вспышка боли в голове! Он пытается вскочить на ноги, но ноги не слушаются, подкашиваются под тяжестью тела и он валится набок, что-то больно бьет в шею. Больно. В шее что-то противно хрустит.
— А ну-ка прекратили! — раздается голос над ним: — нельзя камнями кидать в голову! Кому сказано! Пошли прочь! — топот и крики удаляются. Он наконец может проморгаться, руки все еще не дотягиваются до головы, потереть места ушибов, потереть глаза… но по крайней мере теперь он может видеть. Он видит площадь, вымощенную камнем прямо перед ним, улицу, уходящую вдаль, дома стоящие вокруг. Все какое-то чужое, словно из фильма про кунг-фу и тайны шаолиньского монастыря, края крыш загнуты вверх, красная черепица, кое-где реют воздушные змеи. От неожиданности он на секунду забыл о боли и уставился на стоящего рядом стражника. То, что это именно стражник — он понял сразу. Уж больно характерная на нем одежда, что-то вроде доспеха с кожаными наплечниками и накидкой с иероглифом на ней. Иероглифы были понятны, «Городская Стража», гласили они. Откуда он знает иероглифы?
Впрочем, все сразу вылетело из головы, как только вернулась боль в голове и теле. Он со стоном потянулся потереть больное место и снова понял, что не может. Опустил взгляд вниз. Некоторое время соображал, что это за сооружение обхватывает его шею и почему его рука все время натыкается на надоевшее препятствие. Толстая деревянная доска с дыркой под шею, откуда и торчала его голова. Из-за этой доски он не видел остального тела, только по ощущениям мог предполагать, что где-то там, под доской — есть уставшие от тяжелого груза плечи, ноющая спина и затекшие колени.
— Это же колодка! — мелькает в голове мысль и он тут же удивляется своему открытию. Колодка или как ее звали на востоке — канга. Иногда в ней есть отверстия и для рук, а иногда — только для шеи. Что за странный сон? Сон? Конечно же сон, у него фотографическая и абсолютная память, он совершенно точно помнит свое имя, фамилию, отчество и год рождения. Помнит книги, прочитанные десятки лет назад, помнит всю свою жизнь. Помнит и то, как ему был вынесен диагноз о смертельной болезни в терминальной стадии. И ничто из прежних воспоминаний не вело его к пыльной каменной мостовой на площади неизвестного восточного города с кангой на шее. Да еще и под стражей. Значит это осознанный сон. Он попытался представить как колодка-канга разлетается на части, а он сам — воспаряет к небесам. Не получилось. Какой неприятно реалистичный сон. Надо бы проснуться. Очень неудобно в этой колодке, спина затекла, плечи болят, руки не поднять. А еще очень хочется пить.
— О, тебя не убили еще? — раздается хриплый голос сбоку. Он скашивает туда глаза. Рядом с ним в такой же колодке-канге сидит еще один страдалец, его сальные, лохматые волосы торчат во все стороны. Лицо у страдальца опухшее, под глазом — синяк. На колодке приклеена желтая полоса с иероглифами, которые складываются в слова «воровство нефритовой подвески у госпожи Вон Ми».
— Ничего, теперь есть время, пока Чань Ди до конца улицы не дойдет. — доверительно сообщает тот: — а детям рано или поздно надоест. Раза два-три еще прибегут, не больше.
— Что? — Виктор не понимает, потом бросает взгляд вслед уходящему стражнику. Ага, ясно. Стражник тут не просто так, он обходит улицы, пока он тут — не допускает самосуда.
— Это дети камнями кидали? — не верит своим ушам он.
— Кто же еще. Кому больше дела нет, как в бродяг камнями кидать? — спрашивает лохматый в колодке: — этот толстый ублюдок Джу Вон Ми и его подсвинки. Родители у него ну чисто святые, такие порядочные люди и в кого он такой растет? — лохматый даже пытается покачать головой, но качается всем телом, словно позабыв что в колодке.
— Слышь, ты… А тебя за что в колодки? — спрашивает лохматый, перестав раскачиваться: — что сделал?
— Я? — Виктор застыл. Задумался. Ничего он не делал. Стоял в больничной палате, планировал свою будущую смерть и вдруг — вот тут очутился. Никакого момента перехода, никаких Чистилищ, никаких посмертий, ни рая, ни ада, ничего. Хотя верить в то, что он все еще спит — было затруднительно. Уж очень убедительно болела голова, ныла спина и … довольно трудно было найти часть тела, которая бы не болела прямо сейчас. Все тело представляло собой комок болезненных ощущений.
— Дрянь! Тухлое яйцо черепахи! Получай! — откуда-то из-за угла выбежала стайка мальчишек в ярких одеждах, они с ходу начали кидать камнями. Сперва Виктор застыл, не понимая, что такого он сделал и почему надо опасаться простых детей, но когда камень ударил в колодку и, отскочив — едва не выбил ему глаз, он тут же повернул колодку под углом, стараясь уменьшить область попадания. Еще несколько камней. Он попытался раскачиваться из стороны в сторону, но, во-первых, колодка была довольно тяжелая и двигалась очень медленно, а во-вторых — была пристегнута цепью. Так что получилось не очень. Еще камни, один больно ударил в темя и свет на секунду померк. Виктор на секунду испугался, а потом вдруг понял, что чем хуже — тем лучше. Чем быстрее его тут забьют камнями — тем быстрее он очнется у себя в больничной палате. Ему еще завещание писать. Он перестал уклонятся и стал наоборот — подставлять голову под удар. Однако никто больше даже в колодку не попал. Камни пролетели мимо.
Снова появился стражник и мальчишки — кинулись врассыпную. Стражник бросил на них двоих равнодушный взгляд и пошел дальше. Пока тот был рядом — лохматый молчал. Как только тот удалился — снова заговорил,
— Так за что тебя в колодки бросили? Меня вот обвинили в воровстве. Меня! Честнейшего человека! Кому эта нефритовая подвеска нужна вообще! Бред какой-то. Но Судья Чэн даже спрашивать не стал — в колодки и все. Эх. Если бы не побратимы так вообще помер бы наверное с голодухи. Так за что тебя, а? Мне-то можешь рассказать, пока Чань Ди рядом нет. — говорит лохматый и корчит какие-то рожи.
— Нос чешется — с ума сойти. — сообщает он Виктору: — вот как выберусь из колодок, так сразу рвану в северные земли и больше в Чаньюэнь ни ногой. Негостеприимный тут город. Что с тобой? Голову повредили? Чего молчишь?
— Я … и сам не знаю. — отвечает Виктор, проверяя прочность колодки и цепей. Никакого замка в пределах досягаемости рук. Колодка проста в исполнении, прочна и выбраться
