Задавая вслух самому себе вопросы, я и не заметил, как в мою правую ладонь уперлось что-то теплое и мокрое.
Поборов испуганную дрожь, со страхом на лице, медленно оборачиваю голову в сторону неизвестного, пока не наткнулся на высокое подобие собаки, смотрящей на меня умными глазами.
Левая рука метнулась ко рту, зажимая его с такой силой, что из верхней губы пошла кровь. Подавляя всхлип, я проглотил тошноту, удерживая все чувства в себе, но эмоции были сильнее.
-Нина, — сквозь плотно сжатые губы мой вопрос больше походил на мычание, но сидящее напротив существо услышало меня, — это ты?
-Дя...Дядька... Тев?
С трудом выговаривая слова, химера подалась вперёд, облизывая мою свисающую вдоль кресла руку. Оно улыбалось, тёрлось лбом о мою конечность, продолжая выдавать непонятные слова из своего рта, наполовину собачьего, наполовину человеческого.
Я не знал, что делать. Сознание покинуло меня и лишь эти слова Нины набатом стучали в голове, разжигая ненависть и боль, подпитывая злобную тварь Ловиатар моими страданиями и горем.
Тени сгущались, а непроглядный мрак наполнился силуэтами, в которых слышался смех и довольные возбужденные стоны проклятой богини и её подхалимов.
«Сумасшедшая сука... Зачем вы с Шуном это сделали? Сильванус... О боги».
Перебарывая отвращение, страх и жалость, я оторвал руку от рта, зарываясь в мех с детскими волосами, комками торчащими из головы.
«Она же была твоей дочерью, больной ты ублюдок!».
Потрепав химеру по голове, я почувствовал, как по лицу пробегают тёплые дорожки слёз. Они были такими горячими, практически обжигающими, пробирающими до самого нутра.
«Всего лишь девочкой, простой весёлой девочкой!?».
Нечто, во что превратились Нина и Ал, присело на задние лапы, опуская голову ближе ко мне, кладя её на колено. Она продолжала говорить своим наивным детским голоском, борясь с кривым речевым аппаратом, из которого порой вылетал грустный собачий скулёж.
-Дядька... Тев, — передёрнувшись, химера протяжно заскулила, борясь с внутренними спазмами в неправильно собранном теле, — Бо... Больно.
«Как ей теперь жить?... Я убью тебя, Шун, убью, культисткая гнида».
-По... Помоги...
Подняв на меня заплаканные глаза, в которых я видел страх, боль и надежду на лучшее, оно вызвало на моём лице новый виток слёз.
-Конечно. Нина, Ал, я вам помогу.
Едва сдерживая порыв и силу в пальцах, я вновь погладил волосы существа, параллельно свободной рукой копаясь в кармане, выискивая один из мелких пузырьков на поясной сумке.
-Всё будет хорошо, скоро боль уйдёт и...
-А где... Папа?
Неожиданно заданный вопрос ввёл меня в ступор, тело налилось яростью и жаждой крови, стоило только воссоздать в уме картину полоумного фанатика Ловиатар.
-Он скоро придёт, — коверкая слова, удерживая разбушевавшиеся чувства, я вытащил крохотную ампулу, внутри которой была перетёртая смесь корешков и листьев сонной лилии, — сейчас, Нина, скоро всё закончится.
Вдавив пальцем пробку, пробиваю иглой небольшой раствор с жидкостью внутри склянки, тем самым заполняя её активным реагентом. Вялыми движениями встряхиваю получившуюся смесь, ощущая вновь подступающую к горлу тошноту.
Слёзы уже перестали течь, а разум давно отошёл на второй план, ведя медленный разговор с химерой, убеждая существо, что осталось потерпеть боль совсем чуть-чуть.
-Выпей это, Нина, выпей и всё будет хорошо, — вливая в распахнутую пасть доверившегося мне существа полный пузырёк концентрата сонного зелья, я ласково поглаживал её по голове, нашёптывая всякую чушь, — вот так, умничка. Сейчас всё пройдёт и мы пойдём погуляем.
-Спааать...
