размышления, — что с новыми орками?
— Ражбили лагерь, там, где шветлые штояли. Ждут ау… аудию… С вами вштречу ждут.
— Как у них настроение?
— Отличное! Хотят праждник шделать в чешть победы.
— Надо его объявить ежегодным. Отмечать «День тёмного воинства», например.
— Это мы любим. Ошобенно, когда праждник на выходной выпадает.
— А он и так выходным будет. Независимо на какой день пришёлся.
Бука посмотрел на меня с восторгом.
— А так можно?
— Можно.
— А можно оштальные праздники тоже так?
— Сколько у вас праздников?
Уру-Бука стал загибать пальцы, считая праздники.
— Много, Владыка. По две штуки в день выходит.
— Тогда нельзя. Работать кто будет?
Орк вздохнул.
— Ну хоть чашть.
— Составь список десяти самых важных праздников. Только, чтобы они подряд не шли, а раз в месяц. А что там пленные?
Бука широко улыбнулся.
— Шидят в подвале. Мы вшех поймали, жаковали в цепи и пошадили по камерам.
— Много?
— Три шотни.
— Многовато. Куда их девать будем?
— Кажним.
Я покачал головой.
— Не вижу смысла. На пленных надо заработать. Например, потребовать выкуп.
— Орки никогда так не делают, — Бука покачал головой, — или кажним или рабами делаем, тех кто умеет работать.
— У меня другие порядки. А вот насчёт работать, надо подумать. Нечего их кормить зря, пусть отрабатывают паёк. Отправим их вырубать лес под новый город, камни носить, ямы копать.
— Жачем ямы?
— Хорошие ямы, Бука, всегда пригодятся. Положить что-нибудь, или врагов закопать. Пруд можно сделать, рыбу туда запустить или на лодке кататься.
Орк почесал в затылке.
— Тогда можно. Пушть копают.
За поворотом показалась Первая застава. Караван увидели, загрохотали открывающиеся ворота. Встречал нас караул орков, вставших по струнке. Тёмные боги, как же я рад вернуться домой!
Нет ничего лучше, чем проснуться дома на своей кровати. Прислушиваешься к звукам в рассветных сумерках, а они все знакомые, почти родные. За дверью сопят орки-караульные, даже отсюда слышно. Открытая форточка скрипит привычной мелодией. Сквозняк листочки бумаги на столе шевелит.
— Владыка?
Шагра с подносом в руках проскользнула в комнату. И как она узнаёт, когда я просыпаюсь? Особая орочья магия?
— Доброго утра, Шагра.
Я сел и взял с подноса чашечку. Ммм… Обожаю запах кауаффия.
Как обычно, орка устроилась на полу и спросила:
— Рассказывать последние новости?
— Не надо. Успею ещё послушать, а пока пусть будет тихое утро.
Так мы и сидели в тишине. Я пил кауаффий и расслабленно собирался с мыслями. А вот возьму и сегодня буду всё делать не спеша. Или вообще устроить себе выходной? Засяду в башне, развалюсь на диване и почитаю что-нибудь. Имею право!
Но ещё до завтрака воздушные мечты столкнулись с грубой реальностью.
— Владыка, — Уру-Бука поймал меня перед столовой, — вам надо пошмотреть на пленных.
— Зачем? Я на светлых во время штурма насмотрелся.
— Очень надо, — орк озабоченно нахмурился, — там ешть кое-кто. И выкуп не хочет платить.
— Ладно, посмотрю, кого вы там поймали.
— И орки ждут, когда вы их примете.
— В очередь, все в очередь.
Следующим меня перехватил мумий.
— Ваня, гномы сегодня приедут. Надо, чтобы ты постоял, как-нибудь глазами повращал недовольно, глянул сурово. Говорить я буду, не беспокойся.
— Только ради тебя, деда.
В общем, накрылся мой выходной медным тазиком.
На завтрак была каша из какой-то местной крупы, варенье, блины и жареные грибы. На них я и нацелился — положил себе хорошую порцию из большого блюда и потянулся к приборам. Но рядом с моей тарелкой лежали только ложка и нож. Странный набор для завтрака, на мой вкус.
— Передайте мне вилку, пожалуйста.
Бабушка насмешливо посмотрела на меня и хмыкнула.
— А нету. Кончились.
— Это как? У нас же этот, сервиз на сто персон.
— Вот так, — бабушка развела руками, — потому что кто-то, не будем тыкать пальцем, кидал их в светлых. И обратно не вернул. Сто штук из сервиза вилок для второго, сто штук вилок для рыбы, плюс большая вилка для гриля с кухни. И ещё двадцать штук десертных вилочек. Не знаешь, удалось воткнуть в светлых хоть одну десертную?
Дитя Тьмы, на которую все посмотрели, склонилась над тарелкой и уминала кашу за обе щеки. А ведь ещё минуту назад даже пробовать не хотела!
— Дитя.
— Ммм…
— Прожуй и тогда отвечай.
— Да, — девочка состроила невинное личико. Такую милашку наказывать рука не поднимается, если не знаешь, что она вытворяла во время штурма.
— Пожалуйста, возьми двух скелетов и пройди по местам боевой славы. Все вилки собери и верни на кухню.
— Хорошо, — Дитя тяжело вздохнула, — можно мне Гоша поможет?
— Кто? — дёрнулась бабушка.
— Големчик, маленький такой. Мы с ним в песочнице утром играли. Я ему замок построила, а он там Владыка. Ну, такой, ненастоящий, — покосилась на меня Дитя.
Ага, вот где мой мини-голем бегает.
— Можно.
— Приличные тёмные, — бабушка сердито дзинькнула ложечкой по чашке, — молчат во время еды.
Я не стал возражать и взялся за ложку. Одно хорошо — в неё вкусных грибов помещается больше, чем накалывается на вилку.
* * *
— Показывай, что там у тебя за пленные.
Уру-Бука почесал щеку.
— Может, шюда его приведу? В темницах плохо пахнет.
— Ерунда, я не нюхать их буду.
Мы спустились в подвал. Камеры для узников орки обустроили по моим указаниям — притащили старые кровати, одеяла, кой-какую мебель. Получился эдакий подземный отель с программой «чуть-чуть включено» и платным выездом.
— Ну, кто тебя из пленников смущает?
— Шейчаш покажу.
Бука отпер большим ключом третью по счёту дверь и пригласил меня войти. О, какая допросная! Прямо классика — стол, два стула, тумбочка со всякими клещами, на заднем фоне дыба.
— Не работает, — вздохнул Уру-Бука, — а магиштр Гебизе прошил его по пуштякам не отвлекать.
— А где пленник?
— Уже ведут.
Два орка впихнули в дверь упирающегося светлого. Узник оказался высоким, жилистым и очень грязным. Охранники усадили его на стул и привязали ремнями.
— Бешеный, — прокомментировал Уру-Бука, — брошаетшя на вшех.
— Вы его специально испачкали?
Орк пожал плечами.
— Не хотел в плен идти. Мы его жа ногу волокли.
— Я требую немедленно освободить меня! — завопил пленник.
Какой знакомый голос. Я всмотрелся в узника. Галадон! Точно! Эльфийский король гадского нрава и с мерзкими повадками.
— Какие люди! — я улыбнулся и развёл руки, словно собрался его обнять.
— Я попросил бы, — Галадон брезгливо поджал губы, — не надо меня причислять к безродным людям. Я высший эльф!
— Ну, не знаю, не знаю. Высшие эльфы чем-то, кроме ушей, отличаются? Их ведь подделать можно, косметические хирурги и не такое за деньги сделают.
— Живут долго, —
