была разрубить.
Полина вдруг решила не идти по тому пути, которым до этого вела киногруппу к реке. Резко свернув в влево, она стала продираться сквозь плотные еловые заросли. Словно неведомая сила тащила ее в самую чащу — туда, где Полина уже была однажды. Туда, где самые вкусные ягоды, и самая мягкая трава, и таинственный дворец, до которого так хотелось добраться… Шуше это почти удалось, просто она не знала, что его охраняет дракон.
«К черту дворец! Я ведь уже не маленькая девочка… Если пройду через болото, то выйду на тракт… А ОН не сможет… ОН думает, что мне некуда деться, кроме как идти к узкоколейке… А я обману… ОН не сможет… А если все-таки?…»
Продираясь вперед и почти не видя перед собой ничего, кроме веток, внезапно Полина вырвалась на пустой участок, запнулась, упала и покатилась в глубокий овраг. Не успев ничего понять, со всего размаху врезалась в густо заросшее черничными кустиками мощное корневище. Не издав ни звука, она сжалась в комок, едва не потеряв сознание от боли. Подобрав колени, Полина осталась лежать, закусив губу и вдыхая густой земляной запах. Тело болело, а по щеке ползла какая-то мошка, и кажется, не было никаких сил, чтобы даже просто смахнуть ее. И все же, она подтянулась на локтях и отползла под ельник, росший в полуметре от нее. Закрыв глаза, Полина прошептала: «Только пять минут…» и провалилась в тяжелое полузабытье.
…- «Э-ге-гей! Смотри, он приветствует тебя! — Задрав голову, Король набрал в грудь побольше воздуха и крикнул во все горло: — Здравствуй, лес! Это Шуша, моя дочь!
Шуша замерла, широко раскрыв глаза и восхищенно глядя на раскачивающиеся верхушки высоченных сосен и берез.
— Ты слышишь? — спросил отец, не сдерживая широкой улыбки. Рыжие вихры торчали из-под сплетенного Шушей венка, и глаза Короля были того же цвета, что и васильки. — Ты слышишь его?
— Да… Да! — ответила она, едва дыша.
Лес говорил с ней. Приглашал войти внутрь и обещал защиту. Юное сердечко Шушы трепетало и отзывалось в немом восторге. Прикоснувшись ладонью к стволу молодого стройного дубка, девочка прижалась к нему щекой и тихо произнесла:
— Ш-ш-ш… ш-ш-ш…
— Что ты ему сказала? — хитро щурясь, спросил Король.
— Что я люблю его и никогда не обижу…
Рука Короля легла на ее плечо, и так они стояли еще долго, прижавшись друг к другу и слушая рокочущий голос чащи…»
Полина открыла глаза и увидела, как маленький паучок быстро спускается по паутине, и тончайшее кружево вздрагивает и надувается от ее дыхания, словно парус. Первые лучи стрелами пронизали листву и теперь искрились в каплях мокрой травы. Утро в лесу было тихим и неторопливым. Но воспоминания о прошедшей ночи никуда не делись, будто только и ждали того момента, когда Полина окончательно придет в себя.
Она резко поднялась, задев макушкой еловые лапы. Ее тут же окатило остатками влаги и горстью рыжих иголок. Утерев лицо, огляделась. Солнечный свет жалил опухшие от слез глаза, и все же, Полина понимала, что ночью вряд ли смогла бы пробраться к нужному месту.
Мышцы болели, одно колено снова закровило, стоило Полине согнуть ногу. Она с трудом заставила себя выползти из своего убежища — тело словно отказывалось выполнять команды. Прекрасный сон закончился: она была одна, и теперь только от нее зависела и собственная жизнь и, возможно, жизнь тех, кто еще остался из киногруппы. Верить в то, что все погибли, было невыносимо. Все внутри сопротивлялось этому, а значит, надежда давала шанс.
Полина пыталась понять, где находится. Но разве можно это определить, когда вокруг лишь непроходимая чаща, а где-то рядом бродит убийца? Она горько усмехнулась: как там говорится — бойтесь своих желаний? Нужно было думать об этом раньше…
Во рту пересохло, губы и скулы саднило от ночных укусов комаров, которых она даже не заметила, пока была в отключке. Если бы ОН нашел ее, то не осталось бы ни одного шанса выжить. Что бы ОН сделал с ней? Что Он вообще может сделать? Какой силой наделен?
Не решаясь сделать хотя бы шаг, Полина внимательно осмотрелась и обнаружила семейку грибов-дождевиков, росших между елью и пихтой. Самый крупный гриб — уже бурый, похожий на лопнувшую сухую старую грушу, — оказался полон дождевой воды. Полина встала на четвереньки и жадно припала губами к вывернутым тюльпаном стенкам. Сделав пару глотков, она с трудом сдержалась, чтобы не закашляться, когда вместе с водой в рот попала дохлая мошка. Сплюнув, Полина отломила кусок от более молодого гриба и, приложив его к ране, слегка надавила и потерла, чтобы на коже остался заметный след.
…- «Выжить в лесу?! — рассмеялся Король. — Какая дурацкая фраза! Запомни, Шуша, в лесу можно очень даже хорошо жить! Другой вопрос, конечно, когда ты любишь мороженое и конфеты. Тут этого добра нет. Зато, смотри: есть ягоды — костяника, морошка, черника и клюква… А еще грибы. Я тебе потом книгу дам, там про ядовитые и съедобные все подробно описано. И их надо знать наизусть, поняла?
— Поняла! — кивнула Шуша. — Смотри, вот это поганка? — присела она рядом с белой пузатой «грушей» на короткой ножке.
— Нет, головач. Его еще дождевиком называют. Видишь, у него на макушке холмик? — склонился перед ним Король. — Весьма уважаемый житель леса… И к тому же, заслуженный доктор!»
Закинув в рот несколько мелких ягод черники, Полина наконец почувствовала себя немного лучше. Выглядывая между веток, она смогла охватить глазами довольно большой участок оврага, по которому скатилась вниз. Если этот овраг раньше был водостоком, то можно было предположить, что река находилась правее, а значит, если продолжать двигаться влево, то скоро появятся Заемские болота…
Лесные птицы перелетали с ветки на ветку, с любопытством наблюдая за ее передвижениями. Видимо, они уже достаточно насмотрелись, пока Полина лежала под елкой, и теперь решили, что она уже не представляет для них опасности. От испарений стало душно. Пришлось снять плащ и замотать его вокруг бедер, чтобы его полы не цеплялись за ветки и кусты. Полина старалась идти как можно тише — тщательно выбирала место, куда поставить ногу, и все время оглядывалась, боясь пропустить хоть малейшее движение кого бы то ни было. Но когда она почти успокоилась, поглощенная собственными мыслями и сосредоточенная на движении, внезапно из этого состояния ее выдернул отчетливый звук — так ломается ветка под чьим-то весом. Лес замолчал на мгновение, а следом вспорхнула стайка птиц, и они с гвалтом стали перелетать с дерева на
