я не воротился. И стоило моему старшему товарищу это подчеркнуть и спросить, с кем я ушёл, как привратник всё вывалил как миленький, ничего не утаив, невзирая на мои просьбы. Не теряя времени, мастер Ванцзу всполошил двоих солдат, что прибыли с нами из столицы, которые в то время передыхали в тереме, и одного послал за Сун Дисаном, а второго взял с собой на поиски.
— Начто понадобился вам Сун Дисан? — удивился я.
— Сам он мне был за ненадобностью. Но я знать не знал, что ты такой дурак, и, уходя, оберег у него не забрал.
— Какой оберег?
Мастер Ванцзу усмехнулся и ответил: «Да неужто ты думал, что он и впрямь кувшином оборотня застращал?», и поведал мне о том, что, когда они с Сун Дисаном пошли смотреть оставшиеся на снегу следы, тот неожиданно сознался, что причина спасения его и его товарища, верно, висит у него на шее. Мой начальник в справедливом возмущении спросил, отчего тот раньше не сказал, а корчил из себя дурня, и боец смущенно признался, что промолчал потому, что боялся — как бы сяоцзян Вэй из собственных страхов перед местью загадочного гуя не забрал у него оберег себе. Тогда они договорились, что покуда в ином нужды не возникнет, это останется тайной промеж ними. Но, благодаря мне, нужда возникла и очень скоро.
Где меня искать, они знать не знали. Мастер Ванцзу лишь приметил, что появляется-то загадочная незнакомка всегда в разных местах, но уходит извечно примерно в одном направлении, на юго-запад, и признался, что по умыслу попросил поставить Сун Дисана неподалеку от тех мест, до последнего допуская, что тот темнит. Отчасти именно знание о том, куда побежит наш враг, помогло ему быстро отыскать нужное место, но он бы, верно, так его и не нашёл, кабы не заметил отблески огня в оконце. Час был столь поздний, что ошибиться было почти невозможно. А, когда огонек резко погас, то он уж не сомневался. Тут и Сун Дисан с нашим воином подоспели, мастер Ванцзу тотчас же истребовал у него амулет, и кинулся мне на помощь.
«Свезло тебе, что я у тебя в старших, а не кто другой, иначе б не слушал ты сейчас этой истории», — самодовольно проговорил он. А я ничего не ответил, лишь думал, сказать ему или ж нет…Мастер и сам, наконец, приметил мой задумчивый вид, и спросил, о чем мои думы. Но вместо всего прочего я спросил его:
— Отчего она пошла на это, мастер Ванцзу? Что говорят ваши опыт и познания?
— Понравился ты ей, — рассмеялся мой старший товарищ, но тут же сделался серьёзен. — Избавиться она от тебя хотела. Ещё чуток — и мы б её раскрыли, и тогда уж вдвоем бы стали искать её. Вот и решила напасть первой. Один даос всё ж лучше, чем два. Ну а теперь… что есть, то есть.
— И что дальше?
— Нору искать надобно. В лес пойдем. Впрочем, есть кое-что, что тревожит меня…Но обождем пока об этом толковать. Торопиться следует. Я пойду потолкую с сяоцзяном Вэй, а ты покамест приберись.
После этих слов он ушёл, а я сделал, как он велел, а после сел за свои записи, и сам не заметил, как ушёл в свои мысли. Так миновало полчаса или немногим меньше, прежде чем он вернулся и сказал, что в лес пойдет с солдатами и Сун Дисаном, а мне, ничего не объясняя, дал странное задание — пойти к мельнику и семью его порасспросить о прежних собаках: каких кровей, какими из себя были, как жили, как умерли, где схоронены. Спросить именно так, не больше и никак не меньше. Пытался было я выведать, зачем мне их о таком спрашивать, но мастер Ванцзу сказал будто мечом отсек — «Иди и сделай, допытываться потом будешь». Я пожал плечами и принялся выполнять. А, уходя, спросил нежданно даже для себя самого:
— А ежли б я ей для чего другого понадобился?
— Для чего бы?
— А что, ежли она мне что-то сказать хотела?
— Ты давай не виляй мне будто псина дворовая — коль знаешь что, так говори. А нет, так поторапливайся. Некогда нам.
И он уставился на меня своим суровым колючим взором. И, быть может, был я в шаге от того, чтоб обо всём поведать ему, но передумал. Ни к чему нам было творить смуты, сомнения и подозрения промеж собой в такое время. Во всём он прав был: надобно было торопиться, и я отмахнулся словами о том, что лишь рассуждал вслух, и поспешил уйти.
–
Ежли уж даже столица полнится слухами, и в ней они разлетаются птицами в считанные дни, то что уж говорить о деревне? Наутро, верно, все в Сяопэй болтали о том, что то ль сама Чихуа приходила ко мне в гарнизонный терем, то ль гуй в её обличьи.
Узнал я о том лишь на следующий день, а в тот, когда дверь мне открыла смущенная и поникшая Байхуа и, извиняясь сказала, что нынче ничем помочь не может, ибо мужу её стало хуже, не связал это с событиями минувшей ночи. На мои вопросы она отвечала неохотно и кратко, явно не понимая, к чему я их задаю. Я и сам не понимал, а посему ни о чем излишнем не просил, и ни на чем не настаивал, однако ж, когда вернулся в терем, встретился с мастером Ванцзу и на его вопрос «Показала, где?» покачал головой, он остался недоволен. И от того особливо удивительно было, когда в час Обезьяны он сказал, что уйдет по делам, а мне велел хорошенько отдохнуть и лучше б даже поспать.
— Нам и ночью предстоит какое-то дело? — недоверчиво спросил я.
— Всяко может быть, мой юный друг Байфэн, — загадочно отозвался мой начальник и добавил: — Скажи-ка мне ещё раз, хули-цзин попыталась помешать тебе кинуть ветви в огонь до того, как ты их схватил, или уже после?
— После, мастер Ванцзу. Я опасался, что она может догадаться о моих намерениях, но этого не случилось.
Мастер Ванцзу задумчиво кивнул и удалился. Я лишь пожал плечами, хорошенько пообедал и после трапезы, следуя его совету, лег отдохнуть. Спать мы накануне ложились между часом Быка и часом Тигра, а встали в час Дракона, потому и не мудрено, что я немедленно заснул, едва голова моя коснулась деревянного подголовника. И мне снились странные сны — вначале запертая комната, потом место в заснеженном лесу, где стояло большое
