насыщенный. Утром наручники, погоня и опер из секс-шопа, а днем…
Я покраснела и машинально опустила плечи. На душе заскребли кошки, стоило только Артуру исчезнуть из поля моего зрения. И снова стало страшно, что мама и бабушка узнают.
Сначала будет лекция часа на три о вреде развязного поведения, потом еще часа полтора они будут говорить о том, как важно хорошо учиться, чтобы потом найти приличную работу, а потом… Потом точно заставят забрать документы и возвращаться домой.
Медленно раздевалась, погруженная в свои переживания.
