торжествующе воскликнул Джошуа, поднял правую руку, и золотые обереги поплыли к нему по воздуху. Он крепко зажал их в кулаке и побежал вверх по отлогому берегу.
— Не так быстро, маленький ворюга! — Чарли, что есть силы, схватил Джошуа за лодыжку.
Тот споткнулся и с криком упал на мерзлую землю.
— Отдай талисманы, Тилпин, — Чарли крепко держал его за ногу, — они не твои.
— И не твои. Отвяжись от меня!
С этими словами он так лягнул Чарли другой ногой, что попал ему по носу. Обливаясь кровью, вне себя от боли, тот отпустил лодыжку Джошуа.
В этот момент Дагберт пришел в себя и бросился на врага. Он схватил его за руки, пытаясь разжать пальцы и оторвать их от оберегов, но амулеты намертво прилипли к ладоням Джошуа, как устрицы к своим раковинам.
— Верни их мне! — кричал Дагберт, отдирая золотую рыбку от кожи Джошуа, а мальчик — магнит корчился от боли, как угорь на сковородке.
Чарли выпрямился и вытер нос рукавом. Кровь из носа капала на его свитер.
Тем временем Дагберту удалось вырвать еще фигурку краба из раскрытой ладони вора, но мальчика — рыбу уже начало трясти как осиновый лист.
— Я заберу у него остальных, — сказал Чарли, — тебе надо отдохнуть!
Дагберт перекатился на спину, сжимая в руках два амулета. Джошуа снова пополз вверх по склону, и Чарли уже собирался схватить его, но тут случилось нечто непредвиденное.
Чистое до этого небо внезапно заволокли свинцовые тучи, воздух завибрировал, над их головами сполохом пронеслась ослепительная молния и ударила в землю одновременно с раскатом грома.
Перед ними из ниоткуда появился длинный меч. Он вонзился в землю в каком-нибудь дюйме от руки Чарли и угрожающе покачивался.
— Убирайтесь прочь, жалкие мальчишки, — раздался низкий голос, — или испытаете на своей шкуре гнев моего меча.
Чарли медленно повернул голову, прекрасно зная, кого он сейчас увидит.
На черной скале во всей красе стоял оживший портрет Ашкелана Капальди. Круглый, широкий, кружевной воротник плотно охватывал шею, узкую талию опоясывал алый кушак, высокие кожаные сапоги доходили почти до бедер, ветер шевелил складки изумрудного плаща. Все тот же жестокий взгляд больших темных глаз, а на лице — насмешливая, злая ухмылка.
— Отдай мне свои обереги, Дагберт Эндлесс, — приказал Ашкелан, протягивая руку, затянутую лайковой перчаткой.
Дагберт молча покачал головой и крепко прижал к своей груди маленького краба и рыбку.
Мечник перестал улыбаться, лицо его стало безжалостным, он упивался своей безграничной властью и жаждой крови.
— Жаль, — цинично вздохнул он, — меч, делай свою работу.
— Дагберт, нет! — закричал Чарли, когда меч выскочил из земли и понесся к мальчику, чтобы пронзить его сердце.
Тот отпрыгнул назад, но меч последовал за ним. Чарли не мог на это смотреть. Слезы застилали его глаза, он уже собирался отвернуться, когда все вокруг озарила яркая вспышка света. Из-за деревьев выскочила белая кобылица, на которой сидел рыцарь в алом плаще и сверкающих доспехах. Он перехватил своим мечом смертоносное оружие и отбросил его в сторону.
— Подлый, нечестивый, ненавистный рыцарь! — взвыл Ашкелан, — на сей раз тебе не удастся меня победить.
Его меч взметнулся вверх, описывая в воздухе полукруги и разрезая его воющими, свистящими ударами. Так грозный лев, готовясь к смертельной битве с соперником, бьет себя по бокам хвостом.
Набирая скорость, меч понесся к руке рыцаря, как выпущенная из лука стрела, но белая лошадь вовремя прыгнула в сторону и спасла всадника от атакующей спаты.
Трое мальчиков сидели на берегу, неподвижные и завороженные происходящим, а рыцарь в развевающемся алом плаще, наносил удар за ударом, отражая нападение заколдованного меча.
Ашкелан стоял на скале, произнося поток непонятных заклятий, но вдруг замолчал, ожидая, пока его меч найдет положение, из которого он сможет сделать завершающий смертельный бросок.
Белая кобылица металась между Ашкеланом и берегом, а заколдованный меч завис над верхушками деревьев прямо над мальчиками. Джошуа так перепугался, что ослабил хватку, и пять оставшихся оберегов соскользнули с его руки на песок.
— Амулеты, — чуть слышно, одними губами прошептал Чарли.
Дагберт мгновенно их подхватил.
Джошуа вскрикнул и как клещ вцепился в руку Дагберта.
Алый рыцарь отвлекся на крик и, забыв об осторожности, повернулся, чтобы посмотреть на ребят.
Ашкелан воспользовался внезапным преимуществом и выкрикнул команду.
Повинуясь его приказу, меч рванулся к горлу Алого рыцаря. С предупреждающим ржанием лошадь взвилась на дыбы и, уворачиваясь от удара, отскочила немного в сторону, отбрасывая рыцаря с дороги магического клинка.
Точно следуя заданному хозяином направлению полета, меч пронесся мимо ее поднятых копыт и с размаху вошел в грудь Ашкелана, глубоко вонзившись в его сердце, чуть выше кожаного пояса, на котором висели ножны. С протяжным стоном мечник упал навзничь.
Рыцарь снял перчатку и, успокаивая разгоряченную лошадь, погладил ее шею. Затем он повернул голову, и Чарли посмотрел в темные прорези закрытого забрала, гадая, кто скрывался за маской шлема.
Всадник убрал меч в ножны и на мгновение поднял руку в знак прощания. Лошадь коротко заржала, мотнула головой, и они покинули место сражения, быстро скрывшись в густом лесу, который в обилии разросся среди руин.
В эту минуту трое мальчиков были слишком ошеломлены, чтобы думать о чем-то другом, а потом Чарли закричал:
— Беги, Дагберт, беги!
И Дагберт побежал. Никто не знал, куда. До конца дня его не видел ни один человек.
Чарли оставил Джошуа сидеть на заснеженном берегу. Мальчик — магнит баюкал свою руку и скулил, как щенок, приговаривая:
— Мама, мама, мамочка.
Чарли шел обратно и размышлял о том, кого обвинят в смерти Ашкелана Капальди:
— Главное — он уже мертв, и никому больше не причинит вреда.
И только Джошуа знал, что на самом деле произошло с телом мечника.
Мальчик вытирал слезы грязным кулаком и сначала не мог поверить в то, что он видит.
На поляну начал просачиваться снежный туман, покрывая белесым
