ногу. Возможно, притворяется. Днем редко выходит из комнаты в доходном доме. По ночам сторожит сапожную мануфактуру, предположительно охотится в это же время.
Каттаро — мужчина, клерк в старом порту. Днем работает, ночует в торговом складе. Также не видели, чтобы он выходил на охоту.
* * *
Спустя два дня после встречи Эзры и Герхарда наступил День возмездия, как назвал его Шрайбер, вспомнивший подходящую библейскую цитату. На шестерых беззубых пришлось четыре пары охотников. По плану, сначала охотники убивали первую цель, потом собирались по трое, для большей надежности, и убивали последних двоих. Если бы все дела пошли по первоначальному плану, то вся атака заняла бы максимум три часа.
Герхард отдельно попросил каждого охотника дать слово, что они не станут добывать органы, пока все шестеро беззубых не окажутся убиты. И отдельно потребовал, чтобы никто не брал с собой короб со склянками.
Симон и Герхард встретились в одиннадцать утра недалеко от магистрата. Все охотники должны были начать ровно в полдень. Но звон часового колокола был слышен только в центральных районах, а беззубые расселились по всему городу.
— Отсчитывай час, друг мой Симон. Пошли.
Им достался Белла, фонарщик. Один из тех беззубых, кого Герхард знал в лицо. Белла жил на городских окраинах в северо-западном окончании города, недалеко от Торгового тракта. После этого охотники разделялись согласно плану. Симон присоединялся к Маркусу и Луцу и они нападали на старика-аптекаря. Герхард втроем с Эзрой и Франциском должны были расправиться с Амброжино.
Охотники подошли к нужному дому. Это была стоявшая в отдалении от соседей фахверковая лачуга, аккуратно выстроенная, с беленными стенами и крытая дерном. Жилище выглядело бедно, но опрятно.
Они прошли мимо, искоса разглядывая дом. Дверь явно была заперта, оба окна закрыты ставнями. Герхард вполголоса спросил:
— Сколько времени прошло по твоим ощущениям?
— Мне кажется, чуть больше получаса.
— Согласен. Тогда давай обойдем дом, посмотрим, как можно попасть внутрь.
Дом оказался небольшим. Одна дверь и три окна, два с фасада и еще одно на боковой стене. По указанию учителя Симон встал недалеко от дома, Герхард занял позицию с другой стороны лачуги.
Пожалуй, это были самые тяжелые полчаса за все ученичество Симона. Стоял и с напускной небрежностью держал правую руку на рукояти базельского кинжала. Ладони потели, а сердце часто стучало в груди. Ему пришлось вспомнить слова Герхарда о том, что главная благодетель охотника — это терпение.
Когда по ощущениям Эйбенхоста наступил полдень, он посмотрел на учителя. Тот кивнул, и они почти одновременно пошли к двери беззубого. Герхард на ходу вытащил из ножен кинжал, Симон с секундной задержкой последовал его примеру.
Все это время Герхард продумывал подход к вампиру. Можно было постучать в дверь, заболтать и закончить все одним ударом. Но Шрайбер слишком долго ждал этого дня и в конечно итоге злость взяла верх.
— Симон, действуем грубо.
Герхард пнул дверь, вкладывая в это весь вес. Удар пришелся в район замка. Дверь прогнулась, но устояла. После второго и третьего пинка тоже. Почувствовав, что осталось последнее усилие, охотник отступил и с короткого разбега ударил плечом. С треском из косяка выломалась скоба засова и дверь распахнулась.
В доме было темно. Герхард сделал несколько шагов, оглядываюсь по сторонам в поисках беззубого. Он увидел человека в нижней рубахе, который распахнул ставни у дальней стены и попробовал выбраться через узкое окно. Герхард бросился к нему.
— Окно! Симон, бегом туда!
Эйбенхост послушно рванул к левому торцу дома. Он услышал короткий крик боли, голос принадлежал не Шрайберу. Завернув за угол, Симон увидел невысокого человека, который пытался убежать, припадая на правую ногу и оставляя кровавый след. Похоже, учитель успел достать его кинжалом.
Симон бегом догнал беззубого и толкнул в спину левой ладонью. Не смог заставить себя ударить клинком в спину убегающего. Вампир завалился вперед, упал на выставленный руки. Симон приставил острие кинжала к шее и для надежности придавил коленом между лопаток.
— Не двигайся!
Герхард выпрыгнул из окна вслед за беззубым и подошел к ученику. На ходу перехватив кинжал клинком вниз, охотник опустился на колено, приставил острие между ребер беззубого напротив сердца и ударил левой рукой по навершию кинжала. Симону это напомнило удар киянкой по молотку, Герхард бы сравнил это с применением мизерикордия во времена расцвета рыцарства.
Одного удара хватило.
— Симон, бери его за ноги, я за руки. Потащили в дом.
Занесли беззубого в дом и положили на кровать. Герхард закрыл ставни и накрыл тело шерстяным пледом. Они планировали вернуться по завершению и добыть органы.
Если соседи фонарщика и успели что-то услышать, то не стали проверять, что творится на улице. Симон предположил, что местные просто привыкли к происходящим время от времени дракам. Герхард прикрыл за собой дверь и жестом поманил ученика за собой.
— У нас все прошло относительно удачно. Скажи, Симон, ты смог бы заколоть этого беззубого? Я заметил, как ты замер.
— Не знаю. В честной драке — смог бы. А тут было сложно решиться. Хорошо, что ты вмешался.
— Помни, кто это. Не люди, а опасные дикие создания. Держи это в голове. Иди к лавке Жерарда, обязательно дождись Луца и Маркуса. Постарайся держаться позади. Этих двоих мне не жалко, а тебя потерять будет прискорбно.
— Их первая добыча ближе к аптечной лавке Жерарда. Если все прошло по плану, то они окажутся на месте раньше меня.
— Будем надеяться. Пожелаем друг другу удачи.
* * *
Как оказалось, чувство времени подвело и Симона, и Герхарда. Они начали до наступления оговоренного часа. Поэтому Эйбенхост пришел на место раньше других охотников. Он подошел к двухэтажному дому, первый этаж был выстроен из камня, верхний — из дерева. Над дверью висела жестяная вывеска в виде стилизованной реторты. Краска на ней уже основательно облупилась.
Эйбенхост обошел дом, чтобы проверить, есть ли задняя дверь. Потом встал так, что его нельзя было увидеть из лавки. Вскоре колокол на магистратской башенке отбил час по полудни.
Симон уже готовился действовать в одиночку, но заметил вдалеке Маркуса и Луца. Маркус шел с накинутым на плечо плащом. Когда он подошел ближе, Симон увидел, что его правая рука и бок покрыты подсохшей кровью. Судя по всему, кровь была не его.
— Внутри кто-нибудь есть? — вместо приветствия спросил Луц.
— При мне никто не входил и не выходил. Но есть черный ход, за ним не следил.
— Черный ход — это хорошо. Луц, иди туда на всякий случай. Мы вдвоем с учеником Герхарда
